— Самые настоящие разбойники!
Чародеи прошли мимо, не прекращая делиться преподавательскими навыками. Детей отдавали в гимназии в возрасте девяти лет, к семнадцати годам они заканчивали обучение, выбрав демона и научившись им управлять. Проходя слияние в шестнадцать, подростки тратили весь следующий год на адаптацию. К выпуску большинство девочек были либо помолвлены, либо замужем.
— Просили тебе передать, — Роман протянул конверт.
— От кого это?
— Передал здешний слуга.
Я выгнула левую бровь.
— Он не назвал фамилии?
Роман пожал плечами.
— Нет, просил передать личному телохранителю, чтобы ты уже отдала хозяину.
— И все?
Ситуация начинала меня раздражать.
— Да.
— И ты просто взял конверт? — у меня определённо был талант к шипению. Пора выбрать кобру в качестве тотемного животного.
— А что мне оставалось делать? Как-никак мы в гимназии.
— Вот именно. За тысячи километров от столицы.
— Перестань. Ты усложняешь и параноишь.
Я втянула побольше воздуха.
— Ещё одна оплошность и ты возвращаешься в Питер объясняться с Демоновым.
Глаза охранника судорожно расширились.
Я оттолкнула от двери застывшего Романа и влетела в комнату. Пустая постель предстала взору, из ванны доносился шум воды. На часах без трёх минут одиннадцать. Когда Евгений выйдет, горячий завтрак будет уже дожидаться его.
Я разорвала конверт и вытащила сложенный лист бумаги. Обычно я не сую нос в личную переписку, передавая всю почту абсолютно нетронутой. Но здесь совсем другое дело. Кто-то, не представившись, вручил конверт слуге и тот отнес дурню-охраннику с целью передачи преемнику. Я не могла так рисковать.
Письмо оказалось приглашением на новогодний бал, который устраивал губернатор в собственном особняке. Чародей выражал надежду, что наследник примет его скромное приглашение и прибудет 31 декабря вместе с невестой. Ну конечно, сейчас конец ноября и самое время предупредить заранее о готовившемся празднике.
Я провела рукой по волосам. Временами я все-таки перегибала палку. Очень тяжело быть всегда начеку, постоянно жить с мыслью, что ты охраняешь наследника и в случае малейшей оплошности — голова с плеч. И ладно, если бы ждала лёгкая смерть. Со временем начинаешь по-другому реагировать даже на простой взгляд прохожего, не говоря уже о нежданных посланиях.
В дверь тихо постучали. На пороге стоял вчерашний слуга, позвавший на обед, с подносом, усыпанным яствами. Он молча накрыл на стол.
Хозяин вышел как раз, когда за тем закрылась дверь.
— Доброе утро, Евгений Владиславович.
— Хитоми-сан.
Только Евгений употреблял по отношению ко мне суффикс «сан», обозначающий то же что имя-отчество или «Вы». Ни один чародей никогда не обратится к шаману в такой вежливой форме. Кроме Евгения. Но с его стороны выглядело больше как ирония, и я давно привыкла, порой, это даже вызывало улыбку.
Он запахнул белый халат и сел в кресло — в то самое, в котором вчера выслушал предложение Ангеловой.
Его завтрак был куда богаче: яичница, каша, два салата, бутерброды, свежевыжатый апельсиновый сок, фрукты и чай с кофе.
— Так и собираешься стоять у двери? — спросил он, наливая ароматный кофе и приметив взглядом свежий выпуск местной газеты под названием «Комета».
Я замешкалась. Евгений впервые за утро поднял на меня глаза.
— Ради Бога, оторвись от двери и сядь уже, — раздраженно сказал он.
Я поспешила исполнить приказ и села на софу, посчитав непозволительным садиться за стол, когда трапезничает Демонов-младший.
Хозяин раскрыл газету и принялся читать. Я же отложила катану и замерла. Пока Евгений не позавтракал, незачем говорить о приглашении. Будучи не в духе, он обязательно пошлёт к дьяволу и чертово приглашение, и чертова губернатора, и чертов бал. А успокоившись, ни за что не вернёт назад своих слов, даже если сильно пожалел.
Яичница и каша пришлись по душе. Заканчивая с салатом, он нахмурил лоб и поджал губы.
