- Так ты берешь или нет?
Система, по которой Коршун делил между своими людьми прибыль, была установлена им раз и навсегда. Он брал себе половину, а остальное распределял между всеми. Поровну. И братьям Хатам, участвовавшим в схватках и опасных эскападах, и Старине Воку, дававшему полезные советы и бывшему не подхвате, и дурачку Садаку, пользы от которого почти никакой не было, если не считать отваров от поноса и других дорожных неприятностей, вправленных суставов и зашитых после стычек ран, и Дарине, хозяйке призрачного дорожного очага, и Малышу, который только постигал нелёгкое искусство - всем доставались одинаковые части, которые они могли тратить на своё усмотрение. Недовольства таким положением вещей Такайра не допускал, пресекая жестоко (сломанный нос у Старшего) и молниеносно. В какой-то мере эти люди были частями его тела и заслуживали одинакового отношения к себе, раз уж он, так или иначе, позволил им следовать за собой. Вот только долю Мары он брал себе. Не потому, что хотел таким образом удержать женщину, нет. У него складывалось впечатление, что деньги ей не нужны. Совсем. Не покупай Коршун ей одежду - ходила бы в том же рубище, в каком её подобрали на Изиримском тракте, не приобрети коня и оружие - путешествовала бы пешком и отбивалась зубами, и когтями, причем весьма эффективно. Он помнил, как долго потом заживали у близнецов расцарапанные и покусанные рожи, и руки.
Пятисот крутов хватит на то, чтобы купить титул. Если он, конечно, надумает. Такайра невольно усмехнулся. Благородный эрл Такайра Как-Его-Там, владелец Дома у последнего фонаря... И крикливая пышногрудая экономка у него уже есть. Жаль, нет кайри...
Он стиснул челюсти так сильно, что хрустнули зубы. Посредник испуганно вскочил. Странно было наблюдать стремительность грузного тела.
- Я берусь! - сказал Коршун лениво поднимаясь, и наяву ощутил - словно босыми ногами ступил в холодную воду - что жизнь меняется. Вот сейчас. В эту самую минуту. - Когда мне с моими людьми нужно быть на границе?
- Через седмицу. В последний день третьего весеннего цикла Ариссы. Ориентир - заброшенный хутор в стороне от дороги. Корабль 'Тернеций' в Изиримском порту отплывет сразу же, как ты прибудешь. Деньги...
Посредник отцепил от пояса тяжёлый объемный кошель.
- Половина. И половину получишь от тех, кто передаст товар. Стоит ли говорить, что, если...
- Не стоит, - улыбнулся Такайра, и Посредник прикусил язык.
Коршун взвесил кошель в руке. Заглянул внутрь.
- Здесь круты. Хорошо. Удобно. Пускай вторая часть будет орлами.
Посредник согласно склонил голову.
Такайра не стал прицеплять кошель к поясу. Убрал во внутренний, потайной карман камзола. Хоть пола и оттопырилась, но порезать даже самым острым лезвием толстую кожу было очень и очень сложно. Не оглядываясь более на собеседника, он вышел в общий зал и сразу увидел Мару, сидящую в самом углу. Она задумчиво зачерпывала ложкой знаменитый крирский красный суп и выливала обратно. Такайра подошел, сел рядом - также, как и она, лицом к входной двери. Женщина покосилась на него, молча выложила давешний кошель. Ремешки даже не были развязаны.
- Опять ничего не купила? - улыбнулся Такайра, сгребая его. - Выгодно иметь такую женщину!
- Скучно, - коротко ответила она. - Грязь, толпа, мухи... - и безо всякого перехода или смены интонации заявила, - ...мне нужно в Рапусту.
- Давай сначала поужинаем, - улыбнулся Коршун и задержал её руку - она снова собиралась перевернуть ложку с супом. - Выдвинемся в полночь. Мы же не задержимся надолго?
- Нет! - на лице Мары сверкнула ослепительная улыбка. - Мне нужно будет только добраться до трупа...
Такайра махнул рукой, подзывая служку.
- И что ты с ним сделаешь? - усмехнулся он, когда мальчишка принял заказ. - Съешь?
По лицу женщины порхала прелестная улыбка. Если бы не повод, которым она была вызвана, Такайра не сдержался бы - ухватил за затылок, уложил бы Мару на собственные колени и целовал, целовал, целовал бы до головокружения.
Таласская дуга располагала двумя большими приютами для душевнобольных. В столице Киотиссии - Маоре, и в окрестностях Крирского города Дароса. Навести, что ли, справки через сеть Колокола о сбежавшей пациентке? Пожалуй, он так и сделает.
Такайра ещё колебался, где поселится - на побережье или в глубине страны, но больше склонялся к столице. Маора была прибрежным городом. Существовала горная резиденция короля Саркиса - хорошо укрепленная крепость Лимм. Но там он проводил не более одного цикла Ариссы в год, предпочитая не покидать любимый им город-порт у устья реки Мари в кольце мощных оборонных крепостей с суши и хорошо укомплектованного флота, совершавшего рейды вдоль берегов залива. Флот Киотиссии на данный момент был одним из самых сильных среди прибрежных государств, и страна, пусть и опустошенная Черным шествием, как остальные, исправно получала в казну деньги от владельцев торговых караванов, для охраны которых Саркис предоставлял свои корабли.
Мара поела только потому, что Коршун заставил. Еще немного, и он принялся бы кормить её сам, поднося ложку с супом к упрямо сжатым губам. Мысли женщины блуждали далеко, и казались живыми полыхающие в радужках отсветы странного синего пламени.
Стемнело, когда они неспешно возвращались к 'Пенному дому', идя бок о бок: Коршун, в чьих волосах уже давно соли было больше, чем перца, и черноволосая Мара - оба худощавые и высокие, одетые в тёмное, с одинаковыми кийтами на одинаковых перевязях. Их можно было бы принять за брата с сестрой - если бы не разница в возрасте. Но за отца и дочь принять их было невозможно. Иное родство плескалось между ними, невидимыми нитями оплетая тела - родство хищников, опасных тварей, отринувших мораль и не ценящих ни чужой, ни своей жизни.
Вся компания собралась в главном зале 'Пенного дома'. Близнецы налегали на еду, готовясь после ужина славно провести время на Первой линии, где, среди грузов и тюков, по давней традиции прогуливались аппетитные Изиримские шлюхи, умеющие языком завязывать палочку от вишни в узелок. Садак клевал носом, просыпался иногда, улыбаясь и подслеповато щурясь. С доброй усмешкой Малыш подсыпал соли в его стакан с травяным отваром. Вок гонял по пальцам ажурный деревянный шарик с вырезанной серединой - тот казался приклеенным, бегал по руке, взлетая на кончики пальцев и танцуя, перебираясь на ладонь, чтобы скользнуть в рукав и... выскользнуть из другого. 'Хорошее воровство сродни магии, - сказал однажды Старина Такайре. - Ведь волшебным кажется то, за чем не успеваешь уследить. Был кошелек - и нет кошелька!'.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});