Читать интересную книгу Век Свободы не слыхать - Валерий Коновалов

Но вернемся к первым дням после путча. Придя на "Свободу" 22 августа, первым, кого я увидел в коридоре, был Женя Николаев из Русского мониторинга, прославившийся тем, что ходил и кропил святой водой кабинеты "окаянных жидов-сионистов". Уволить его не смогли до самого переезда в Прагу. Во-первых, при немецком законодательстве это было не так-то просто, а во-вторых, еще в СССР Николаев столько раз отлежал в "психушках", что мог уже ничего и никого не бояться.

- Ну что? - приветствовал он меня кликушеским возгласом.- Горбатому ездец, нам теперь ездец и "Свободе" ездец!

- Ну, может, "Свободе" еще и не ездец,- ответил я,- неизвестно, как чего и куда еще повернется.

- Ездец, ездец! - еще раз уверенно повторил "блаженный" Женя и побежал делиться радостной вестью дальше по коридору.

Свой второй эфирный материал по августовским событиям я посвятил назначению министром обороны генерала армии Михаила Моисеева, еще раз проведя мысль об отсутствии признаков участия армии в каких-либо политических играх президентов. За материалом в эфир последовал донос начальству: дескать, Коновалов выгораживает генерала-гэкачеписта. Пришлось опять "доказывать на пальцах", что после отлета Дмитрия Язова в Форос и нахождения Главкома СухВО Варенникова на Украине начальник Генерального штаба Моисеев и был той единственной фигурой, которая реально могла передать связь и управление введенными в Москву воинскими частями генералу Константину Кобецу, в ту пору министру обороны России (что, кстати, позднее в личных беседах и было подтверждено обоими генералами). Но Моисеева обвинили в пособничестве ГКЧП, уволив с должности министра на следующий день. Причина вполне понятна. В окружении Горбачева, дни которого как президента СССР уже были сочтены, нельзя было оставлять способного и умного военачальника-стратега. Новым министром обороны СССР назначили Главкома ВВС маршала Евгения Шапошникова.

С КГБ разобрались еще более иезуитским способом. Мало кто сейчас помнит, что назначение на эту должность Вадима Бакатина состоялось фактически "под занавес" существования организации. До него в должности начальника Управления кадров КГБ там с первых дней победы "демократии" достаточно "похозяйничал" мой старый знакомец, полковник-замполит из ВВС Николай Столяров. Позднее, чтобы избавиться уже от самого Бакатина, в ход пустили "подставку" с планом расположения "жучков" в новом здании посольства США. Сделано это было с достаточно тонким расчетом: во-первых, поставить в глазах общественного мнения пятно на репутации одного из самых порядочных людей в окружении Горбачева, во-вторых, настроить "комитетчиков", которых увольняли тогда сотнями, против конкретного человека,- дескать, вот он во всем и виноват. Наивно было бы думать, что, откажись Вадим Бакатин от передачи этой информации дипломатам США, не нашлось бы другого исполнителя. Да и секрет этот для спецслужб США, по сути дела, был секретом полишинеля. Я знаю Вадима Викторовича уже достаточно долго, для того чтобы считать наши отношения дружескими, так что никакие бульварные газетенки вкупе с господами Кацами не заставят меня усомниться в честности и порядочности этого человека. Это только лишь два примера тому, как подставивший своих соратников Горбачев в конце концов и сам оказался в полной политической изоляции, превратившись в "умелых руках" российского президента в этакого "мальчика для битья", роль которого под общий смех он исполнял вплоть до "беловежской попойки". Впрочем, такое отношение Ельцина к Горбачеву по-человечески понятно, слишком уж памятной для Бориса Николаевича осталась разборка на известном пленуме ЦК, не говоря уже о "купании в речке".

