— Ничего, — отозвался Гарри. — Я знаю, что пекинесы дорогие. Зато он — бесплатный!
Северус покачал головой и шагнул к ним, наконец-то показываясь им. Петунья вздрогнула, увидев и узнав его, нервно кашлянула. Гарри тревожно замер, в страхе глядя на незнакомца. О нет, неужели владелец собачки?! Но незнакомец тут же развеял эти страхи, присев на корточки перед мальчиком, он ласково пощекотал пёсика по горлышку и непринужденно спросил:
— Какой красавец. Как его зовут?
— Бейли! — с облегчением выдохнул Гарри. И понимает. У человека черные глаза. Не карие, не темно-темно карие, а черные, по-настоящему черные. Как антрациты… Именно такие, как и говорила ему мама Пэт.
====== Часть 7. В кругу семьи ======
Гарри, замерев, во все глаза смотрел на мужчину, сидящего перед ним на корточках. Его ротик смешно приоткрылся, а в маленькой детской груди стало тесно от огромного упругого шара счастья, он рос-разрастался, заполняя собой всё пространство грудной клетки. И лопнул, вырвавшись сдавленным взвизгом, на крик он не успел сорваться, потому что отец сгреб его в охапку и прижал к себе вместе с собачкой.
Вместе с собачкой он и поднял их, выпрямляясь, и по приглашению Петуньи внес их в дом. На кухне Северус сел на стул, посадив Гарри на колени, а тот наконец-то смог спустить с рук собачку и схватиться за папину ладонь.
Все обиды и подозрения маленького Гарри испарились в один миг — папа же пришел, какие теперь печали?! Даже вопрос забылся. Только крепенько держался за папину руку и жадно рассматривал его лицо, отмечая малейшие его черты: внушительный нос, четкие губы, густые брови, таинственные искорки в глубине черных глаз и черные-пречерные волосы до плеч. А ещё папа улыбался. Ему. Сердечко Гарри просто трепетало от папиной улыбки, вот что это такое, папина улыбка! Это… это неописуемо и необъяснимо, и непонятно, а почему Дадли-то так не радуется, когда ему улыбается его папа — дядя Вернон?
Но Гарри понял, почему. Просто для Дадли это было привычным, в порядке вещей, он не терял своего отца и с самого рождения видел папину улыбку.
Северус сидел на стуле в обычном человеческом доме, на простой маггловской кухне и испытывал ни с чем не сравнимое счастье, ощущая в своих объятиях живое тепло родного ребёнка… Улыбался и думал о пропущенных годах — как много он потерял: первые шаги сына, первый его зубик, первую улыбку, первое слово… Но если первый год Гарри так и так достался Джеймсу Поттеру, и с этим ничего не поделаешь, то с остальными шестью годами им обоим просто не повезло… Обстоятельства оказались сильнее их.
Главный вопрос задала Петунья.
— Северус, ты… пришел за ним?.. — и губу закусила, нервно теребя полотенце. Северус правильно понял её страхи. И ответил так, чтобы успокоить сразу всех:
— Я пришел к вам… — и взглядом спросил «Можно?»
Петунья облегченно улыбнулась и торопливо закивала. В конце-то концов, Северус тоже родной человек, раз является отцом Гарри. Враз успокоившись, она занялась покупками, а Северус и Гарри продолжали сидеть и с любопытством рассматривали друг друга. Потом Гарри, окончательно убедившись, что папа здесь, что он действительно пришел к нему, умиротворенно вздохнул и, прижавшись к груди Северуса, затих, слушая, как совсем рядом размеренно бьется папино сердце. Затих и Северус, прижимая к себе теплого и доверчивого малыша, и благодарно смотрел на Петунью, сохранившую для него сына, как он и просил когда-то в письме.
Молча разбирала продукты Петунья, слегка смущаясь от благодарного взгляда Снейпа и попутно восхищаясь тем, как вырос соседский мальчик…
Бесшумно сновал по кухне пёсик Бейли, обнюхивая углы шкафов, ножки стола и стульев, мимоходом принюхиваясь к ногам людей. Но хозяина он здесь не находил, как и на улице, где он потерялся. Из кухни он перебежал в холл и прихожую, пересек их и вбежал в гостиную. И столкнулся со старожилом — большой, почти с него, кошкой. Кошка грозно зашипела, выгибая спину горбом, и распушилась, отчего стала вдвое больше. Щенок отпрянул и стратегически прижался к полу, за свою короткую семимесячную жизнь он уже имел столкновение с кошками и знал, как себя с ними вести.
