– Тело, тело где? – нетерпеливо перебил Клифт. – Где… э-э… мой братан похоронен?
– А его и не хоронили вовсе, – обескуражил в ответ санитар.
– То есть… где же он? – не мог уразуметь Клифт.
– В медакадемии. Мы туда безродные, невостребованные трупы сдаём.
– Зачем? – догадываясь уже, допытывался Клифт.
– Студентам для практики. Что б, значит, они на этих трупах анатомию изучали, оперировать учились. Так что дуй, парень, в медакадемию. Может быть, они брата твоего на запчасти, препараты, то есть, ещё не распотрошили…
19
По причине летних каникул во дворе старинного, засаженного вековыми дубами и клёнами здания медицинской академии было тенисто и тихо. У парадного входа лениво покуривал вахтёр, облачённый в зелёную униформу.
Клифт обратился к нему, дыша запалено – время-то поджимало!
– Слышь, командир! Куда тут у вас жмурики… ну, эти, которые для опытов, поступают?
Служивый – по внешнему виду отставник в майорском, не ниже, чине, строго поправил незваного визитёра:
– Не для опытов, а для занятий студентов – будущих докторов. Для выработки у них практических навыков. А вам зачем о том знать?
– Да, слышь, командир, тут такое дело… Я в отъезде был, а братана моего двоюродного после смерти сюда, говорят, сдали…
– Пил? – вопросил строго вахтёр.
– Кто? Я-а? – изумился Клифт.
– Да нет, брат твой.
– А-а… Ну да, было дело. Бомжевал, опустился совсем…
– Вот! – назидательно поднял палец отставник. – Типичный случай! Вымираем по миллиону в год. Споили народ, сволочи!
– Кто? – заморочено уставился на собеседника Клифт.
– Понятно, кто. Мировая закулиса. Жиды!
– А-а… ну да, – согласился Клифт. – Прямо разжимали зубы, и насильно водку в горло вливали!
Охранник неприязненно глянул на собеседника, оценил дорогой костюм, поджал губы:
– А вы, значит, тоже из этих…
– Из жидов? – подсказал Клифт.
– Из представителей компрадорской буржуазии. – И напустил на себя официальный вид. – Все сведения – в администрации академии. Обращайтесь туда. – И добавил мстительно: – Только у них сейчас обеденный перерыв!
Уже поняв, с кем имеет дело, Клифт достал бумажник, протянул охраннику тысячную:
– Ладно, отец, не кипятись… Мы ж не на митинге.
Отставник взял деньги, с отвращением посмотрел на купюру, спрятал в карман, пояснил сухо:
– Пройдёшь на первый этаж. Там кафедра анатомии. Туда все трупы привозят. Спросишь старшего препаратора Свиридова. Он тебе всё объяснит.
Клифт шагнул в прохладный вестибюль, огляделся по сторонам. Гардеробная с пустыми вешалками, номерками на крючках. Справа, слева – длинные коридоры, уходящие вглубь здания, ряды выкрашенных белым дверей. Над тем, что слева – выпиленными из пенопласта буквами выложено: «Кафедра топографической анатомии». Над правым – просто «Кафедра анатомии».
Поразмыслив секунду, Клифт отверг «топографическую», ассоциировавшуюся у него с географическими картами, и прошёл в коридор, где располагалась нормальная анатомия.
Здесь стоял крепкий, до першения в горле, запах формалина. По стенам висели портреты каких-то докторов, которые смотрели на не прошеного визитёра строго и осуждающе, а так же многочисленные плакаты, изображавшие людей с содранной кожей, обнажёнными мышцами и пучками кровеносных сосудов.
Неожиданно одна из многочисленных дверей распахнулась, и в коридор вышел старичок – низенький, согбённый в плечах, обряженный в чистый медицинский халат и крахмальный поварской колпак на седенькой голове.
– Чем обязан? – обратился он к Клифту.
– Да ничем, собственно… Я Свиридова ищу, старшего препаратора.
– К вашим услугам, – со старомодной вежливостью отрекомендовался старик.
Клифт замялся, не зная как изложить суть дела.
– Жутковато тут у вас, – начал он, указав рукой на плакаты. – Не для слабонервных!
– А слабонервным делать нечего в медицине! – строго изрёк препаратор. – Вот, читайте, – в свою очередь, указал он на надпись большими буквами на стене: – «Mortuj vivos dociunt». Что означает: здесь мёртвые учат живых.
Клифт склонил голову уважительно. Потом предложил:
– Где бы нам с вами присесть и переговорить по важному для меня делу?
Старик распахнул ближайшую дверь:
– Прошу!
Перешагнув порог, Клифт замер в растерянности. Он ожидал увидеть кабинет с привычной атрибутикой – офисной мебелью, оргтехникой. Здесь же посреди комнаты стоял массивный стол из оцинкованного железа. И то, что лежало на этом столе, при ближайшем рассмотрении ввергало в трепет.
