- Нет, удар был мягкий, - сказал Соломин, понимая волнение Кара.
Торба уже остановил машину. Все стихло: не дрожала палуба, не волновали воду лопасти винта за кормой. На море тоже стояла тишина, и только перегнувшись через борт, можно было услышать, как тихо-тихо вода плескалась о льдину.
- С востока тоже льдина, - сказал Кар.
По его приказу рулевой круто повернул влево, на северо-восток, и Торба снова пустил в ход машину.
Кар искал в темноте чистую воду. Но через двадцать минут "Лахтак" снова наткнулся на льдину. Тогда остановили машину и решили ждать утра. Немного подумав, Кар поручил вахту Запаре и лег спать. Он уже несколько ночей или совсем не спал, или спал по два-три часа. Запара приказал и Соломину идти спать. Матрос тоже переутомился за эти дни. Но он не пошел спать в кубрик, а, постелив около штурвала тулуп, лег на него, укрылся другим тулупом и, шутливо бросив Запаре: "Буду спать на боевом посту", захрапел.
Запара пожелал матросу спокойной ночи и медленно зашагал по мостику от левого борта к правому и назад - от зеленого фонаря к красному. Эти фонари вместе с топовыми лампочками были единственными огнями на судне. Все спали. Только Запара ходил, протирая носовым платком стекла очков. Он раздумывал о судьбе "Лахтака", вспоминал погибших товарищей и трех дезертиров. А потом вспомнил Ленинград, где осталась его жена с двумя детьми. У них нет никаких вестей о нем. "Лахтак", наверное, запишут в число пропавших судов, а семью известят, что Запара погиб.
Он так любил Север, столько лет посвятил ему, исследуя море! Гидролог взглянул на Соломина, вспомнил других моряков и подумал, что эти его товарищи также посвятили морю всю жизнь, тоже, наверное, любят его и что у них тоже есть семьи; их матери, жены и дети тоже тоскуют по ним... Зато какая радость будет, когда они возвратятся! Но возвратятся ли?..
Наступало утро. Сквозь рассветный туман расплывался, ширился горизонт. Перед глазами расстилалось ледяное поле. Холод, усиливаясь, заползал за воротник и в рукава тулупа. Все спали. Дремота охватывала и гидролога. Неподвижно лежал возле штурвала Соломин. Но вот послышались чьи-то легкие шаги. Кто-то поднимался по трапу на мостик. Это шел Степа. Розовый после крепкого сна, юноша приветствовал Запару.
- Что хорошего, мой друг? - спросил вахтенный.
- Товарищ помкапитана, вокруг нас лед.
Гидролог содрогнулся: он услышал подтверждение той мысли, которая всю ночь тревожила его. Именно это предвидел и Кар: "Лахтак" попал в западню, в ледяной мешок. Выберутся ли они когда-нибудь из этой западни?.. Лед окружал пароход тесным серым кольцом.
Ч А С Т Ь В Т О Р А Я
ОСТРОВ ЛУННОЙ НОЧИ
Г л а в а I
Конец зимы был отмечен лютыми морозами. В устье Белого моря вмерзали в лед норвежские мотопарусники. Посылая по радио "SOS", они звали на помощь советские ледоколы. Их спасали "Сибиряков", "Русанов" и "Малыгин". Из советской охотничьей эскадры, которая охотилась на гренландских тюленей, обмерзали только "Ломоносов" и "Белуха" - дряхлые шхуны норвежской постройки. На "Ломоносове" капитаном был Иван Федорович Шеболдаев, а "Белухой" все еще командовал Кривцов.
Пять месяцев не был Кривцов дома, в Архангельске, а перед этим, в декабре, еле успел выскочить из Двины до ледостава.
Охота на тюленей проходила удачно. Как-то "Белуха" очутилась среди ледяного поля с многотысячным лежбищем тюленей. Не извещая никого о своей находке, Кривцов выслал всю команду на лед бить тюленей и велел радисту передать тревожное сообщение: "Шхуна "Белуха" затерта льдами! Прошу на помощь ледокол!"
- Прибавьте наше местонахождение и мою фамилию, - сказал Кривцов радисту. "Для одного ледокола и для нас здесь вполне хватит зверя", думал он.
Действительно, большое ледяное поле, километра в три длиной и в два шириной, было усеяно черными головами тюленей. Сильный мороз запаял все проруби на этом поле, и зверям некуда было бежать от окруживших их со всех сторон охотников. На "Белухе", кроме команды, была еще артель зверопромышленников в двадцать пять человек. Через два часа после того, как радист послал сообщение, он получил ответ, что на помощь "Белухе" идет "Малыгин".
Кривцов знал, что на "Малыгине" сто двадцать охотников. "Малыгин" был недалеко и должен был скоро подойти.
Стрелки с "Белухи" надели белые балахоны и сошли на лед. Они окружали тюленье стадо и, боясь испугать зверя, бесшумно ложились за торосами и прицеливались.
Прежде всего они должны были застрелить сторожевых тюленей. Большинство зверей спало, греясь на солнце. Под мартовским солнцем могли греться только звери с большим запасом сала под кожей, потому что в это же время у охотников от мороза коченели ноги.
Сторожевые тюлени не спали. Время от времени они поднимали морды и нюхали воздух: не приближается ли опасность.
Стрелки подползали к стаду против ветра.
Но вот над льдиной затрещали первые выстрелы. Они не испугали тюленей, потому что были похожи на легкий треск льда в морозные дни. Сторожевые тюлени остались неподвижно лежать на своих местах. Только морды их припали ко льду, а из голов тоненькими ручейками вытекала кровь.
Как раз в это время над горизонтом показался дым, и вскоре среди плавучих льдин появился пароход. Это приближался "Малыгин". Через час он уже был на расстоянии мили от "Белухи". Но что это за пароход идет почти в кильватере за "Малыгиным"? Кривцов пытался разглядеть его в бинокль, но ледокол закрывал от него этот пароход.
- Кто это может быть? - спросил Кривцов у своего помощника Зеленина, показывая на пароход.
- Во всяком случае, что-то небольшое, - ответил Зеленин, внимательно разглядывая пароход в бинокль.
Кривцов приказал радисту взять сигнальные флажки и подняться на бочку на фок-мачте*. Радист должен сигнализировать "Малыгину": "Все в порядке. Большое лежбище тюленей. Охотимся. Приглашаем вас. Подходите осторожно".
_______________
* Ф о к- м а ч т а - передняя мачта.
На фок-мачте "Малыгина", очевидно, их радист. Также с помощью двух флажков он отвечает по азбуке Морзе: "Поняли. Благодарим. Подойдем борт к борту".
"Кто с вами?" - спрашивает радист с "Белухи".
"Старый черт увязался", - ответили с "Малыгина".
- Узнал, - говорит Кривцову Зеленин. - Нас посетил Иван Федорович.
И правда, это была шхуна "Ломоносов".
- Вот старый хитрец! - смеется Кривцов. - Никто его не приглашал нюхом почуял, что "Малыгин" на лежбище идет. Ну, ничего, - продолжает он, - хватит и для него.
Теперь, когда прибыли еще полтораста охотников, началась отчаянная стрельба.
Только на пятый день кончились охота и свежевание тюленьих туш. Моряки-охотники были переутомлены, но не отдыхали, спеша перетащить добытое сало и шкуры в трюмы своих пароходов. На льду для чаек они оставили только горы тюленьего мяса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});