— Если ты здесь учишься, значит, тебе это нужно, — чуть нахмурился он.
— Нет. Мне было это нужно, пока я была несовершеннолетней, Зиталь. Через шесть дней это перестанет иметь значение. Не переживай, столько я продержусь и за пределами академии. Так что иди в ректорат, рассказывай, как ты попытался меня изнасиловать и довёл до того, что я едва не обернулась. Да, меня отчислят, Олахир, но я клянусь, что утяну тебя за собой!
Решительность в моём голосе брюнету не понравилась. Он изучающим взглядом впился мне в лицо и искал слабину. Но я не лгала. Сессию я, вероятнее всего, всё равно не сдам. Жизнь сама толкает к тому, чтобы двигаться дальше. Я многому научилась тут, но с самого начала знала, что Нинарская Академия — лишь этап. И, похоже, он подошёл к концу.
— Ты блефуешь, — без особой уверенности сказал он.
— Вскрой меня, — дразняще улыбнулась я. — А ещё, как только я выйду за стены этой академии, никто не помешает мне тебя проклясть. И история с Позойтар покажется детским лепетом по сравнению с тем, на что я способна, если меня разозлить.
Вот теперь в его глазах мелькнуло понимание. Но не страх. Ещё более горячий интерес. Каскарр, не стоило этого говорить!
— Кто ты? — очень тихо спросил Зиталь.
— Не твоё дело! — также тихо отозвалась я.
— Ты — Цилаф, — шокированно распахнул глаза он.
— Понятия не имею, о чём ты, — не меняя выражения лица и интонации ответила я.
Плевать. Даже узнай вся академия — плевать. Шесть дней до опорретана я продержусь. А там — заявлю права на свой титул. И вернусь на Цейлах. А Зиталя в арданы возьму, если он не уймётся, пусть с ним развлекается Рахард Двадцатый. Может, если брюнета дознаватели к стене поприжимают или руки ему повыкручивают, то и мозгов прибавится.
— Ты — Цилаф. Всё это время… У меня под носом… Самая разыскиваемая девушка Урмунда. И ни единой ошибки. Только загадки, — голос Зиталя звучал ошеломлённо. — Ты поэтому мне отказала? Сочла, что я недостаточно хорош для тебя?
— Нет. Я правду про гайрону сказала, — вздохнула я. — Моей человеческой ипостаси ты очень даже нравишься. А гайрона — не приемлет.
Как ни странно, это объяснение его вдруг успокоило. Олахир посмотрел на меня иначе, с оттенком разочарования и лёгкой тоски.
— Я бы всё равно не смог с одной женщиной до конца жизни. А ты бы иного не простила.
Мы смотрели друг на друга, и напряжение постепенно растворялось в воздухе. Я даже какое-то странное облегчение испытала оттого, что он узнал.
— Я не хочу быть врагами. Ты сегодня перешёл грань. Я ответила. Но врагами быть не обязательно, Зиталь.
— Никто в здравом уме не захочет быть твоим врагом, Вета, — он хотел дотронуться до моего лица, но в последний момент передумал и убрал руку. — Очень жаль. Ты мне действительно сильно нравишься.
Я лишь руками развела.
— Будешь меня сдавать?
— Нет. Ни за что. Слово Олахира. Напротив, буду ревностно хранить твою тайну и надеяться, что ты простишь мне моё сегодняшнее поведение, гварцегиня.
— Я подумаю, — эхом отозвалась я.
— Если тебе что-то нужно… деньги… помощь…
— Да, мне очень нужен мой костыль. А тебе — к лекарю, а не то шрам останется.
— Ох, каскарр, и правда, — он коснулся располосованного лица. — Я и забыл про это… Надо будет ещё как-то объяснить…
— Скажешь, что побрился неудачно, — хмыкнула я.
Зиталь обаятельно улыбнулся в ответ. И даже рассечённая щека с запёкшейся кровью лишь придавала ему хулиганский и отвязный вид, но совершенно не портила. Отстуканный он всё-таки парень.
Олахир подал мне костыль и хотел помочь дойти до блока, но я категорически воспротивилась.
— Лучше не трогай меня, чтобы гайрону не бесить.