Это было человеческое туловище, вернее, торс, без головы и без рук, с зияющей грудной клеткой. Там, будто во чреве робота, тянулись, переплетаясь причудливо, провода синего и красного цветов.
– Что это? – уставился на расчленённые останки Клифт.
– А, это… – небрежно махнул рукой старичок. – Демонстрационный препарат.
– А-а… почему там провода?!
– Да не провода это, – досадливо поморщился хозяин кабинета. – Кровеносные сосуды. Мы красим их для наглядности. Методика очень простая. В бедренную артерию трупа заливается жидкий латекс красного цвета, в вену – синего. Затем латекс застывает. Я препарирую, отсекая все лишние ткани, выделяю кровеносную систему. Студенты смотрят, запоминают. Могут любую веточку артерии или вены руками потрогать. Позже, когда начнут оперировать, им эти знания очень пригодятся.
Клифт уже с уважением посмотрел на то, что некогда было живым человеком.
– А я к вам, собственно, по такому же поводу, – приступил он к делу, после чего изложил всё ту же историю о непутёвом двоюродном брате.
Препаратор, нахмурившись, выслушал.
– Надо по накладным посмотреть, – сообщил он. – К нам таких часто привозят. Бомжей, психбольных, уголовников из тюрьмы. И, скажу я вам откровенно, – доверительно склонился старик к собеседнику, – нередко такое посмертное служение науке – единственный благородный поступок этих людей за всю предыдущую непутёвую жизнь!
– Вот и мой брат был… скажем так, не самых честных правил, – грустно подтвердил Клифт, отчётливо представляя, что и его собственным бренным останкам, возможно вполне, предстоит возлежать со временем на таком же вот цинковом столе, как безродному. – Мамаша ко мне его обратилась. Найди, дескать, родную кровинушку. Я, грит, его по-человечески похороню, на могилку его приходить стану… Как бы нам с вами, любезный, договориться, и родственничка моего отсюда к мамаше отправить?
– Что вы, что вы! – замахал руками старик. – Это совершенно невозможно! Труп, попавший сюда, уже не тело, а учебное пособие. За него, к вашему сведению, уже и деньги из бюджета медакадемии уплачены. Это же подсудное дело!
– Все расходы я компенсирую! – достал Клифт бумажник, в котором оставалось ещё достаточно сдёрнутых в своё время у заместителей денег. И продемонстрировал препаратору толстую пачку купюр.
Тот с интересом на неё посмотрел.
– Разве что так, – протянул нерешительно. А потом встрепенулся: – Когда, говорите, родственник ваш к нам поступил?
Клифт протянул ему клочок бумажки, выданной в морге.
Старик взглянул на дату, подошёл к компьютеру, потыкал в клавиатуру пальцем, пошарил мышкой по вспыхнувшему монитору. И обернулся к гостю, покачав головой с сожалением.
– Вы уже опоздали, милейший. Тела, как такового, уже нет.
Клифт заволновался:
– Как это нет? – А потом, уставившись на жуткий препарат на столе, догадался. – Вы его что, уже… на запчасти разобрали? – и указал дрожащим пальцем, – а это – не он?
– Ну, не то, что бы разобрали, – пожал плечами старичок. – Скорее наоборот. Я его только вчера собирать закончил. Но, увы, не в том виде, в каком его можно предъявить близким родственникам…
– Покажите! – решительно потребовал Клифт.
Препаратор достал из ящика стола связку ключей, и кивнул гостю:
– Пойдёмте.
Проведя визитёра всё тем же длинным, полутёмным коридором, он в самом конце его отпер обитую железом дверь. Первым шагнул за порог, включил свет. И указал на что-то в глубине комнаты.
– Вот он!
Клифт глянул из-за плеча старичка. На него, скаля обнажённые зубы, смотрел пустыми провалами глазниц сияющий выбеленными, будто отполированными костями, укреплённый на подставке скелет.
20
– Идиот! – орала следующим утром вдова нефтяного магната, указывая на скелет мужа пальцем. – И что я теперь должна с ЭТИМ делать? Милиции предъявить?!
– Полиции, – поправил её машинально Клифт. Он стоял, растерянно теребя в руках чехол для перевозки костюма, в коем, к немалому изумлению и ужасу шофёра Серёги, доставил бренные останки Жабина в багажнике джипа.
А потом перешёл в наступление:
– Вы, дамочка, на меня так рот разеваете, будто это я вашего муженька кокнул. К тому же вся… э-э… арматура гражданина Жабина в целости и сохранности. Я по телевизору видел: учёные по одной косточке способны весь внешний вид животного воссоздать. Ну, там динозавра какого-нибудь, мастодонта или австралопитека. А тут у них – целый скелет! Восстановят внешность гражданина Жабина, вы его полиции и предъявите.