- Издалека ли вы будете?
- Достаточно издалека и порядком устали, - отозвался Эльрик, стягивая перчатки и плащ и подсаживаясь к огню. - А вы, друзья? Откуда вы пришли?
- Ниоткуда, - ответила одна из женщин. - Мы - Странники Бесконечного Пути. Вечные путники. Такой мы дали обет. Мы идем туда, куда ведет дорога. Цыгане - наши дальние родичи. Мы - чистокровные романе, уроженцы Южной Пустыни, и наши предки бродили по свету еще до появления всех прочих народов.
- Счастлив познакомиться с вами, сударыня! - Уэлдрейк встряхнул шляпу над очагом, и огонь принялся шипеть и плеваться. - Ибо именно цыган мы и ищем.
- Искать цыган бесполезно, - заметил самый высокий мужчина, разодетый в алый и белый бархат. - Они сами придут к тебе. Нужно только ждать. Повесь табличку над своим порогом и жди. Время близится. Скоро они будут здесь. И тогда ты узришь их бредущими по Мосту Договора, где проложена наша древняя дорога. Это исконный путь цыган.
- Так мост принадлежит вам? И дорога тоже? - Уэлдрейк был озадачен. Но как могут цыгане владеть всем этим - и оставаться цыганами?
- Я чую блевотину ума! - Одна из женщин вскочила, схватившись за кинжал. - Чую помет ученой птицы! Воняет глупыми мыслями - а здесь не место для глупых мыслей!
Эльрик поспешил разрядить обстановку, втиснувшись между ней и Уэлдрейком.
- Мы никому не желаем зла. Мы хотим торговать. - Это было первое объяснение, что пришло ему на ум. Единственное, которое могли принять эти люди.
- Торговать? - Цыгане заулыбались и зашептались между собой. - Это замечательно, господа. Страна Цыган принимает всех, кого влечет жажда странствий.
- Вы отведете нас туда?
И вновь его слова, похоже, показались им забавными, и Эльрик подумал, что, должно быть, среди обитателей этого мира мало кто высказывал желание отправиться в путь вместе с цыганами.
Что касается Розы, то ей эти шестеро головорезов были явно не по душе и идти с ними девушке не хотелось, однако желание отыскать трех сестер было слишком велико, и ради этого она была готова на все.
- Кстати, тут должны были проходить одни наши знакомые. Где-то в этих местах, не столь давно, - заметил Уэлдрейк. Как всегда, он нашелся первым. Три молодью дамы, очень похожие внешне. Возможно, вы встречали их?
- Мы романе из Южной Пустыни и обычно не тратим время на пустую болтовню с дидикойимами.
- Ха! Среди цыган тоже есть снобы! - восклицает Уэлдрейк. - Как бы многолика ни была вселенная, в ней все одинаково. Нет ничего нового, ни в одном из миров. А мы еще чему-то удивляемся...
- Сейчас не время для подобных наблюдений, мастер Уэлдрейк, - сурово замечает ему Роза.
- Для них всегда есть время, сударыня! Иначе чем мы лучше животных? Уэлдрейк принимает оскорбленный вид. Затем подмигивает высокому цыгану и затягивает песню: - А я с табором уйду, там ребенка заведу. Смуглый деточка. беда! Пожалеешь ты тогда... Вам знаком этот мотивчик, друзья?
Ему не нужно много времени, чтобы окончательно очаровать цыган и заставить их расслабиться. Они рассаживаются вокруг него кружком, и он потешает их байками об удивительных племенах и народах, включая, разумеется, свой собственный; Эльрика за его необычную внешность вскоре нарекают Горностаем, и он принимает это новое прозвище, как принимает все имена, что дарят ему те, кому вид альбиноса кажется слишком непривычным или отталкивающим. Он выжидает с терпением, обретающим почти физически ощутимую плотность, словно это скорлупа, в которую он прячется от мира чтобы заставить себя ждать.
Он знает, что ему достаточно лишь извлечь из ножен Буреносца - и минутой позже шестеро цыган, лишенные души и жизни, падут на грязный дощатый пол; но он знает также, что тогда, скорее всего, умереть придется и Розе либо Уэлдрейку, ибо его рунному мечу всегда недостаточно жизней одних только врагов. Так что он обладает властью над всеми ними, но поскольку ни одно живое существо здесь, на краю света, даже не подозревает об этом, альбинос чуть заметно улыбается сам себе. И пусть цыгане принимают это за дружескую улыбку, пусть подшучивают над ним, мол, он такой тощий, что может слопать целый садок кроликов, - ему все безразлично.
Он Эльрик Мелнибонэйский, Владыка Руин, последний в роду, он ищет вместилище души своего отца. Он мелнибонэец и черпает силу в этой нелепой гордыне, вспоминая ту прежнюю, почти чувственную радость, когда он ощущал себя высшим существом, господином над всеми тварями мира дольнего и горнего, и это чувство защищает его, подобно броне, но оно же приносит боль воспоминаний. Такую пронзительную боль...
Тем временем Уэлдрейк разучивает с цыганами песню с громким и не слишком пристойным припевом. А Роза пускается в обсуждение меню с владельцем постоялого двора. Тот предлагает им кускус из кролика. Это единственное, что у него есть. Роза соглашается за всех троих, они наедаются до отвала, после чего укладываются спать на вонючем сеновале, невзирая на насекомых, ползающих повсюду в поисках поживы. Поиски насекомых не увенчаются успехом - в том, что касается альбиноса. Его кровь их не привлекает.
На следующее утро, не дожидаясь, пока проснутся остальные, Эльрик пробирается на кухню и, отыскав кувшин с водой, разводит в кружке немного драконьего яда. Проклятое зелье вновь несет смерть каждой клетке и атому его тела, и альбинос с трудом удерживается от крика - но вскоре его силы восстанавливаются, а с ними возвращается и привычная надменность. Он чувствует, как крылья вырастают у него за спиной, готовые унести его в небо, где ждут братья-драконы. Драконья песнь рвется с его уст, но он сдерживает этот порыв. Он здесь, чтобы узнать что-то новое, а не привлекать к себе внимание. Только так он сможет отыскать душу отца.
Двое его спутников, спустившись, застают своего товарища в бодром расположении духа, смеющимся над простенькой байкой о голодном хорьке и кролике - у цыган, как видно, неисчерпаемый запас шуток подобного рода, которым они сами не устают радоваться, будто слышат в первый раз.
Эльрик пытается рассмешить их в ответ - но все его попытки вызывают лишь сдержанное недоумение, но тут вступает Уэлдрейк с целой коллекцией перлов о пастухах и овцах, и лед сломан окончательно. К тому времени, как они отправляются к дамбе над западными холмами, цыгане окончательно принимают их в свою компанию и заверяют, что Страна Цыган окажет им самый радушный прием.
- Гав-гав, ай-яй-яй, слышен там собачий лай! - заливается вовсю Уэлдрейк, размахивая кружкой портера, которую предусмотрительно прихватил с собой с постоялого двора. Едва не вываливаясь из седла, он пытается окинуть взглядом открывающуюся картину. - Сказать правду, мастер Эльрик, в Патни мне начинало порядком надоедать. Хотя мы и строили планы переехать в Барнс.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});