- Холоден и пресен хлеб милосердия! - Старик с ворчанием двинулся вниз по улице, расталкивая сбежавшихся ребятишек своими паучьими руками. Равновесие и самодостаточность. Они погубят наш народ. Мы все погибнем. Все окажемся на плахе, помяните мое слово!
И, свернув на улицу Древностей, исчез в толчее магазинов и лавок.
Добродушный толстяк взмахнул ключом и вставил его в замок.
- Не слушайте его. Он говорит лишь сам за себя. Такие в любом городе найдутся... Я так понимаю, наши друзья-цыгане взяли с вас свой "налог"? Что вы нам везли?
- Золото большей частью, - немедленно нашелся Эльрик, верно оценив положение. - А также самоцветы.
- Отважные люди. Это была смелая попытка. Они вас отыскали по эту сторону Раздела?
- Похоже на то.
- И обчистили до нитки. Вам повезло еще, что сохранили хотя бы оружие и одежду. И что они не застали вас на самом Разделе.
- Мы долго выжидали, прежде чем рискнуть, - подал голос Уэлдрейк, с восторгом включившийся в игру.
- Увы, как видно, недостаточно долго. Дверь отворилась бесшумно, и они оказались в освещенном желтыми лампами коридоре. Стены его были такими же кривыми, как и снаружи; не пойми откуда поднимались ведущие в никуда лестницы; в самых неожиданных местах открывались проходы и помещения причудливых форм со множеством углов, одни - освещенные свечами, другие мрачные и пыльные. Но вот наконец путники оказались в просторном светлом зале с огромным дубовым столом посередине. На лавках вокруг него могло бы разместиться не меньше десятка голодных странников, но, кроме них, здесь оказалась всего одна гостья. Она накладывала себе густое рагу из котла над очагом. Это была девушка в простом дорожном костюме неярких цветов, крепкая, мускулистая, с копной рыжеватых волос. На поясе у нее висели тонкий меч и кинжал. Кивнув новоприбывшим, она молча уселась за стол и принялась за еду, всем своим видом показывая, что не расположена к беседе. Хозяин шепотом произнес, указывая на нее:
- Насколько мне известно, эта красавица - ваш товарищ по несчастью. На ее долю выпали ужасные злоключения, и сегодня она не слишком общительна... Здесь вы найдете все, что нужно, господа. В случае чего слуга поможет вам. А я вернусь через пару часов узнать, как вы устроились. Мы в Агнеш-Вале стараемся поддерживать даже тех купцов, кого по дороге к нам постигла неудача, - иначе торговля совсем захиреет! Наш принцип - помогать обездоленным и получать прибыль с тех, кому повезло больше. Такой подход нам кажется здравым и справедливым.
- Совершенно верно, сударь! - Уэлдрейк одобрительно закивал. - Вы, я вижу, из либералов. Слишком много тори встречаешь, странствуя по Вселе... по миру.
- Мы верим в разумную выгоду, мой добрый господин, подобно всем цивилизованным народам. Ведь это, прежде всего, в интересах общества - ненавязчиво способствовать тому, чтобы каждый мог заниматься своим делом. Но садитесь же за стол, господа! Садитесь!
Все это время Эльрик ощущал на себе пристальный взгляд незнакомки и, искоса оглядев ее, сказал себе, что, пожалуй, ему не доводилось видеть более очаровательного и решительного создания, с тех самых пор как умерла Киморил. Синие глаза девушки смотрели на мир уверенно и твердо, в ней не было заметно ни тени самолюбования, а лицо оставалось непроницаемым. Внезапна она отвела взор от Эльрика и вновь принялась за еду, но перед тем на устах ее мелькнула странная улыбка, которая совершенно озадачила альбиноса.
Положив себе по полной тарелке ароматного жаркого, приятели уселись за стол и молча принялись за еду, как вдруг девушка обратилась к ним, Причем, неожиданно для Эльрика, голос ее звучит тепло и приветливо, и это еще больше расположило его к незнакомке.
- Что вы им наплели, друзья, чтобы заработать, этот прекрасный обед?
- О, с нашей стороны здесь не было лжи - лишь некоторые недоговорки, дипломатично отозвался Уэлдрейк, облизывая ложку и с сомнением поглядывая на дымящийся котел: поэт явно колебался, не взять ли ему добавки.
- Вы такие же купцы, как и я, - засмеялась девушка.
- Совершенно верно. Я же говорю, недоразумение. Просто эти люди, как видно, не могут себе представить, чтобы странники забрели в их город по иной надобности, кроме торговой.
- Похоже на то. А вы, как я вижу, совсем недавно в этом мире? Верно, спустились по потоку?
- Боюсь, я вас не совсем понимаю. - Эльрик еще соблюдал осторожность.
- Но вы же ищете трех сестер?
- Такое впечатление, что их ищут все на свете, - усмехнулся альбинос. Ответ его прозвучал намеренно двусмысленно - пусть думает, что хочет. - Я Эльрик Мелнибонэйский. А это мой друг, мастер Уэлдрейк, поэт.
- Я слыхала о мастере Уэлдрейке. - В голосе незнакомки сквозило восхищение. - Но ваше имя, боюсь, мне незнакомо. Меня называют Розой, это мой меч - Быстрый Шип, а кинжал мой именуется Малый Шип. - Эти слова она произнесла с гордостью и не без вызова, словно в предупреждение, хотя Эльрик не мог понять, чего она опасается от них. - Я странствую по временным потокам в поисках отмщения. - И девушка невесело усмехнулась, уставившись в пустую тарелку, словно смущенная столь постыдным признанием.
- Но зачем вы ищете этих загадочных сестер, госпожа моя? - чарующим голоском поинтересовался Уэлдрейк.
- Они очень много значат для меня. Они владеют тем ключом, что отопрет мне двери, за которыми лежит вожделенная цель. Единственная цель, что осталась мне с тех пор, как я принесла свой обет. Они дадут мне возможность исполнить свою мечту, мастер Уэлдрейк. Кстати, вы ведь тот самый Уэлдрейк, что написал "Восточные грезы"?
- М-м, сударыня... - Поэт явно был смущен. - Тогда я только прибыл в новую эпоху. Мне пришлось заново завоевывать себе репутацию. А Восток был как раз в моде. Однако как зрелую работу это едва ли можно рассматривать...
- Поэма весьма сентиментальна, верно, мастер Уэлдрейк. Но она скрасила мне несколько печальных часов. И я все еще люблю ее. Не меньше, чем "Песнь Иананта", хотя это, без сомнения, ваше лучшее творение.
- Во имя Неба, сударыня! Но я же еще не написал эту поэму! Остались только наброски, там, в Патни.
- Она превосходна, сударь. Но больше я не скажу вам ни слова.
- Весьма признателен вам за это, сударыня. И... - спохватился поэт, - за вашу похвалу. Сказать правду, я тоже весьма привязан к ориенталистскому этапу своего творчества. Не доводилось ли вам часом читать такую вещь - она вышла совсем недавно - "Манфред, или Хоорийский вельможа"?
- Боюсь, он еще не входил в число ваших сочинений, когда я в последний раз была в цивилизованных местах, сударь.
Они продолжали с увлечением толковать о поэзии, и Эльрик, утомленный, опустил голову на руки - пока из дремы его не вырвала реплика Уэлдрейка:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});