ПОСЛЕ АВГУСТА

В августовских событиях 91-го года, как я уже говорил, лично для меня оказался и один плюс - возможность свободно звонить в Россию и получать информацию из первоисточников. Я разжился несколькими телефонными номерами в Москве, и первым человеком, которому я позвонил, был бывший редактор "Военно-исторического журнала" генерал-майор Виктор Иванович Филатов. Именно он дал мне еще несколько важных телефонных номеров, и именно после разговора с ним у меня и зародилась идея создать цикл спецпередач: "Патриоты и армия". Директор Русской службы РС Матусевич эту мою задумку одобрил, и я соответственно взялся за дело. С Виктором Филатовым я разговаривал еще не раз. Между нами установилось взаимопонимание, позднее перешедшее в дружеские отношения, хотя очно мы познакомились только летом 92-го. К слову сказать, к концу сентября над Виктором Ивановичем начали "сгущаться тучи". Кто-то вспомнил публикацию "Майн кампф" в переводе на русский в "Военно-историческом журнале", кто-то задался вопросом о месте и роли Филатова в событиях августа 91-го. Да и из разговора с ним чувствовалось, что не все у него гладко. В общем, в одном из телефонных разговоров с другим генералом - покойным ныне Дмитрием Волкогоновым - я без обиняков спросил, что конкретно новая власть имеет против генерала Филатова. Волкогонов в присущей ему "вежливой" манере назвал Филатова "мракобесом", фашистом", "сумасшедшим" и так далее. Я, в свою очередь, напомнил ему, что ко всему он еще и прекрасный журналист, который работал в условиях боевых действий в Афганистане, в Никарагуа и Ираке, а кроме того, и то, что "Майн кампф" уже переведен на многие языки мира, в том числе и на иврит. Да и опубликовал Виктор Иванович именно ту часть книги "бесноватого фюрера:", в которой речь шла о судьбе, уготованной им русскому народу. Похоже, что в своих пожеланиях русскому народу господин Волкогонов мало в чем расходился с Адольфом Гитлером, но в конце концов я услышал требуемое: во-первых, никто этого "сумасшедшего" уголовно преследовать не собирается, а во-вторых, ему, Волкогонову, не совсем понятно, почему это я, работая на "Свободе", вообще поднял этот вопрос о генерале Филатове. На что я в том же духе ответил, что, во-первых, ярлык "сумасшедший" к инакомыслящим клеили и раньше, в этом новая власть от старой мало чем отличается, а во-вторых, я не хочу терять остроумного, пусть порой и парадоксально мыслящего коллегу-журналиста и друга. Последнее слово вообще выбило Волкогонова из колеи, и, чего уж греха таить, наши отношения после того телефонного разговора несколько поостыли. А Виктор Иванович Филатов, перешедший после увольнения в запас на работу в газету Внутренних войск МВД России, стал одним из авторов программы "Сигнал", давая сводки с "фронтов второй гражданской". В цикл "Патриоты и армия" вошли двенадцать 20- и 30-минутных спецпередач. Мне удалось прозвонить и проинтервьюировать практически всех главных редактора военных журналов либо же их заместителей. А также предоставить слово в эфире уже упомянутому Виктору Филатову и еще двум не менее известным в России писателям-патриотам - Александру Проханову и Карему Рашу. Получилось несколько не то, что от меня, может быть, ожидали на РС. Русские патриоты и в мундирах и в цивильном платье оказались нормальными, образованными людьми и вполне приемлемыми собеседниками. Кое-кому из моих бывших коллег, рисовавших в эфире все русское только двумя красками, красной и коричневой, это, конечно, не понравилось, хотя все еще было терпимо, пока в 92-м я не привез из Москвы и не дал в эфир интервью с генерал-полковником Альбертом Макашовым. Вот тогда-то и последовали уже не коридорные шушуканья, а полновесный донос наверх, гласивший, что генерал Макашов на чем свет стоит кроет США и проклятых жидов-сионистов, а Коновалов на американские деньги пропагандирует это в эфире на всю Россию и СНГ. Так что не пора ли, мол, "заткнуть фонтан". Ну чем не наглядный образчик "свободовской" свободы слова! Однако у директора Русской службы Матусевича было свое особое мнение на сей счет. Донос не принес ожидаемого результата, и "фонтан" остался в строю еще на четыре года. А спустя некоторое время я даже получил повышение и годовую поощрительную премию, в том числе и за цикл специальных радиопередач "Патриоты и армия".

На стыке 1991 и 1992 годов постепенно завязались у меня и другие телефонные контакты - уже на сугубо военном уровне. Это генералы Геннадий Стефановский, Валерий Манилов, полковник, а впоследствии генерал Валерий Чебан и упоминавшийся выше Николай Столяров, который к тому времени оставил хоть и прибыльную, но хлопотную должность начальника Управлении кадров бывшего КГБ и перебрался в аппарат к Руцкому, пока его оттуда не выпер генерал Стерлигов.

Но был у меня один особенно примечательный контакт, который стоит более подробного рассказа о нем. Просматривая как-то дайджест газетной периодики, я совершенно случайно наткнулся на коротенькую заметку "Кафе на Лубянке". Сей образчик бульварной сенсации меня, конечно, позабавил. Чекисты решили открыть кафе для журналистов, но к нему прилагался и телефонный номер, первые цифры которого начинались на 224, что несколько меняло дело. Номер был действительно лубянским. Одна из хакерских программ в моем "макинтоше" позволяла вычислить расположение улиц, площадей и районов Москвы по трем первым цифрам телефонного номера. В общем, я решил попытать счастья и узнать, так сказать, из первых рук, "почем чашечка кофе на Лубянке". На другом конце провода довольно приятным женским голосом ответили, что о подобных намерениях руководства МБ РФ ничего не известно, и предложили мне позвонить по другому телефонному номеру, тоже начинавшемуся на 224, назвав и фамилию хозяина кабинета - Гуров. Александр Иванович (а это был именно он) довольно резко высказался по поводу моего вопроса, добавив, что во Втором доме ни "кафе", ни прочих "питейных заведений" руководство МБ открывать не намерено, и посоветовал мне данный вопрос обсудить с автором заметки. Я тут же сменил тему и спросил его: уместно ли тогда будет поговорить с "сыщиком номер один" на тему организованной преступности? В частности по поводу "льва, который прыгнул". Гуров столь же резко ответил, что он больше не начальник 6-го Главного управления МВД СССР, но потом все же дал "добро" на то, чтобы я прислал интересующие меня вопросы по факсу. Что на другой день я и сделал. Вопросы Александру Ивановичу не только пришлись по душе, но и сам я в качестве собеседника показался ему вполне "компетентным товарищем". Беседа получилась интересной, положив начало не только нашему сотрудничеству в рамках программы "Сигнал", где генерал Гуров вел рубрику по вопросам концепции безопасности Российской Федерации и борьбы с организованной преступностью и коррупцией, но и нашей дружбе.