Читать интересную книгу Сплетение песен и чувств - Антон Тарасов

Артём покорно шел за ней.

– Понял я все, Аня, понял. Ты действительно этого хочешь?

– Также, как и ты, Тёма, – вздохнув, Аня остановилась и взяла Артёма за руку. – Я думала как-то намекнуть тебе еще днем. Только это выглядело бы просто ужасно. А сейчас… я не знаю.

– Такты сомневаешься? – тихо переспросил Артём.

– Нет, ни капельки, – она снова его поцеловала и потащила за собой.

Они прошли по верхнему ярусу, спустились по металлической лестнице. В цеху никого не было, все разошлись – кто в раздевалку, кто мирно курил на небольшой деревянной скамейке, стоявшей у входа со стороны улицы. Впрочем, даже если бы в цеху кипела работа, вряд ли кто обратил бы на них внимание: обычно Аня просила кого-нибудь помочь ей подвинуть поддоны с коробками на складе.

Пройдя по плохо освещенному коридору, они попали на склад. Там было темно и тихо; настолько, что каждый их шаг отдавался слегка приглушенным, но все же различимым эхом. Аня снова взяла Артёма за руку, он почувствовал ее волнение. Рука была холодной, покрытой мурашками. Теперь уже он остановил, обнял и поцеловал – не в губы, в щеки.

– Помнишь, там дальше есть комнатка, туда никто никогда не заходит, ну, где инструмент старый лежит, – Аня обнимала Артёма настолько крепко, что ему вдруг стало трудно дышать.

Артём догадался, что она боится темноты. Впрочем, тут и догадываться было нечего – все девушки боятся темноты, хоть и стараются тщательно это скрывать. Она волновалась, но не оттого, что была с Артёмом наедине: темнота пугала ее. Она старалась вцепиться в него как можно крепче, наивно считая, что от этого темнота вдруг перестанет быть темнотой. Через несколько секунд глаза привыкли, и действительно, стало не так темно.

– Идем – снова шепнула она ему.

Они пробирались между огромными горами коробок, картонных вкладок и целых огромных листов картона, которые стояли, прислоненные к высоченным стопкам пустых пластиковых ведер. Вся эта конструкция при малейшем прикосновении издавала какой-то непонятный гул и грозила в любой момент обрушиться со страшным грохотом. Протискиваясь между двумя горами коробок, Артём обнял Аню, она погладила его по руке. По спине пробежал легкий холодок.

– Сюда – шепнула Аня, громко засмеялась, но сразу замолчала.

В небольшом закутке, куда попадал отблеск света, отраженного от выкрашенных масляной краской стен коридора, было тесно. В углу был свален вышедший из строя инструмент, тележки, погрузчики – его там оставляли до прихода ремонтной бригады, наведывавшейся в цех примерно раз в неделю.

Артём пододвинул телегу со сломанными колесами поближе к стене и уложил на нее целую гору картонных коробок.

– Прошу! – скомандовал он и поцеловал Аню.

– Ты классный – смущенно ответила она.

– Я знаю – не менее смущенно произнес Артём.

Он хотел сказать еще что-то, но не смог – Аня обняла его за шею и поцеловала, на этот раз крепко-крепко. Ее руки скользили по его спине, как будто их больше нечем было занять. Артём гладил Анины руки. Они казались ему какими-то слишком хрупкими.

«Что это? – подумал Артём. – Что со мной происходит? Почему я здесь, с ней? Нет, я понимаю, почему я здесь, пожалуй, я понимаю, но как так получилось, что не с Алиной? Нет, не хочу думать о ней. Я с Аней, это совершенно другое. И я другой. Я больше не тот, что был раньше. Она меня обманула, она бросила меня, с ней я больше никогда не буду, не буду иметь с ней ничего общего, а сейчас… я… Боже, как хорошо с ней».

– Чего ты молчишь? Ты там не боишься случайно?

– Нет – спокойно, но с трудом выдавил из себя Артём. – А ты?

– А мне с тобой ничего не страшно…

– Но…

– Не говори ничего, пожалуйста, давай просто помолчим. Не хочу ничего слышать, просто хочу побыть с тобой, – Аня стянула с Артёма рабочую фуфайку. Из ее кармана на пол выпал плеер.

– А, забей! – Артём на какой-то момент закрыл глаза. – Действительно, давай будем тише.

Он быстро расстегнул на Ане халат, вслепую, наощупь. Под ним была майка, серая спортивная майка, она постоянно носила такие. Он начал было стягивать с нее и майку, но она схватила его за руку.

«Нет, не сейчас, еще не время» – прочел он ее мысли.

Она расстегнула на Артёме штаны. Они не видели друг друга: в полумраке склада трудно было что-то разобрать.

– Ну, давай, Тём, мне не снять их – прошептала Аня на ушко и погладила Артёма по лицу.

Артём покорно снял с себя старые джинсы, которые носил только в цеху.

«И хорошо, что она не видит эти джинсы, позорище страшное, давно пора было их выбросить. И чего жалел?»

