— Хотелось бы верить…
— Ой, можно подумать, ни у кого таких провалов не было. Вспомни, как Трайдора сдала защитно-боевую на одиннадцать баллов, а потом следом целительство на четырнадцать. И ничего! Ускреблась же, — подбодрила меня Горрия.
— Или как Горрия забыла, что у неё экзамен по законоведчеству, не явилась и получила ноль! — чуть обиженно фыркнула Трайдора. — И ничего, даже триста двадцать набрала.
— У меня была уважительная причина! — весело воскликнула шатенка. — Я думала, что влюбилась! Но, слава святой Аме Истас, пронесло.
— А ты что сдавала? — спросила я у рыжей.
— Целительство. Двадцать два, — с тоской вздохнула Трайдора. — В общем, когда она мне ногу порезала, я так запаниковала, что сначала принялась накладывать кровоостанавливающий аркан, взвыла от боли, влила слишком много силы, нарушила себе кровоток во всей ноге и получила здоровенный синяк. Но теорию правильно рассказала, поэтому двадцать — за теорию и два за то, что вообще смогла сплести аркан. Синяк — на память. Это зайтана Сендагилея так сказала. Заодно предложила мне потренироваться с рассасывающим синяки арканом. Змеища.
— А мне она нравится, — возразила я. — Хоть и язвительная, но дело своё знает. Да, методы у неё, конечно, не самые гуманные, зато в критической ситуации мы не растеряемся. Но когда она первый раз меня ножом по руке полоснула, я, конечно, тоже обалдела и заорала. Зато теперь, наверное, смогу лучше сообразить, что к чему при реальном ранении.
— Да мы для неё не люди, а материал для экспериментов! — обиженно надула губы Трайдора. — Не надо мне ногу ломать, чтобы обучить сращивающему кости аркану. Я и в теории с этим справлюсь.
— Ну так она и показывает нам, что теория без практики — ничто. Хотя с ногой, я согласна, мне тогда тоже не понравилось. А Хунир две пятидневки потом хромал.
— И всё это за наши же деньги, — возмущённо вздохнула Трайдора.
— Вы как? Доели? Пойдёмте в блок. Я полежать хочу немного до экзамена по защитно-боевой.
— Иди! Я ещё десерт хочу взять, — сказала Горрия, стрельнув глазами в сторону раздачи. — Люблю мангоровое желе.
Лично меня от мангора уже подташнивало, но это от избалованности. Или нервов.
На выходе из столовой я столкнулась с Сендой.
— Извини, тороплюсь, — Лар отодвинул меня с дороги и устремился в столовую, даже не обернувшись.
И без того паршивое настроение ухнуло в бездну. В таком не экзамены сдавать, а предателей к смертной казни приговаривать. Я даже Сенду сначала немного приговорила, но потом всё-таки помиловала. Понятно, что ему неприятно видеть девушку, которая фактически отвергла его косу. Хоть коса никуда не делась, осадочек-то остался.
Дойдя до комнаты, я ничком рухнула в постель и молча лежала, пока не настало время идти на экзамен. Обуваться и брать сумку не стала — оставила всё в зачарованном шкафу. Преподавательские методы зайтана Гадуара, декана защитно-боевого факультета, который всегда лично принимал экзамены у старшекурсников, на первый, да и на второй взгляд ничем не отличались от попыток своих студентов переубивать. Так что я надела самые паршивые шальвары, безнадёжно испорченный воском тонкий свитер и побрела на улицу босиком. Всё равно сдавать придётся по колено в грязи, обувь только помешает. Интересно, это стихийники помогают зайтану Гадуару вызывать дождь на занятиях, или так само совпадает?
Экзамен мы сдавали на старой полосе, где уже давно никто не тренировался. Чтоб не привыкали. Брёвна покрылись влажным мхом, верёвки засалились, под деревянными конструкциями со временем образовались не просто лужи, а целые грязные болота. После итогового экзамена в прошлом году воспоминания остались не самые радужные. Я тогда чуть не выбила себе зубы и свалилась в грязь с трёхваровой высоты.
У начала полосы уже столпились студенты и тянули жребии. Хорошо, что в этом году у нас индивидуальный зачёт, в следующем обещают групповой, это будет куда хуже. Ливень прекратился, но из-за тумана видимость почти нулевая, со старта можно разглядеть лишь первую точку — возвышающуюся над полосой препятствий надстройку. Первую из десяти. А ведь в этом тумане придётся немало прыгать и закрываться от атакующих старшекурсников. Лупить арканами в ответ никто не запрещает, но как быть, если ни каскарра не видно? Да и толку от прекратившегося ливня мало — полоса-то всё равно вся уже мокрая.
