16
— Кто-нибудь! Помогите найти дорогу к карете!
— Это еще кто? — удивилась графиня, вырывая у Кара-Батыра догорающий факел.
— Похоже, что Ольгица.
— Где вы? Я никого не вижу!
Все удивленно смотрели в сторону реки. Как ни странно, в суете они совершенно забыли о слепой старухе. Все, даже Власта, вдруг почему-то забыли об Ольгице! Словно ее и не существовало.
— Еще одна провидица! — насмешливо бросила графиня. — О, теперь она нам тоже понарасскажет, как она все видела и заранее предвидела.
— Как вы смеете, графиня?! — возмутилась Власта. — Если бы не она, все мы лежали бы у моста, вместе с убитыми монахами.
— Что именно ответила графиня, Власта уже не расслышала. Она бросилась к Ольгице, прижалась подбородком к холодному плечу, как бы прося прощения за то, что на какое-то время предала ее.
— Что с тобой? — полушепотом спросила она старуху. — Ты что, совсем ничего ни «видишь»?
— Ослабла я — вот что со мной происходит. После всего, что случилось на мосту, я слишком ослабла. Тебе следовало бы помочь мне.
— Неужели совсем ничего не «видишь»? — встревожилась Власта, понимая, что если бы Ольгица вдруг лишилась своего провидческого дара, это стало бы настоящей трагедией для них обоих.
— Но каким образом я могла помочь тебе?
— Таким же, как тогда, в трактире Ялтуровича.
— Там, у Ялтуровича, ты действительно почувствовала, что я тоже… пыталась облагоразумить этого неистового француза? — заинтригованно спросила Власта. — Никогда раньше ты об этом не говорила.
— Тогда уж признаюсь, что я только для того и решилась на конфликт с майором де Рошалем, чтобы втянуть, спровоцировать тебя на участие в этой непонятной для всех остальных схватке. Наверное, не следовало прибегать к такой авантюре, не следовало рисковать тобой. Но ведь подобный случай представляется редко.
— Так ты, Ольгица, сама заставила майора взяться за саблю?! Ну, отвечай, отвечай! Ты специально вынудила де Рошаля схватиться за оружие?
Однако ответа Власта так и не дождалась. Ольгица сделала вид, что вообще не расслышала ее вопроса.
Примчался поручик, потоптал копытами коня сухостой у подножия холма, на котором стояли женщины, убедился, что ничего страшного с ними не произошло и, ни слова не молвив, ускакал к карете.
— Ты должна объяснять мне то, чего я не способна понять.
— Никогда не требуй ответа в тех случаях, когда он тебе хорошо известен, — сухо проскрипела словами слепая провидица.
— Понятно, Ольгица, понятно, — примирительно погладила ее предплечье Власта, извиняясь за назойливость. — Ты права: там, в трактире Ялтуровича, я действительно помогла тебе, а вот сегодня не решилась. Просто испугалась, да настолько, что не рассчитала свои силы. Ну, еще Богу молилась. Но тоже, видно, не ко времени.
— Напрасно молилась, — все так же сухо и резко отрубила Ольгица. — Надеяться нам с тобой нужно только на себя. И молиться себе самим. И еще… С этого дня, вернее, с этой ночи, ты всегда должна ощущать в себе такие же силы, какие ощущаю я. Пора передавать тебе все свои тайны и секреты, все связи с высшими силами. Причем все, а не только забавы, которыми время от времени веселила тебя в Каменце. Время мое уходит, так что…
— Графиня Ольбрыхская! — вновь приблизился к ним поручик. — Мы ждем вас. Нужна моя помощь?
— Нет, поручик, она нужна была монаху, которого вы только что убили. Не следовало торопиться. Он многое мог бы рассказать вам.
— Но таковой была воля графини де Ляфер. Она чужих откровений не любит, а своими делится только тогда, когда знает, что выслушавший уйдет с ее тайнами на тот свет.
— Это вы верно заметили, — согласилась Ольгица. — Однако действительно пора трогаться в путь.
— Но почему ты решила, что дни твои сочтены? — еле дождалась Власта, когда поручик уберется восвояси. — Почему вдруг ты заговорила об этом? — выспрашивала ее девушка, помогая сойти с холма. Она и сама понимала, что пора присоединяться к окружению графини Дианы. — Ты ведь прекрасно чувствуешь себя. Даже страшно подумать, что я, что весь этот мир может остаться без тебя.
— О, ты еще многого не знаешь. Мир этот бренный распрощается со мной с величайшим облегчением, — вслух рассмеялась Ольгица, что случалось с ней крайне редко. — Другое дело, что одна часть людей, которые знают о моем существовании, попросту не заметит этого исчезновения, другая облегченно вздохнет. Однако никто еще не подозревает, что вместо меня остаешься ты. Я позаботилась об этом. Так уж повелось, что, уходя, такие, как я, всегда… остаются.
— И ты уверена, что я полностью смогу заменить тебя? — с суеверным страхом в голосе спросила Власта.
— Не о том мы сейчас говорим. Нам следует поскорее закончить формальности, связанные с передачей имения Ратоборово, и переезжать туда. У нас слишком мало времени.
— Хорошо, Ольгица, хорошо. Решать, как всегда, тебе. Причем знай: что бы с тобой ни случилось, я всегда буду оставаться послушной и преданной.
17
Замок герцогини де Шеврез оказался не из старинных. Возводя его, мастера каменных дел даже не пытались подражать древним родовым твердыням Валуа, Конде и Гизов, больше напоминавшим пограничные крепости времен Карла Великого [9], чем приспособленные к салонной жизни аристократические замки-дворцы Парижа.
Что же касается обители герцогини Мари де Роан-Монбазон де Шеврез, упорно интриговавшей в свое время против кардинала де Ришелье, а теперь перенесшей весь свой аристократический гнев на его последователя, кардинала Мазарини, то она представлялась такой же театрально-легкомысленной, как и заговорщицкие пасьянсы ее владелицы. Кстати, настолько замысловатые, а главное, «тайные», что каждая новая интрига почти с момента ее замысла обсуждалась, пересказывалась и осмеивалась в рядах сторонников Мазарини наравне с очередным бездарным английским анекдотом.
Прежде чем войти в стены замка, лейтенант и баронесса обо-шли его, словно новые владения. Гнетущее впечатление, которое он произвел на мушкетера, Лили выразила предельно просто: «Возведя такой замок, любой саксонец сгорел бы от стыда. Бездумно-непозволительная трата камня».
— Зато какие чудные окрестности! — романтическим взором обвел мушкетер подступающее к родовому гнезду Шеврез унылое редколесье.
Он говорил это искренне, поскольку ясно представил себе серые замшелые громадины замков, милых саксонскому сердцу его Лили.
— Почти такие же, как в окрестностях замка Вайнцгардтов неподалеку от Висбадена, — Лили осматривала это уныние со смотровой площадки на крыше центрального корпуса замка.