Читать интересную книгу Пришельцы - Дмитрий Анатольевич Кадочников

почему прав, как не милый и умный парень Роман. Он легко тушил возникшие конфликты, получая ещё больше доверия и уважения, которые преобразовывались в любые нужные ему формы: от денег до продвижения по карьерной лестнице.

‒ Ладно, заканчивай, ‒ Михалыч показал на заходящее солнце. ‒ Пошли я тут наварил еды, пожуем.

‒ Ага, шли, арил ды, ‒ закачал лохматой башкой Умар.

Вил, чем мог, от души накормил работника: достал самодельный козий сыр, мешок карамелек, привезённый Еленой из города, поставил на стол здоровенную миску рисовой каши.

‒ Вот. Есть нужно ложкой.

Поев, Вил пошёл обслуживать солнечные батареи, после включил ноут и, поставив его на стол, стал смотреть старый фильм. Всё это время за ним неотступно следовал Умар. Парень, был очень любопытен, всё спрашивал, постоянно удивлялся или пугался. Вил сам почти ничего не делал, но смертельно устал, обучая Умара. Даже просмотр фильма превратился в многочасовое объяснения каждого эпизода при помощи жестов и 30-40 слов, которые запомнил здоровяк днём.

Так шли день за днем. Через две недели приехала Елена с сыном и внуком. Приехали они рано утром, как и обещали накануне. Вил тщательно готовился к их приезду. Он часами смотрел фильмы с Умаром, много говорил с ним, и тот начал потихоньку что-то отвечать и понимать окружающий мир. Вилу было некогда задумываться, откуда этот парень взялся на его голову, дни пролетели в заботах. Работы было сделано так много, что приходилось подумывать о строительстве дома для Умара недалеко от Вила. Работник был неутомим: за полдня они с Михалчем натаскали столько дров, что хватило бы на две зимы, отремонтировали забор и сарай, покрасили дом, поставили сушиться наловленную в реке рыбу. Такими ударными темпами можно к осени и соседский дом восстановить. Вил закрывал глаза и видел село своего детства: клуб и кучкующуюся рядом молодежь, охоту в лесу, размеренную сельскую жизнь.

***

«Как же лень ехать к отцу в село, как он достал своим упрямством».

Гоша, сын Вила, давно закончил школу и уехал из села. Уехал после 8 класса поступать в техникум на бухгалтера-фининспектора. С детства Гоша рос слабым и ленивым. Невысокий, с редкими жирными волосами парень не привлекал девчонок. Вечно ходил по селу с недовольным лицом и брезгливо морщился при виде коров и прочей живности. Учился так с трудом на троечки, по дому не особо помогал, за что часто получал от отца. Но что сделаешь, как говорится, в семье не без урода. В городе паренёк просто расцвел: хорошая работа, женский коллектив. Вскоре сыграл свадьбу, женился на кассирше. Теперь сын Вила большой человек в областном городе ‒ управляющий банка. Гоша не любил ездить в село, где в детстве его никто не любил, считали тупым и недалеким, но отец упёрся, и приходилось помогать ему: то забор сделать, а то электричество.

Вот еле заметный свёрток с трассы ‒ старая, полуразрушенная, поросшая по краям молодым лесом дорога-бетонка. Ещё пара-тройка лет, и дороги не будет, всё зарастет.

«За каким лешим отец там живет, упрямый как баран», – говорил про себя Гоша.

Новый крузак лениво раскачивался на разбитой дороге, не имея возможности разогнаться. Въезд в село, бетонка закончилась, пошли поросшие травой, еле заметные съезды. Зимой Вил жил автономно, к нему пробиться с трассы не мог никто, как-никак 20 километров по глубокому снегу. Но как-то в один год сын решил сделать отцу подарок и приехать на новый год. И приехал, но цена этой слабости была немалая. Пришлось нанять пару тракторов для чистки дороги, и те целую неделю осваивали деньги Гоши. Вот и сегодня, свернув с бетонки, машина тяжело преодолевала раскисшую дорогу. В десяти метрах от дома сын остановился и вышел.

‒ Как здорово, воздух-то какой! ‒ имитируя радость, Григорий потянулся и, громко сопя, начал вдыхать воздух.

Из машины вышли жена Вила и его внук Ромка двенадцати лет.

‒ О, смотри! Старик забор-то как выправил и дом подремонтировал, покрасил, ‒ удивился Роман Вилевич.

Из ворот им навстречу вышли Вил и Умар.

Из ворот лениво почесываясь и зевая, вышли Вил с Умаром.

‒ Фу! Свои! ‒ ухмыльнувшись, лениво осадил напрягшегося здоровяка старик. Зевая в кулак, он протянул. ‒ Здорово, сын, всё жду тебя, а ты как обычно неожиданно.

‒ Ага, батя, привычка. Езжу, понимаешь, всё время с проверками, привык челядь в врасплох заставать, сам себе не рад.

‒ Вот, живём тут, Умар начал ставить рядом дом на фундамент этих…как их… ‒ Михалыч наморщился, из головы выпали имена бывших соседей.

‒ Козловых. Они рядом с нами и сейчас живут, встречаемся, ‒ Елена с радостью напомнила забытую фамилию.

Старик решил встретить родственников на летней кухне-беседке, которую недавно соорудил Ур всего за полдня. Она была в форме неправильной кляксы с округлыми краями и элегантно вписалась между яблонями – безумный проект Михалыча.

Елена и Роман рассматривали незнакомца и не могли понять, кто ж он по национальности. Ростом чуть выше среднего, но очень массивного телосложения, с густыми волосами на голове и бородой, смуглый, из-под старого костюма выглядывали мощные жилистые руки. Вид был нелепый: штанины, заправленные в кирзачи, костюм на голое тело, грудь, оформленная густым волосом, торчала из разреза пиджака и напоминала свитер с начёсом.

‒ Григорий Вильевич, управляющий, так сказать, банка, ‒ при этой фразе сын воздел руку с оттопыренным указательным пальцем к небу.

‒ Умар, лес сын, работа тут, ‒ Ур ударил себя кулаком в грудь и издал короткий рык.

Ромка обрадовался незнакомцу и, схватив его за рукав пиджака, потянул в сторону приговаривая:

‒ Дядя Умар, покажи мне что-нибудь. Может рыбачить пойдем, а? Пойдем, я удочки привёз.

‒ Никто никуда не пойдет, сейчас одежду и продовольствие выгрузим, поедим и поедем, как договаривались, к дяде Лёше, там и порыбачим.

Солнце чуть зашло за тучу, с травы радостно поднялись мошки и комары. Приехавшие начали брызгаться мазями и ворчать. Сын выгрузил одежду и провизию. В конце всех подарков Гоша торжественно достал карабин, помповое ружье и целый мешок с патронами.

‒ Это, батя, тебе подарок, ты ж писал, что старое всё сломалось, ‒ торжественно задрав голову и осмотрев непривычное безлюдье, начальственно произнёс приезжий.

‒ Давай скорее сюда, не тяни, аплодисментов не будет, некому, понимаешь, а мне неохота.

В повисшей тишине слышалось лишь прерывистое дыхание Ура, стаскивающего добро из машины в дом, вскоре он вышел переодетым в спортивный костюм «Puma».

‒ Ну ты, Умар, чисто борец, здоровый какой! ‒ Григорий не смог сдержать эмоций, подошёл к Уру и по-свойски потрогал его в районе бицепса.

‒ А, бобец пошто, ‒ улыбался Ур и стучал себе в грудь.

Вил остановил его:

‒ Умар, поспокойнее, всё хорошо.

Старик по-отечески поправил на нём