— Ладно тебе, дед, — унял его Дениска. — Помог бы лучше парашюты сложить. Мало ли что… Глядишь, опять пригодятся.
— Сам сложу, — буркнул норовистый домовой. Ему очень хотелось остаться единственным знатоком тайны укладки парашюта, чтобы молодые больше уважали. И он, бормоча, принялся мудрить над платками.
Акимка оттянул Якушку в сторонку.
— Слушай, ты ее тоже видел?
— Кого — ее?
— Голову.
— Какую еще голову?
— Правда — не видел?
— Я тебя вдругорядь спрашиваю — чью голову?!
— Вихревую! Как он опадать стал — сверху круглое обрисовалось, вроде головы на плечах. А потом все обрушилось.
— Так… — пробормотал Якушка. — Головы не было, это тебе померещилось. Вот глаз — тот был.
— В голове?
— Какая голова? Глаз посередке был! Ну вот… Вот здесь!
Он шлепнул себя чуть повыше пуза.
Дениска тем временем изучал окровавленное лезвие.
— По самую рукоять всадил, а в кого — хрен его знает! — пожаловался он. — Может, в того, кто там, в гнезде, засел? А, дед?
— Коли бабке Бахтеяровне верить… — домовой задумался. — Давай на нож поглядим. Коли кровь высохнет — значит, тот, кто в гнезде, перевязку сделал.
— Это ты сам догадался? Или бабка Бахтеяровна?
— Сам.
Смотрели на нож долго — кровь не исчезала. Тогда Дениска воткнул лезвие в землю и выдернул.
— Ну, что, мужики? Пойдем гнездо брать? — спросил он.
— А куда деваться? Пойдем уж, — за всех ответил Евсей Карпович.
Дениска достал из сумки все ножи, заткнул за ремень, один оставил в правой руке.
— Если что — утекайте. Со мной ваши вихри ничего не сделают, а вас невесть куда унесет, потом до дому не доберетесь, — сказал он.
— Не валяй дурака, хозяин. Некуда нам утекать. Если теперь с этой гадостью не справимся — она до нас всюду доберется.
— Это точно, — поддержали старшего Акимка и Якушка.
Дениска жестом пригласил их обратно в сумку и пошел вдоль околицы, соображая, что считать серединой деревни.
Как и многие села, она вытянулась вдоль дороги, которая и стала ее главной улицей. Очень скоро Дениска пришел туда, где дорога снова вытекала из деревеньки и устремлялась через луг к дальнему лесу. Забравшись на косогор, он прищурился и прикинул расстояния.
— Ага, — сказал он. — Ясно… Ну, в атаку, что ли?
И пошел туда, где, по его разумению, притаилась опасность.
Навстречу человеку гнездо выслало вихорь стремительный, зародившийся буквально на ровном месте. Он рос, и рос, и рос, пока не сравнялся с вершиной березы. В толщину же сделался, как почтенная цистерна с мазутом. И не листву и бумажки — дощечки и старую обувку закручивал он вокруг себя, и пустые бутылки, и железки какие-то, и растрепанную книжку углядел Дениска в коловращении, и тряпье, и даже что-то меховое…
— Ну, иди, иди сюда, мой хороший… — позвал Дениска.
Домовые, держась за ремень сумки, выглядывали из-за его плеча и тихо ужасались. Такого размера вихорь они и вообразить себе не могли.
Это шел вихорь-убийца, и нацелился он на человека. Темное око в его сердцевине глядело неотвратимо, и пробегавшие по тому оку туманные волны делали его еще страшнее.
Дениска метнул нож.
Нож пролетел насквозь, не причинив вихрю вреда.
Дениска метнул второй нож.
— Ахти мне! — воскликнул Евсей Карпович. И этот клинок тоже пронзил вихрь и врезался в землю.
— Что за черт! — воскликнул Дениска, пятясь.
— Погоди, погоди… — зашептал Акимка. — Бросай еще раз, хозяин, тут дело нечисто!
Дениска метнул третий нож и тут же отскочил вбок, а вихрь захватил грязь с того места, где только что стоял будущий юрист.
Тогда Акимка выбрался ему на плечо.
— Он глазом играет, слышишь? Он глазом твои ножи ловит!
— Так чего же он не слепнет? — изумился Дениска, и тут же Акимка больно ухватил его за ухо.
— Подойди поближе, — потребовал ошалевший от своей сообразительности домовой. — Пусть он меня зацепит! Я этот проклятый глаз удержу! А ты — бей! Ножом! В самое нутро!
— Стой, куда собрался?! — Евсей Карпович вцепился в Акимку сзади, но тот бешено завизжал.
Вихорь постоял несколько, качаясь и закручиваясь, потом перешел в наступление. Ему начхать было на визг домового и на то, что его ловкая ухватка разгадана, он гонял свое туманное око вверх-вниз и готовился уничтожить противника, посягнувшего на его владения.
— Аким Варлаамович прав! Я тоже заметил! — крикнул прямо в ухо Дениске Якушка. Он незаметно от Евсея Карповича взобрался на другое плечо.
— Пусти! — визжал Акимка. — Пусти! Пусть он меня только зацепит!
— Всех зацепит! — крикнул Якушка. — Вытяни руку, хозяин, левую, вперед! И нож держи наготове! Ну, пошли, молодцы!
Евсею Карповичу было неприятно, что молодой этак вот раскомандовался. Но он не мог не видеть Якушкиной правоты — нужно как-то удержать гуляющий глаз, чтобы Дениска сумел нанести удар.
— Не бойся, хозяин! — только и успел он выкрикнуть.
Домовые побежали по вскинутой руке навстречу вихрю. И тут же были им подхвачены…
Дениска, отскочив, видел, как кувыркаются все трое, поднимаясь выше и выше, как норовят добраться до туманного ока. И когда Евсей Карпович одвременно с Якушкой закрыли собой то загадочное око, Данилка собрался с духом и метнул нож.
Вихорь замер. И медленно-медленно стал осыпаться.
Сперва полетел мелкий мусор с самого верха. И Акимке, который успел дернуть за петлю и теперь повис вровень с верхушкой вихря, стало видно — эта верхушка округлена, как человеческая голова, а ниже — хотя и сильно покатые, однако ж плечи.
Якушка и Евсей Карпович, оказавшись по ту сторону вихря, друг от друга отпихнулись и тоже дернули петли. Они были так заняты своим стремительным приземлением, что не заметили самого любопытного — как смерч, опадая, на одно мгновение принял совершенно человеческие очертания.
А Дениска замер, уставившись на пылевого призрака. Призрак же зажимал полупрозрачной лапой бок, и наземь, туда, где валялся нож, падали капли неожиданно темной крови.
Его лицо, все из крошечных серых точек, не выражало боли. Оно… осыпалось… исчезало… вот уже совсем исчезло…
Неподвижное око, обращенное к Дениске, оказалось обычной, большой и круглой дыркой. Сквозь него было видно дома за спиной призрака, и сараи, и обочину, и деревья, видно даже более отчетливо, чем на самом деле.
Пока Дениска встряхивался, не веря глазам своим, и плечи призрака потекли, и руки. Миг один — и на дороге остался лишь окровавленный нож, чуть присыпанный серой пылью. Да повисшая в воздухе мелкая пыльца распространилась во все стороны…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});