Он согласился встретиться с Сен-Клером, хотя сведений было немного. Сеть его агентов распространилась по всем городам, связанным с Ла-Маншем, – Гринвичу, Блэкуэллу, Грейвсенду. Его ушей достигли кое-какие любопытные слухи. Например, начальник дока в Блэкуэлле примет в качестве взяток ром, табак, рабов и, что странно, булавки, а любовница лорд-канцлера беременна, но возможно, не от него. Но о короле Франции не знал никто. Грейсон не нашел пока ни одного свидетельства того, что короля перевозили по Темзе.
Однако и во Франции монарх не появился. У Сен-Клера были и свои шпионы, доносившие, что ни требований выкупа, ни ликования республики по поводу того, что обезглавлен еще один Бурбон, не было. Со слов Сен-Клера Грейсон понял, что англичане предоставляют убежище Людовику Французскому и его сторонникам в ожидании того дня, когда Наполеон будет свергнут. Но положение Наполеона было таково, что Грейсон не ожидал скорых перемен.
Странно взирать на политические битвы из-за океана. Война с Наполеоном заставила понервничать английский флот в Карибском море, не говоря уже о пролитой крови. Они были готовы обстрелять почти каждый встречный корабль, а число показательных повешений взлетело до астрономических цифр. Они с Джейкобсом дважды встречались в тавернах с английскими моряками-вербовщиками и оба раза решительно отвечали, что заняты.
Американские каперы бороздили воды и атаковали одиночные корабли английского флота, осложняя положение еще больше. А еще там были пираты, И Ардмор.
Таким образом, поиски французского короля – прогулка в парке по сравнению с прорывом через блокады и игрой в прятки с сумасшедшим по имени Джеймс Ардмор. Побег от Ардмора означал бы расставание с Мэгги, а на это Грейсон никогда не пойдет.
Он отчетливо помнил жесткий настил палубы корабля Ардмора под коленями, веревку, обжигающую шею, холодную саблю, приставленную к горлу. Кожу на запястьях содрали веревки, тело покрывали шрамы – его избил Ардмор с лейтенантами. «Финли, а почему бы мне не убить тебя? Почему не повесить на самой высокой нок-рее?»
Грейсон помнил свой голос – хриплый и полный отчаяния: «Потому что меня будет не хватать дочери».
Джейкобс пригладил черный сюртук на плечах Грейсона, вернув того к реальности.
– Они уехали в театр?
– Да, капитан, в карете миссис Аластер. Неплохая пара.
Грейсон прищурился:
– С охраной?
– С Пристли, сэр.
– Хорошо.
Он представил себе, как запылали от ярости глаза миссис Аластер, когда та обнаружила, что с ней послан его человек. Нет, он ни за что не позволит ей разъезжать с Мэгги в одиночестве, особенно когда Берчард на свободе.
Выяснилось, что якобы мертвый пират живет на Сент-Джеймс, что дом его – жилище респектабельного джентльмена небольшого достатка. Грейсон отправил одного из офицеров посидеть в кофейнях квартала и последить за домом. Самого Берчарда Грейсон не видел, но инстинкт подсказывал, что это именно он.
С улицы послышался шум кареты, потом кто-то постучал в дверь. Грейсон перешел в переднюю и выглянул в окно. Но Йен О'Малли еще не вернулся. Это оказался наемный экипаж, а тот, кто стучал в дверь, обернулся и помог выйти из кареты какой-то женщине.
– Гувернантка! Я и забыл о ней.
– Не желаете ли, чтобы с ней поговорил я, сэр? – предложил Джейкобс.
Он имел в виду, что знает, как общаться со слугами типа гувернантки, а Грейсон умеет лишь командовать пиратами. Грейсон нахмурился:
– Я сам с ней поговорю. Она приехала, чтобы учить мою дочь.
Оливер уже спустился отворить дверь. Грейсон последовал за ним. Джейкобс замыкал шествие.
