чудо.
— Нельзя.. — прошептала Ласка. — Танатос… Он найдёт нас даже здесь.
— Уверена?
— Да.. нет.. не знаю, Син…
— Теоретически, я мог бы обернуться туманом, и позвать… — начал было я, но девушка меня перебила:
— Не оставляй.. меня. Пожалуйста. — последнее её слово было таким тихим, что едва не потерялось даже в абсолютной тишине покинутого мёртвого домена.
А ведь ещё совсем недавно она сама говорила бросать её и спасаться в одиночестве. Это хороший знак или не очень? Что творится у тебя внутри, Ласка?
Даже эмпатия тари ничего не могла понять. Смешанный набор чувств. Страх, смятение, смущение, теплота, боль, снова страх…
— Тогда у меня больше пока нет вариантов, — развёл я руками и чуть улыбнулся.
— У.. у меня.. есть… один, — бешеная путаница в эмоциях пустотницы резко замерла, обратившись одной единой. Смущением. Но таким сильным, что даже мне стало не по себе. Девушка покраснела и опустила голову, прячась за чёлкой. — Есть одна способность. Но мы должны найти место, где восстановится мана.
Значит, найдём, — кивнул я, взял Ласку за руку и шагнул во тьму.
Интерлюдия: Вездесущий дракон
Невысокая девушка с чёрными волосами, напоминавшая египетскую жрицу в своём горчичном костюме с корсетом, сидела в уютном кресле и улыбалась.
Память…
Странная она штука.
Кто мы без неё? Как много в нашем характере, в мотивации и в поступках определяет она?
Если буддисты не врали, и перерождения действительно есть. Если с каждой новой жизнью наша память стирается, то что остается в каждой последующей жизни от нас прошлых?
Есть вещи, которые остаются неизменны даже тогда, когда память стирается подчистую. Какая-то доля личности, какой-то кусочек прежних убеждений, и.. какая-то доля чувств.
Кошачий посланник Сион и Синаэль тар Мантикор во многом похожи, но вместе с тем абсолютно разные. Первый был фанатиком, готовым ради своей мании пойти на всё, пожертвовать чем угодно, и который не остановится ни перед чем. Син не такой — в нём сплошная ответственность с примесью чувства вины, которую он вынес из тела человека, которым когда-то был.
Но у них обоих одна общая слабость — Ласка.
То же самое можно сказать и о Сайрисе. Вороний посланник не имеет слабости тари, но и он подсознательно отыскал среди тысяч учеников академии Цианею. Впрочем, он как был, так и остался самовлюблённым эгоистом. Поэтому он — ужасный союзник для её планов.
Дракон Фхайрентаанимар, что некогда носила имя Тиара и называла себя Змеиным посланником, довольно потянулась, разминая затёкшие конечности.
Её план сработал.
Ни мудрый кот, ни гениальный ворон не смогли того, что удалось ей.
— Гошпожа. Мне тяшко. Ражбить могу. Куда поштавить? — просипел крысолюд.
— Подними чуть выше и наклони назад. Разве ты не видишь, что криво, крыса?
— Да, гошпожа, — ответил незу.
Дрожащими от напряжения руками отведя огромное зеркало назад, он приподнял его так, чтобы невысокая темноволосая девушка могла увидеть целиком своё отражение.
Зеркала важны.
— Гошпожа…
— Замри, ничтожная крыса, — глаза заключённого в тело человека дракона, полыхнули инфернальным пламенем, а затем сквозь огненные белки проступили чёрно-лиловые зрачки мага-пустотника.
Комната возродившейся после гибели девушки, утратила прежние очертания. Все цвета, помимо пустотных, исчезли, сделавшись серыми, или приняли оттенки лилового. Предметы в комнате стали двоиться, вместе со стенами и даже с самой бывшей змеиной посланницей.
Лишь крысолюд у стены, державший зеркало, так и остался неподвижен.
Навечно.
Странная иллюзия исчезла спустя всего пару секунд.
Тиара-Фхайрантаанимар улыбалась, глядя на свое прекрасное отражение. Из крысы на удивление вышла отличная подставка.
Девушка сделала шаг к артефакту, потянулась к нему рукой и коснулась гладкой поверхности.
