Она обожала чтение, и когда остальные леди принимались сплетничать — иногда довольно зло, — девушка рада была незаметно ускользнуть, чтобы погрузиться в чтение. Беттина чувствовала, что эти книги открывают перед ней новые горизонты, о существовании которых она прежде даже не подозревала.
Хотя она получила неплохую подготовку в английской и французской классической литературе, но современных книг читала мало: мадам Везари очень придирчиво относилась к романам, которые попадали в руки ее учениц. И вот теперь Беттина была совершенно зачарована Александром Дюма я Гюставом Флобером, а также другими писателями.
Однако этим утром, хотя Беттина и прятала под своим плащом книгу, она шла в свой укромный уголок прежде всего потому, что ей хотелось подумать.
Она надеялась, что ее никто не заметит, потому что вид у нее был сейчас достаточно странный. Поверх платья девушка надела толстое теплое пальто матери, потому что ветер в Бискайском заливе был, как и полагается в ноябре, довольно холодным. А сверху этого пальто она накинула мужской водоотталкивающий плащ.
Беттине нелегко было его раздобыть, но она решила, что такая одежда больше всего подошла бы для ненастной погоды, поэтому спросила горничную, которая за ней ухаживала, можно ли найти на яхте такую вещь.
— Я в этом уверена, мисс, — ответила Роза. — И все здесь совсем новое, так что вам не будет неприятно его надеть.
— Да я бы могла надеть и плащ, который уже кто-то носил, — отозвалась Беттина.
Но она понимала, что Роза пришла бы в ужас от одной мысли о том, что пассажирка наденет какую-нибудь вещь, которую уже надевал «простой матрос».
На борту «Юпитера» находилось двенадцать гостей — и их обслуживали столько же личных слуг. Все джентльмены взяли с собой своих камердинеров, так что, если бы Роза не смогла найти плаща, Беттина обратилась бы к слуге отца, Хиггинсу, который обладал необычайным даром доставать все, что только ни потребуется, какой бы неожиданной ни была просьба.
Но Роза, которая, как узнала Беттина, раньше работала в фамильном поместье герцога, принесла ей новехонький плащ, который еще даже не вынули из упаковки.
— Вот то, что вы просили, мисс, — сказала она. — И странный же у вас будет в нем вид!
— Но лучше выглядеть странно, чем вымокнуть до нитки, — улыбнулась Беттина.
— Вам не следовало бы выходить сегодня на палубу, мисс. С тех пор как начался шторм, никто из остальных дам не выходил из своих кают.
У них у всех морская болезнь? — поинтересовалась Беттина.
— Они в этом не хотят признаваться, мисс!
Беттина рассмеялась.
— Да, это не слишком солидно — и совершенно не романтично! — сказала она. — Я рада, что меня никогда не укачивает.
— Вот это правда, мисс! — с удовлетворением подтвердила Роза. — Вы — единственная сегодня утром позавтракали. А некоторым горничным пришлось не спать всю ночь и ухаживать за дамами.
Беттина почувствовала себя немного виноватой: она сладко спала, несмотря на шторм. А сейчас ей очень хотелось выйти на свежий воздух, а не сидеть одной в салоне или тем более в каюте.
И до чего же приятно будет отдохнуть от драмы, которая разыгрывалась между леди Дейзи и леди Тэтем.
Пока они ехали на поезде и во время первого дня плавания, Беттина была настолько ослеплена яркой красотой леди Дейзи и еще двух других дам, что не обратила особого внимания на леди Тэтем. Но потом она поняла, что эта аристократка была не менее, а, может быть, даже более красива, чем леди Дейзи.
Их красота была совершенно разная. У леди Дейзи были золотые волосы, голубые глаза и статная фигура: она могла служить идеалом «английской розы», которую на все лады восхваляли журналы мод. Беттина была уверена, что большинство мужчин предпочитают именно такой тип женщины.
У леди Тэтем, которую друзьям разрешалось называть по имени Инид, волосы были иссиня-черные, а глаза — ярко-зеленые, со странно приподнятыми кверху уголками. Они придавали ей таинственный, загадочный вид, послуживший причиной того, что ей дали прозвище Сфинкс. Ее губы, казавшиеся особенно алыми на фоне ослепительно-белой кожи, напоминавшей лепестки магнолии, изгибались в манящей улыбке. Двигалась она с кошачьей грацией.
Рядом с этой экзотической женщиной бело-розовое лицо леди Дейзи начинало казаться кукольно-скучным.
Общество еще не успело отплыть из Саутгемптона, как всем стало ясно, что эти две прекрасные леди стали соперницами: обе добивались нераздельного внимания герцога.
В столовой они сидели по обе стороны от него и наперебой старались заинтересовать или рассмешить герцога. Но когда после обеда леди оставляли джентльменов пить портвейн и вести сугубо мужские разговоры, а сами удалялись в салон, то между леди Дейзи и Инид Тэтем начинались настоящие поединки, и в голосах обеих красавиц звучала сталь.
Беттина узнала, что леди Тэтем замужем, но ее муж предпочитает круглый год оставаться в поместье. Она же проносилась по светскому обществу Лондона, подобно комете, и ее всегда сопровождала толпа поклонников, но человека, чье имя она носила, рядом с ней не было.
Остальных леди только забавляло соперничество светских красавиц: казалось, их вполне устраивали те джентльмены, с которыми они явно составили пары — по крайней мере на время этого путешествия.
Самой милой из них, как решила Беттина, была достопочтенная миссис Димсдейл, которая с первой минуты была необычайно добра к юной девушке.
— Я обожаю вашего отца, Беттина, — призналась она. — Честно говоря, Чарльза Чарлвуда любят абсолютно все. И мы все старались, чтобы он не чувствовал себя таким одиноким после того, как потерял вашу маму.
— Вы очень добры! — воскликнула Беттина.
— Когда мы вернемся в Лондон, я постараюсь быть доброй и к вам, — добавила миссис Димсдейл. — У меня есть племянница примерно ваших лет. Я уверена, что моя сестра будет только рада вывозить вас вместе с собственной дочерью этой зимой на балы.
— Огромное вам спасибо! — сказала Беттина.
Она чувствовала бы себя немного «не в своей тарелке», если бы миссис Димсдейл всякий раз не встречала ее приветливой улыбкой, когда она выходила с остальными дамами в салон после обеда. Она подзывала Беттину к ceбе и разговаривала с ней, пока леди Дейзи и леди Тэтем шипели п показывали когти, словно две кошки.
Накануне вечером уже начали подниматься волны, так что, как решила Беттина, нервы у всех были напряжены — поэтому дело дошло до настоящего взрыва.
Возможно, джентльмены тоже опасались приступов морской болезни и, похоже, уделили слишком большое внимание превосходным винам, поданным к столу. Беттине показалось, что, когда джентльмены вышли в салон, по крайней мере лорд Милторп держался на ногах не слишком уверенно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});