– Тём, я хочу тебя.

Артём с трудом нащупал пуговицы на ее шортах. Еще несколько секунд – и она была в одной майке. Телега поскрипывала. Артём поправил коробки.

Он чувствовал легкое головокружение, как будто от опьянения, в теле что-то покалывало то там, то тут, а ее руки ласкали это тело, гладили. Они были такими теплыми, что Артёма вдруг стало клонить в сон. Он тоже ласкал Аню, не в силах сделать с собой что-либо, чтобы перестать волноваться.

– Подожди, Тём, я знаю, что ты подумаешь про меня плохо…

– Это почему, Ань?

– Подожди, у меня тут с собой…

Она привстала и нащупала свои шорты, их Артём заботливо повесил на ручку телеги. Что-то зашуршало.

– Вот – уверенно сказала Аня.

Артём почувствовал, как она тянет его к себе, как стягивает с него трусы, как… Он уже не мог сопротивляться, не мог отказать, не мог ее разочаровать, соврать, обмануть, передумать.

– С каких это пор ты носишь с собой презервативы? – спросил Артём.

– Я не только их ношу, но и умею надевать, заметь, Тём. И вообще, ты обещал мне молчать. Давай не будем поднимать шум. Давай как-нибудь тихо, хорошо?

– Иди ко мне.

– Иду. Я здесь, с тобой.

Иногда силы гравитации перестают действовать. Мы чувствуем какую-то неописуемую легкость, словно нас подменили. Уже не тянет куда-то вниз, к земному центру, напрямик, безо всяких прочих вариантов. Тянет друг к другу. А потом куда-то вверх поднимают нас неведомые силы и снова заставляют прижаться друг к другу покрепче. Что происходит? Почему тело не слушается, мышцы не слушаются, сердце не слушается, разум не слушается? А разве должны слушаться? Вернее, разве они должны нас слушаться всегда и везде? Неужели они все вместе не могут хоть изредка объявить небольшую забастовку? Впрочем, забастовка – это не слишком подходящий термин. Скорее, они выходят из-под контроля. Ненадолго, но с далеко идущими последствиями. Что можно предпринять? Ничего. Совсем ничего? Да. Интересно, а с кем это мы разговариваем, когда все вдруг изменилось, забуксовало, отказало? Не с разумом ли, втянутым в игру чувств, но между делом продолжающим выполнять свою основную функцию? Очень может быть.

Артём прижимал Аню к себе и двигался сначала медленно, потом все ускоряясь. Он поднял ее с телеги и держал на руках. Было тяжело, но это не чувствовалось: грузить коробки в прицеп было гораздо тяжелее.

– Тёма…

– Что?

– Мне так хорошо.

– И мне.

– Можешь быстрее?

– А можно майку снять?

– Я стесняюсь, Тём!

– Меня? – Артём остановился и поцеловал ее.

– Тебя, солнце.

– Ммм, меня нечего стесняться, тем более тут ничего не видно.

– Ладно, опусти меня.

Артём бережно опустил ее на телегу, быстро сдернул с нее майку и снова взял на руки, будто боясь, что она скроется, умчится куда-то далеко и станет лишь воспоминанием да парой обидных сообщений на телефоне.

– Тёмочка…

– Анечка…

– Тёмочка, только держи меня крепче, хорошо?

– Хорошо, держу, разве ты не чувствуешь?

– Чувствую. А ты еще крепче, и я…

Она сама обняла Артёма и поцеловала. Было хорошо, предательски хорошо. Пара движений, еще и еще. Аня застонала. Быстрее, еще быстрее. У Артёма подкашивались ноги. Наконец, он, стиснув зубы, глубоко вздохнул, тоже застонал и осторожно опустился вместе с Аней на телегу.

– Тёма…

– Молчи.

– Тёмочка…

– Молчи, тебе говорю!

– Мне так хорошо с тобой! – Аня подвинулась, чтобы Артёму хватило места поверх скатывавшихся с телеги коробок.

Они тяжело дышали, у Артёма даже мелькнула мысль, сможет ли он после такого приключения подняться и осилить погрузку мороженого в рефрижератор. Но, как ни странно, силы появились из ниоткуда, сами собой, без видимых на то причин. Просто нахлынуло ощущение легкости, то, которое было в процессе, а потом иссякло.

– Мне тоже классно, Аня. Честно. Веришь мне?

– Ага.

– Точно?

– Ага.

– Устала?

Возникла пауза. Слышно было, как в цеху затарахтела линия, скрипнул конвейер.

– Устала, Тёмочка – призналась Аня, – Но было так классно! Вот бы каждый день так, а?

– А что мешает? – возразил Артём. – Вернее, кто?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю, – Артём откашлялся. – Какая-то фигня в жизни происходит. Мы делаем не то, что хотим, поступаем не так, как поступили бы. И доверяем совсем не тем, кому следовало бы доверять. А потом сокрушаемся, плачем, жалуемся друг другу, не знаем, что предпринять. А ведь все просто, понимаешь, Ань? Все так просто!