— Ваш номер первый, — обрадовала меня незнакомая помощница декана.
Серьёзно? Первый?!
По лицам остальных было заметно, что все за меня ужасно рады. В том смысле, что первый номер выпал мне, а не им. Подойдя к ветхому подъёму, пожалела, что не надела сапоги. Но кто же знал, что дождь кончится. Да и по грязи всё равно ползти придётся.
Ладно.
Погнали.
Первая точка.
Я полной грудью вдыхаю перенасыщенный влагой воздух. Пахнет сырой древесиной, затхлой стоячей водой и тропическим лесом. Под стопами — скользкие деревянные доски. Холодные. Пальцы обеих рук покалывает и печёт — я черчу свой любимый щит, чтобы поднять его двумя руками и слить два слоя друг с другом. Начинать со щитом нельзя, а кто-нибудь обязательно попытается поджарить мне зад до того, как я подниму защиту.
Чуть наклоняюсь вперёд и жду команды:
— Пошла! — громкий голос гасится туманом.
Я вскидываю ладони и срываюсь в бег. Передо мной вспыхивает золотой щит. Теперь руки в разные стороны — держать баланс. Босые ноги чуть скользят по брусьям, но время поджимает.
Время против меня.
Природа против меня.
Чужая магия против меня.
Ну и что?
Первая шаровая молния бьёт в щит, взрывается перед лицом и грозит сбить с ног. Щит трещит, вливаю в него больше сил. Прищуриваю глаза и пригибаюсь — сверху пролетает второй светящийся сгусток. Мазилы! Делаю рывок вверх и вбегаю на площадку. Не останавливаюсь, с разгона прыгаю и лечу. Падаю на верёвочную лестницу, цепляюсь и быстро перебираю руками — снизу меня хочет поджарить боевик.
— Тхундит! — кидаю в него проклятие.
Простое плетение рассекает пространство и впивается в парня — минус один боец. Он смешно замирает с вытянутой рукой, и на ней гаснет недоплетённый аркан.
Хватаюсь руками за доску над головой и подтягиваю тело, помогая себе ногами. Взбираюсь на вторую точку. Замираю на секунду и тут же получаю ведро грязной воды — сбоку смеётся второй старшекурсник. Ну да, щит воду не держит. Зато держит огненные стрелы. Отражаю их одну за другой и хватаюсь за канат. Прыгаю и лечу на нём к третьей точке, но инерцию гасит сильнейший воздушный аркан. Я повисаю в воздухе ровно посередине между двумя точками. Обхватываю канат босыми ногами и зажимаю между стоп, но раскачаться мне не дадут. Это слишком долго! Снизу летят снаряды. Щит трещит, но не тухнет. Пахнет озоном, как после грозы. Руки заняты — не поколдуешь.
— Сбивай её на землю! — кричит весёлый голос.
— И зад ей подпали! — вторит другой.
Какие все добрые! Ну, ловите тогда.
Держу себя руками, а канат раскручиваю правой ногой, наматывая на колено, его кончик чертит круги по луже внизу. Резко стискиваю ноги, сгибаю их, зажимая верёвку, и отпускаю руки — роняю тело вниз и на лету кидаю в каждого из противников по проклятью.
— Тхундит! Тхундит!
Они обиженно замирают в нелепых позах, а я всё сильнее раскачиваюсь, вися вниз головой. Минус двое, но проклятие надолго их не задержит. Первый скоро очнётся. Маятником летаю меж двух точек — изо всех сил толкаюсь от второй и наконец вцепляюсь руками в мокрую перекладину на третьей, выпутываю ногу из каната, подтягиваюсь и закидываю свободную ногу на перекладину. Втаскиваю себя на третью точку. А дальше выдыхаю. Обновляю щит и делаю медленный спокойный шаг. Передо мной дорожкой стоит десяток тонких столбов, каждый размером с ладонь в диаметре. Есть куда поставить стопу, но только одну. Эти брёвна вкопаны в землю в варе друг от друга, последние тают в тумане. Под ногами — пропасть, падать высоко и больно. Срезы скользкие от дождя и времени.