Послышались низкие нотки женского голоса. Оливер проводил гувернантку в слабо освещенную прихожую и отправился за багажом. Она начала снимать перчатки и подняла голову.
– Ваше сиятельство? Я миссис Ферчайлд, меня прислала миссис Аластер.
Грейсон застыл на месте. Господи, да это она была гувернанткой Александры! Александра написала вежливое письмо, в котором объяснила, что эта женщина учила ее и прекрасно подойдет Мэгги. Грейсон ожидал лицезреть седую полную женщину, похожую на бабушку. Увидел же он почти ровесницу с черными волосами, точеными чертами лица и глазами, словно полночь. Красные губы сложились в вежливую улыбку, а собольи ресницы опустились под его испытующим взглядом.
Ладная фигура могла бы заинтересовать мужчину, ведущего даже монашеский образ жизни. Платье было серое, как у гувернантки, но под ним угадывались изящные линии и длинные ноги красивой формы.
Вот женщина, сделавшая Александру такой, какая она сейчас. Интересно.
Грейсон улыбнулся и протянул руку.
– Миссис Ферчайлд.
Она вежливо пожала руку, взглянула мимо него и вдруг изменилась в лице.
Грейсон смотрел на нее, не понимая, в чем дело. У гувернантки перехватило дыхание. Грейсон отпустил руку и оглянулся.
Она не сводила глаз с Джейкобса. Тот, мертвенно-бледный, стоял на третьей ступеньке лестницы, вцепившись в перила.
Грейсон сложил руки на груди и прислонился к стойке перил. Никто не двинулся с места даже тогда, когда мимо прошел Оливер и понес багаж вверх по лестнице.
– Вы знакомы?
Джейкобс дернул головой. Кадык его ходил ходуном, будто ему было трудно глотать.
– Нет, сэр. Конечно, нет. – Джейкобс отвернулся.
Явная ложь. Очевидно, что и миссис Ферчайлд узнала Джейкобса. Дело становилось интереснее с каждой минутой.
– Миссис Ферчайлд, сегодня Мэгги уехала в театр с миссис Аластер. Вы можете пока устроиться в комнатах. Я ухожу. Если вам понадобится чай или что-нибудь еще, позвоните Оливеру.
– Конечно, милорд, – ответила она, с трудом переводя дыхание.
– Хорошо, мы поговорим завтра. Доброго вечера, миссис Ферчайлд.
В глубине красивых темных глаз сверкнула искра страдания и страха. Грейсону очень хотелось узнать, в чем дело, но нужно было встретиться с Сен-Клером и модными денди. Придется поинтересоваться частной жизнью лейтенанта и гувернантки дочери несколько позднее. Он схватил шляпу и вышел.
В театре давали веселую комедию о двух сестрах, одной плохой, другой хорошей, и их родителях-крестьянах. Хорошая сестра обрела любовь аристократа и вышла замуж, а плохая была опозорена. В конце она плакала и умоляла престарелых родителей о прощении, и в семье наступало примирение. Мэгги наблюдала за всем с неподдельным интересом.
Конечно, большую часть происходящего на сцене заглушали возгласы зрителей – они разговаривали, кричали друг другу, обращались к актерам. Группа молодежи явно предпочитала плохую сестру и предлагала ей соблазнить аристократа и сбежать с ним, заодно показав им хорошенькие ножки. Лорд и леди Федерстон присоединились к ним; ложа была уютно обставлена креслами и низким столиком, на котором можно было разместить ридикюли, веера и чашки с чаем. Лорд Федерстон пил чай и, хмурясь, наблюдал за действием на сцене. Время от времени Александра замечала страстные взгляды, которыми он одаривал леди Федерстон, а один раз, когда освещение почти погасло, лорд взял ее за руку. Александра почувствовала себя одинокой. После первого отделения сцена опять осветилась, несколько акробатов принялись танцевать. Мэгги повернулась к Александре с сияющими глазами: