За сыновним доверием и готовностью пожертвовать нажитым должно последовать немедленное и решительное действие. «Покайтесь и веруйте» (Мк 1:15) – заповедь, которую следует исполнять безотлагательно. Необходимо сосредоточить внимание на настоящем моменте, на сегодняшнем дне: «Не заботьтесь о завтрашнем дне… Довольно для каждого дня своей заботы» (Мф 6:34; Лк 12:22–31). Необходимо молиться о хлебе на день грядущий (Мф 6:11; Лк 11:3), а не о запасах на недели и месяцы вперед. На пути к Царству нельзя мешкать: используя гиперболу, можно сказать, что нельзя отвлекаться даже на необходимость похоронить отца (Лк 9:60; Мф 8:22). Не стоит и ностальгически вспоминать былое существование: «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не подходит для Царства Божия» (Лк 9:62).
Эсхатологическая духовность, которую возвещал Иисус, представляла собой переформулировку традиционного иудаизма в свете харизматической эсхатологии. Никакой долгосрочной перспективы: тон задает неотложность с готовностью пожертвовать всем ради дела. Если Конец ожидается в любую секунду, настоящее полностью вытесняет завтрашний день, а здравомысленное планирование выглядит пустым. Прежде всего нужно выбросить за борт личную собственность: в условиях скорого Конца нет времени одновременно служить Богу и маммоне (Мф 6:24). Кроме того, в соответствии с библейским пророчеством, следует готовиться к конфликтам в семье. Предполагалось, что начинают сбываться слова Михея: «Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку – домашние его» (Мф 10:35–36). Ту же идею без цитаты из Библии мы находим в Мк 13:12: «Предаст же брат брата на смерть, и отец – детей; и восстанут дети на родителей и умертвят их» (Мк 13:12). Следовательно, если обязанности перед семьей – родителями, супругами, братьями и сестрами, детьми – мешают устремлению к Богу, ими нужно пожертвовать. Царство Божье перевешивает остальные соображения. «Истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер, или жену, или детей для Царства Божия, и не получил бы гораздо более в сие время, и в век будущий жизни вечной» (Лк 18:29–30).
Выражая мысль о том, что необходимо быть готовыми отказаться от самого дорогого и пожертвовать самой жизнью своей, Евангелие от Луки приводит поразительную гиперболу: «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк 14:26). Если обычные семейные узы оказываются препятствием, нужно их разрывать. Тогда новой семьей человека становятся другие искатели Царства: «Кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, и сестра, и мать» (Мк 3:35).
Одним словом, иудаизм в версии Иисуса делал основной упор на устремление к грядущему Царству Божьему и общение с любящим и заботливым Царем и Отцом Небесным. Примечательно, что в евангелиях от Марка и Луки нет понятия церкви как института, продолжающего миссию Иисуса, а также обряда крещения как инициации в эту общину. Об этом лишь трижды говорится у Матфея.
...
И на этом камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее.
( Мф 16:18 )
...
Если же не послушает их [двух или трех человек, которые пытаются исправить его], скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь.
( Мф 18:17 )
...
Идите, научите все народы, крестя их…
( Мф 28:19 )
Евангелия от Марка и Матфея не говорят и об институциональном характере вечери Господней. Намек на него есть только у Луки – возможно, под Павловым влиянием, – с дополнительной заповедью: «Делайте это в память обо Мне» (Лк 22:19; ср. 1 Кор 11:24–25). Религия, возвещенная Иисусом, была полностью теоцентрична. Сам он играл в ней роль мужа Божьего, пророка из пророков, пастыря стада, лидера, учителя и носителя откровения, но не объекта поклонения, каким он стал в последующем христианстве, созданном Павлом и Иоанном (и особенно со II века). В синоптических евангелиях, в отличие от остального Нового Завета, рефлексия и учение сосредоточены на Боге, а не на Иисусе/Мессии. Именно к Богу, Отцу Небесному, устремляются – без посредников – молитвы и поклонение. Отец внимает просьбам своих детей, протягивает им руку помощи, утешает и спасает.
Окруженная аурой харизмы, эта религия была задумана Иисусом как своего рода «паспорт», по которому можно беспрепятственно войти в Царство Божье. Христоцентричность не восходит к историческому Иисусу.
Глава 3 Первоначальное харизматическое христианство
Под первоначальным христианством здесь подразумевается религия, которую проповедовали и которой следовали апостолы Иисуса и их товарищи на заре нового движения (около 30–70 годы н. э.), а во многом и вплоть до конца I века. Отличалась ли она от религии Иисуса и его палестинских современников? Иными словами, была ли она все еще иудаизмом или превратилась во что-то другое? И какие данные позволяют современным исследователям решать эти проблемы? Начнем с ответа на последний вопрос. О религиозности начального поколения учеников в Палестине можно судить по первым двенадцати главам Деяний апостолов и косвенным образом – по некоторым посланиям Павла (особенно Первое Коринфянам, Галатам и Фессалоникийцам). В меньшей степени источниками могут быть Послания Иакова и Иоанна, а также Дидахе (Учение двенадцати апостолов), первый учебник христианских норм жизни, написанный до 100 года н. э. Первоначальную палестинскую часть Церкви возглавлял Петр, но довольно скоро в иерусалимской общине его затмил Иаков, брат Иисуса. Ценную информацию о создании и организации неиудейских общин в диаспоре мы находим во второй половине Деяний апостолов (начиная с главы 13) и, особенно, в посланиях Павла, о которых пойдет речь в главе 4.
Образ первохристианства, отраженный в письмах Павла (середина I века н. э.), более древний, чем описания в Деяниях апостолов. Судя по всему, Деяния обрели своею нынешнюю форму лишь в последние десятилетия I века. Следовательно, нельзя исключать, что, скажем, концепции Царства Божьего и Второго пришествия (парусии) Христа в них отражают более позднюю стадию христианства. Показательно, что ожидание возвращения Иисуса в Деяниях более слабое, чем в Первом послании к Фессалоникийцам, – это соответствует общей тенденции Луки, через два поколения после распятия, снижать эсхатологическую напряженность, характерную для Иисуса и его первых палестинских учеников. Например, Лука неоднократно убирает речения о скором наступлении Царства Божьего, зафиксированные Марком и Матфеем (Мк 1: 15; Мф 3:2; 4:17; 10:7). Молчит он и о возвращении Сына Человеческого на облаках или с облаками (Мк 14: 62; Мф 26:64; Лк 22:69).
Деяния апостолов, очевидно написанные тем же автором, что и Евангелие от Луки, содержат и редакторские манипуляции. В них видна попытка согласовать более поздний и взвешенный подход церкви с ранним и восторженным ожиданием парусии. Модифицировал автор и некоторые другие концепции. Например, из Петра он сделал сторонника язычников, а из Павла – палестинского харизматического чудотворца. Однако за вычетом таких ревизий Деяния содержат полезную информацию о жизни, мыслях и идеалах первых поколений иудеохристиан. Картина, которую они рисуют, особенно в отношении общин Святой Земли, ближе к религии Иисуса, чем к христианству Павла и Иоанна.
Первоначальная иудеохристианская церковь
Как религиозные обычаи первоначальной церкви соотносятся с религией Иисуса и его палестинских единоверцев? Коротко говоря, принципиального отличия не было. Поначалу все члены Иисусова братства были иудеями и вели традиционный для иудеев образ жизни, включая культовую практику. Лишь когда встал вопрос о принятии в церковь неиудеев, новому движению пришлось решать неожиданную проблему: как быть с язычниками, которые хотят быть христианами? Единственная заметная разница с деятельностью Иисуса носила географический характер. Хотя в Деян 9:31 говорится о церкви в Галилее и Самарии, а также упоминаются христианские общины на прибрежной равнине в Лидде, Яффе, Птолемаиде и Кесарии (Деян 9:32; 10:23; 21:7, 16), центром христианства была уже не Галилея, родина Иисуса, а Иерусалим, религиозный центр иудаизма. Согласно Деяниям, основные апостолы, Петр, Иоанн и Иаков, брат Иисуса, пребывали в столице Иудеи в первые дни существования церкви. В Иерусалиме же состоялся апостольский собор (около 49 года), когда на волне первых миссионерских успехов Павла среди язычников было официально решено допускать язычников в Иисусово братство. (Решение было достигнуто путем компромисса, который освобождал язычников от необходимости переходить в иудаизм.) То, что центр был в Иудее, подтверждается и рассказом Павла в Послании к Галатам, где апостол упоминает о двух визитах в Иерусалим: первом – через три года после его так называемого «обращения», когда он сходил к Петру и Иакову в Святой город; втором – через четырнадцать лет, когда на апостольском соборе Павла одобрили «столпы» церкви, Иаков, Петр («Кифа») и Иоанн (Гал 1:18–19; 2:1, 9). Впоследствии Павел еще раз навестит Иакова в Иерусалиме, в свой последний визит в 58 году (Деян 21:18), но к этому моменту Петр уже покинет Иерусалим.