Мара шевельнулась, всем телом прижалась крепче - лишь на миг, но он понял, что она благодарна. Через мгновение ее ровное дыхание теплело на его руке.
***
- Прогуляйся, - Такайра взял Мару за подбородок, повернул лицом вправо-влево, разглядывая едва заметные розовые следы - все, что осталось на коже от побоев. - У меня дело в 'Серебре Талассы', после я найду тебя.
Сунул ей в руки кошель.
- Развлекись...
Она молча кивнула. Убрала кошель в полотняную сумку, с которой не расставалась с тех пор, как Коршун купил по ее просьбе это подобие мешка на длинном ремне, носимое через плечо или пристегивающееся к луке седла. С такими странствовали меддины - бродячие аптекари, врачующие телесные и душевные хвори за несколько монет.
Крикливая людская масса припортового рынка толкалась, шумела, ругалась... Только вокруг этих двоих словно кто-то очертил невидимую пентаграмму... Коршун развернулся и ступил за ее пределы.
Такайра шел среди толпы, разрезая ее, словно горячий нож - масло. Цепкий взгляд отмечал карманников, чумазых попрошаек, воришек с лотков, крикливых экономок богатых господ, хорошеньких свободных служанок и не менее хорошеньких рабынь с тонкой цепочкой на шее, гаремных мэтресс и их юных подопечных, скупщиков и торговцев, бедных рыбаков со скудным уловом... Полоса рынка тянулась вдоль всей Первой портовой линии. Здесь чаще, чем в других местах города, встречались таверны, трактиры, харчевни, уютные подвальчики на два-три столика, в которых подавали подогретое домашнее вино в толстых глиняных кувшинах и морских гадов, маринованных в уксусе и жаренных на растительном масле.
Трактир 'Серебро Талассы', расположившийся в старом каменном доме, который порос моховой зеленью по углам, выглядел добротным трактиром. Собственно, он таким и был - вино здесь подавали отличного качества, рат, любимый моряками, первоклассно сжигал внутренности, хлеб радовал хрустящей корочкой, а наваристый красный суп с водорослями, рыбой и креветками - густотой и ароматом. Однако чужаки сюда не захаживали. Что-то останавливало на пороге обычных любителей приключений, приезжих, желающих отведать местного колорита. Останавливало, разворачивало и придавало ускорение в прямо противоположную сторону. Впрочем, для тех, кто решался войти, выход был. Отдельный. Поговаривали, что в винном погребе Криворукого Дрока, управляющего 'Серебром' ставленника Ассойро, есть некий люк в непроглядную темноту, которая оканчивается обязательным всплеском. Подземная река, когда-то давно убранная в каменный хребет, текла прямо в море, вынося из города дерьмо, сливы скотобоен с мясной линии, трупы и еще живые тела.
Такайра вошел внутрь, огляделся. Народу было немного. Вечерние завсегдатаи только начали собираться, а те, кто решил отобедать, уже разошлись.
Криворукий, казалось не покидающий своего места за стойкой ни днем, ни ночью, приветственно махнул полотенцем. Коршун подошел, вежливо склонив голову принял первый, положенный по традиции, кубок гостеприимства с ратом. Ходила шутка, что мутный напиток настаивался на старых просмоленных канатах и оттого обладал незабываемым ароматом опилок и послевкусием вервия. Впрочем, в глубине страны, где рат был в ходу больше диля, в этой шутке канаты заменялись на козий навоз.
- Меня ждут, - то ли спросил, то ли утвердил Коршун и аккуратно поставил пустой кубок на стойку.
Криворукий указал на дверь позади себя. Трактирщик был немногословен, предпочитая жестикулировать длинными руками, одна из которых, после неудачной драки, повредившей локтевое сухожилие, так и не разгибалась до конца.
Такайра уверенно прошел за цветастую занавеску, миновал длинный коридор, спустился по каменным ступеням в первый погреб. В круглой комнатке, заставленной бочонками и стеллажами с пыльными бутылками, стоял стол и несколько стульев. Горела свеча, отбрасывая неверный свет на стены. Впрочем, этого было достаточно, чтобы разглядеть грузную фигуру в плаще с капюшоном, надвинутом на глаза.
- Коршун... - спокойно констатировал сидевший.
- Посредник, - с тем же выражением ответил тот и сел напротив. - Рассказывай.
Названный вытащил из-за пояса свернутую в трубочку карту, разложил на столе, придавив с одной стороны подсвечником, а с другой разгладив ладонью.
- Вот здесь, - палец ткнул на тонкую ниточку неторной дороги почти у самой границы с Плессом. - Нужно забрать товар и доставить в Изирим, на корабль, название которого я сообщу, если ты согласишься.
Такайра удивлённо поднял глаза от карты.
- И всё? Что за товар?
- Человек. Ни один волосок не должен упасть с его головы. Ехать придется быстро. Тебе дано пять дней для поездки туда и всего три - на обратную дорогу.
Такайра подобрался. Дело казалось обычным. Вот только холодок пробежал по спине...
- Кто клиент?
- Сын крупного землевладельца, который не ужился со своей мачехой. Обычная история.
- Почему не убить щенка?
Посредник пожал плечами.
- Сучка думает, будто может поиграть на чувствах мужа, добиваясь того, что ей нужно. Но он - влиятельная личность в Плессе. Щенка лучше убрать из страны, чтобы отец не смог найти.
- Откуда сведения?
- Со слов Посредника заказчика. Он очень заинтересован в этом деле. Просил рекомендовать надежную команду, которая знает потайные тропы и не боится, если нужно, положить пару десятков стражников...
- Здесь замешана политика? - резко перебил Такайра.
Посредник зашевелился, меняя положение.
- Я ничего об этом не знаю. Но у меня сложилось впечатление, что чем меньше народа будет знать о деле, тем лучше. Ты понимаешь меня?
- Значит, Колоколу ничего не известно, - задумчиво покивал Коршун.
- Да. Это заказ со стороны, мой лорд. Ты же любишь такие? В чём дело?
Такайра до половины вытащил кийт из ножен, полюбовался желтыми, растянутыми отблесками язычка пламени на клинке. Нет, он не мог ответить. Но не стоит верить тому, что говорят вторые рты! Вся история с сыном крупного землевладельца может быть фикцией. Впрочем, не доверяешь Посреднику - не имей с ним дел! Этот ещё никогда не подводил его, предоставляя точную информацию.
- Сколько? - только и спросил он, не поднимая глаз от клинка.
- Тысяча крутов. Или пятьсот имперских золотых орлов. Как пожелаешь.
Вот теперь Такайра посмотрел на него. Резко задвинул лезвие в старые потёртые ножны. Молчал, не отводил глаз. Посредник терпел несколько минут, затем нервно заерзал.
- Так ты берешь или нет?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});