Он мгновенно убрал обе руки за спину и отпрянул. Учтиво поклонился и исчез в коридоре.
Я в задумчивости доковыляла до кровати. Отчего-то Зиталю я верила. В конце концов, он не дурак. Озабоченный, нахрапистый, самоуверенный, но не глупый. А в случившемся есть и доля моей вины: я слишком долго поощряла подобное поведение, и он перестал воспринимать отказы всерьёз. Нет, больше такой ошибки я не допущу.
Гораздо сильнее меня взволновало тихое «ой». Кто это был? Что он успел увидеть? Вряд ли он нас слышал, коридор в ту сторону просматривался далеко, а вот говорили мы тихо. Но тем не менее. Возможно, с обучением действительно пора завязывать. Что знают двое — знает весь мир.
Но вот теперь, когда всё одно к одному складывалось в пользу завершения учёбы, я вдруг поняла, что делать этого не хотела бы.
Из анонимного письма, полученного Крамутом Гизором
Зайтан Гизор!
Мне известно всё о ваших маленьких и больших шалостях. В первую очередь я говорю о романе с Лодиакой Инозой. Вы думали, что о нём никто не узнает? Это не так. Я широко осведомлён о ваших повадках, действиях, а главное — об ошибках.
Когда девушка забеременела, вы, естественно, не обрадовались. И верно, к чему вам бастард, тем более от какой-то буфетчицы? Такая сойдёт удовлетворить похоть, но иметь от неё детей? О нет, на подобную глупость вы не способны.
Хотите, я расскажу, что было дальше? Узнав о беременности, вы потребовали аборта. Здесь я вас ни в коем случае не осуждаю, и, признаться, сам пару раз оказывался в таком положении. Крайне щекотливом положении, согласитесь, ведь решение уже не принадлежит нам, мужчинам.
Лодиака отказалась избавляться от ребёнка.
Что было дальше? Вы знаете не хуже меня. Вы избавились от проблемной любовницы — теперь уже, естественно, бывшей — и решили, что никто об этом не узнает. Но я не только знаю, но и имею неопровержимые доказательства вашей вины. Вы только представьте, какой скандал случится, если я обнародую ту информацию, которой владею.
Знаете, я собираюсь пойти в дознание, а затем в редакцию и рассказать о том, что племянник короля сначала обманул бедную простую девушку с добрыми глазами (о, вы замечали, что в подобных статейках у всех этих простушек всегда есть что-то доброе: глаза, сердце, душа, в крайнем случае — зад), а потом убил её.
Эта история наделает много шума. И мне за неё хорошо заплатят. Думаю, не меньше ста доблонов.
Единственное, что могло бы задержать меня на пути установления правосудия — тысяча аллоранских доблонов. Думаю, что эта сумма для вас вполне посильна. Если завтра вечером я не обнаружу её на старой пристани в конце Кроицкой улицы, лежащей в белой корзине, что приметно висит на суку засохшего дерева, то очень расстроюсь. Сообщу о вашей шалости знакомому дознавателю и газетчикам, а также передам ищейкам те улики, что имею на руках.
В случае обнаружения оговоренной суммы, я обязуюсь уничтожить улики и никому не рассказывать ваш маленький грязный секрет.
Неустанно следящий за вами,
Аноним
17/16/4/6975
Капитула седьмая, обещающая свободу
Надо же.
Даже не верится. Я всё-таки смогла. Стоило решить, что сессию я всё равно не закрою, и перестать волноваться на этот счёт, как начало везти.
Целительство сдала с лёгкостью, да и экзаменатор оказался наслышан о моих лечебных подвигах на полигоне. На артефакторике попались именно те две темы, в которых я разбиралась лучше всего. И даже векторный аркан достался тот, что получался ровнее других.
В итоге артефакторику сдала на неожиданные тридцать три балла. Надо было видеть удивлённое лицо Трайдоры, когда она узнала. Артефактриса уехала домой до начала следующего года, решив пропустить предстоящий бал. Лореи тоже не было, она гостила у бабушки с дедушкой, но к последнему дню года обещала вернуться, чтобы не пропустить танцы.
Так что мы с Горрией остались в блоке вдвоём.