Зеркало покрылось мелкими волнами, словно водная гладь после упавшего с неё камня.
В руках пустотной волшебницы появилась карта с изображением беловолосой девушки в изящной тунике, которая постоянно меняла свои цвета.
Миг — и вместо отражения драконорожденной по ту сторону возник её давний союзник из прежней жизни.
— Тиара, — не спрашивала, а с улыбкой констатировала потусторонняя собеседница. — Выходит, тебе всё же удалось вернуть свою память.
— Я же говорила, что перерождение снимет ментальный блок, если правильно начертать заклинание, — ответила ей такой же улыбкой пустотный пиромант. — Нам предстоит многое сделать, Арахна.
— Да прибудет с тобой Æ̷̧͉͍͚̮͚͍͍͉̓̇̑ͬ̐̾̽ͯ̀́͝͞͝͞ ̸̧̩͔̦̦͓̩̖͚̿͐̌ͧ͆̂̈́̈́́͘͢͜͢͝⋏̸̶̵̴̶̤̹̱̫͉̝̥̖͌ͧ͊̾̂̄̓́̚̕͢ ̛̀̆ͯ̈̏ͮ̇ͮ͏̴̸̡̢̨͉̳̭̩͈͕̝̬͟ᴉ̢̢̡̡̧̱͚̤̲͔̞̟̪ͨ͑ͬ̄̈̔̽͆͜͠͞ ̶̸̆͋̊ͯ̂̿̓̌́͘͡͏͏̧͉͓̠͓͈͎͉̰⊈̵̶̡̧̡̫̖͙̺͍̰̭̜ͭ̆̓͂̋͗͂ͨ͢͡͞ ̷̧̢̡̛̠͈̗̮͕̦̳̪͐͛̓̑̎̇͋̉̀͘͡∆̸̷̶̢̨̨͔̼͈̩̘̹̜̣̆ͬ̿͊ͯͮ̓ͦ̀͞!
По залу разнёсся непроизносимый ужас, будто ультразвук совокупился с белым шумом, порождая на свет нечто неописуемое.
Ползший по стене паучок упал на пол, конвульсивно задёргавшись лапками. Произраставшая в углу плесень потемнела и возжелала человеческой крови. Огонёк, заключённой в замершее тело души незуми, задёргался в приступе хтонического ужаса и сердце крысолюда остановилось…
Лишь его бренная оболочка так и осталась стоять статуей, навечно сжимая в руках проклятое зеркало.
6. Истинный зверь Пустоты
Очередной налёт летучих мышей с писком и шумом мы заметили издали. Не смотря на то, что те прятались за одним из многочисленных остовов зданий мёртвого города, всепоглощающая тишина не позволила врагу подобраться незамеченным.
Шум крыльев выдал кровососов задолго до их появления, потому мы не только были настороже, но даже сумели приготовить тёплый приём.
Врага встретили метательные ножи тени, арбалетный болт и молитва Покоя. А те, кому посчастливилось долететь к нам, обнаружили новую преграду на своём пути — пройти защиту опытной ученицы Тана в ближнем бою для летучих мышей было запредельной задачей.
Девушка раз за разом отточенными движениями прерывала жизни противников, не позволяя намертво вцепиться к кожу. Так мы сумели вдвоём отбить первую волну нападения.
Затем, пользуясь короткой передышкой, мы с Лаской спешно скрылись за обвалившейся стеной.
Вскоре твари обрушили в спину новый поток сюрпризов. В итоге дело снова дошло до рукопашного боя. К счастью, залетать к нам под завал все твари разом уже не могли, а с четверкой недобитков мы справились с лёгкостью. Затем подождали несколько секунд и прикончили ещё двоих — тех, что были выведены из боя молитвой.
Это была уже третья попытка схомячить нас с Лаской. Попытка очень глупая, к слову, и заранее наполовину бессмысленная.
Почему наполовину и почему бессмысленная?
Последняя летучая мышь, оказавшись незамеченной, спикировала на тень со спины и вонзила клыки в плечо. Это была массивная особь, почти не пострадавшая в бою, и погибшая самой нелепой смертью — от отравления.
Едва тварь вкусила черной крови навы, как здоровье чудовища резко окрасилось в зелёный,