Симона, не встретив привычного собачьего противостояния, сдулась, уложила вздыбленную шерсть и опустила хвост, с удивлением глядя на пса, который против обыкновения не стал её облаивать. На её памяти это была первая вежливая собака, не нарывающаяся на скандал. Бульдог Злыдень, приезжающий в гости со своей хозяйкой Мардж, был крайне неприятным типом, при виде неё всегда срывался в истерику, злобно рычал и лаял, брызгая слюнями. Не то, что этот маленький пёс. Симона, заинтригованная нестандартным поведением пса, подошла ближе и, осторожно принюхиваясь, обошла его по кругу. Щенок лежал смирно и лишь голову поворачивал, следя за кошкой глазами.
Завершив круг, Симона остановилась напротив, пёс, вытянув шею, робко понюхал её мордочку и застенчиво стукнул хвостом по полу. Очевидно, они как-то объяснились между собой и в чем-то сумели договориться, потому что, когда Петунья вспомнила о четвероногом госте и в его поисках заглянула в гостиную, то увидела их вместе, лежащими на ковре бок о бок. Приятно удивившись, она на цыпочках вышла из гостиной, прошла к лестнице и поднялась наверх, чтобы приготовить комнату для Северуса. А отец и сын, оставшись одни на кухне, тем временем разговорились. Гарри начал первым, задав давно мучивший его вопрос:
— Я тебя так долго ждал. Почему ты не приходил?
Как ни старался Гарри сохранить нейтральный тон, в его голосе всё же прозвучала затаенная обида. Северус почуял эту обиду и встревожился. Максимально честно ответил:
— Я был очень занят, Гарри. Прости…
А Гарри, чего-то испугавшись, перебил, задав следующий, не менее важный вопрос:
— Ты насовсем пришел?
— Да, насовсем, — торопливо ответил Северус, зарываясь носом в темную макушку. Глухо пробормотал: — Вот разберусь с последними делами и останусь с тобой навсегда.
— А с какими делами? — насторожился Гарри, запрокидывая голову и пытливо заглядывая в глаза отцу. Северус интуитивно почувствовал, что одним словом тут не отделаешься. А значит…
— Я их почти закончил на самом деле. Осталось только придумать, как достать последнее средство для их уничтожения.
— А что надо уничтожить? — вполне предсказуемо заинтересовался Гарри. Северус задумался, прикидывая, какими доступными словами можно рассказать ребёнку, объяснить ему свое долгое отсутствие.
— Знаешь, почему я так долго не приходил? Почему столько лет пропадал и никак не мог вырваться к вам? Я был очень далеко, странствовал в поисках очень плохих предметов, которые могут причинить много зла людям, а теперь я их нашел и должен уничтожить.
Потому что есть некие плохие вещи, которые просто так нельзя оставлять где попало, и выбросить в мусорное ведро тоже нельзя, их надо уничтожить, утилизировать так, чтоб и следа не осталось. Понимаешь?
— Ух ты… — завороженно выдохнул Гарри, а его зеленые глазенки ярко загорелись. — Как ядреные, ра-ди-ктивные отбросы, да, папа? Значит, ты вправду работаешь на секретном задании?
— Да, сынок, — Северус с трудом скрыл удивление. Какое-такое секретное задание?! Но почти сразу он сообразил, что так, видимо, мальчику объяснила Петунья. Или дядя. И… Боже, как это волнительно — слышать от сына слово «папа»! Получается, что Петунья не просто сохранила ему сына, но и сумела привить любовь к отцу, которого мальчик никогда не видел, который, по сути, был чужим человеком, совершенно незнакомым для Гарри.
Вернулась Петунья и мягко обратилась к Гарри:
— Ты не займешься своей собачкой? Придумай ему место, где он может спать, и достань из чулана миску для него. Поищи.
Гарри послушно сполз с папиных колен и отправился по заданным делам. Петунья задумчиво сообщила Северусу:
— Я приготовила тебе комнату рядом с гостевой. Пока там побудешь. У тебя дом-то всё там же? Там сейчас, поди, всё загазовано…
— Да, верно, — также задумчиво подтвердил Северус. — Фабричная атмосфера Паучьего тупика совсем не подходит для ребёнка. Но я могу переехать сюда и купить дом неподалеку. Правда, это будет ещё нескоро, надо с делами и Дамблдором разобраться. Это вредный старик, надо бы его с поста директора скинуть, пока Гарри в Хогвартс не пошел…