— Что за чушь! Ты только послушай, — обратился ко мне и зачитал: — Как стало известно нашему издательству, молодой наследник вчера прилетел в наш город и остановился в гимназии, где учится его невеста Елизавета Григорьевна Ангелова. Близкий источник к правящей семье сообщил, что наследник питал сильные чувства к Елизавете Григорьевне ещё с подросткового возраста, но девушка долгое время не отвечала взаимностью. И вот, достигнув шестнадцати лет, она, наконец, приняла предложение руки и сердца. Как сообщает все тот же источник, свадьба намечена на сентябрь следующего года. По всей видимости, Евгений Владиславович не в силах дождаться, когда официально сможет назвать Елизавету Григорьевну «своей» и каждый день, проведённый в разлуке, подобен муке. Иначе как ещё объяснить его неожиданный приезд? Любовь толкает на безумства даже наследников.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Евгений швырнул газету на пол и вскочил на ноги.
— Какой ещё близкий источник! Как они посмели!
Он напоминал зверя, загнанного в клетку, которому скоро наденут ошейник и выведут на цепи позировать для снимков.
Я подняла газету и пробежала глазами по тексту с фотографиями Евгения и Ангеловой. Обычная желтая пресса.
— Не стоит расстраиваться.
Хозяин резко развернулся.
— Не стоит?! — он выхватил ее из моих рук. — «Наследник питал сильные чувства к Елизавете Григорьевне ещё с подросткового возраста». Единственное чувство, которое я к ней питал и питаю — раздражение. Разберись с редактором. Немедленно!
— Евгений Владиславович, — попыталась я воззвать к доводам рассудка, — если вы закроете эту газету, будет ещё больше слухов, более грязных. Вы не сможете заставить замолчать всех. К тому же, пусть пишут — женщины любят строить воздушные замки. Они сами придумают вас и будут поклоняться. — Я уловила отблеск понимания и продолжила более уверенно. — Тот мужчина, который не скрывает своих чувств, всегда выглядит привлекательнее других. А если он ещё красив и сказочно богат… Эта газетенка только сыграет вам на руку.
Евгений прикрыл глаза и тяжело вздохнул.
— Вы не должны обращать внимание на статьи. Если кто-то перейдёт за границу дозволенного, будьте уверены, я лично разберусь. А пока…позвольте своему народу помечтать…
Я аккуратно забрала «Комету», распорядившись чуть позже больше не приносить никаких газет.
— Ты не обладаешь даром убеждения.
Я улыбнулась и согласилась. У меня никогда не получалось достучаться до людей словами, но зато мой кулак и чемодан с инструментами для пыток действовали безотказно.
— Тогда что вы решили?
— Смены главного редактора будет достаточно.
— Вы уверены?
— Сегодня же.
Бывали моменты, когда Евгений прислушивался ко мне, и все же в основном он руководствовался собственными соображениями и желаниями. Хотя нельзя сказать, что в споре я не одержала победу — маленькую, но заслуживающую поднятого знамени. Вместо разгромленного здания с вывеской «Комета» нужно всего лишь уволить редактора.
Евгений вернулся за стол и налил чаю.
— Евгений Владиславович?
— Что опять?
Он обернулся, не дождавшись ответа, смерил суровым взглядом, и складка пролегла между бровями.
— Господи, что ещё случилось, пока я спал? Неужели Ангелова споткнулась на ступеньке и кубарём скатилась вниз?
— Нет.
— Значит, у тебя плохие вести?
— Антонов прислал приглашение на новогодний бал.
— Что за Антонов? И как смеет что-то присылать, когда мы не представлены друг другу?
Я протянула письмо. Прочтя, Евгений в недоумении посмотрел на меня.
— Это губернатор. Вчера вы обсуждали игру в покер и пообещали как-нибудь нанести ему и его жене визит. А также вы уверяли, что до сего вечера не встречали глаз с таким глубоким зелёным оттенком, как у Натальи Денисовны, жены Фёдора Петровича Антонова.
Хозяин смотрел так, будто я говорила на непонятном языке и превращалась в невиданное чудище.
— Признаться, я мало что помню из вчерашнего, — он взъерошил высохшие волосы.