Громыко весьма прохладно отнесся к этой затее, усматривая в ней конкуренцию своей монополии на ведение внешней политики. Но с Андроповым он не спорил, хотя двери МИДа были по-прежнему закрыты для «варягов»-директоров и с секретными документами их там не знакомили.
Первая любовь ПримаковаИрак, как рассказывал Е. М. Примаков своим друзьям, был его «первой любовью». И любовь эта начиналась так.
Еще в самом начале 60-х в Багдаде появился новый корреспондент газеты «Правда». Это был совсем молодой, но очень живой и общительный журналист, который завел массу знакомств во всех слоях непростого иракского общества. Там он познакомился с молодым и тоже очень веселым иракским журналистом. Если ему рассказывали анекдот, он тут же в ответ рассказывал два анекдота и громко смеялся. Они подружились и стали называть друг друга Тарик и Женя. Скоро выяснилось, что Тарик член весьма радикальной в Ираке партии Баас. Как-то он сказал своему приятелю Жене:
— Давай я познакомлю тебя со своим другом. Он очень скромен и застенчив. Но вот увидишь — это человек с великим будущим!
Они познакомились. И хотя новый знакомый не был столь весел и общителен, они, может быть, не столь крепко, но тоже подружились и стали звать друг друга Саддам и Женя.
Весной далекого 1968 года молодежь партии Басс устроила шумную свадьбу в доме неподалеку от королевского дворца в Багдаде. Начали гулять еще днем. Тут же на улице закалывали баранов, жарили шашлыки и приглашали к столу всех прохожих, в том числе и хмурую стражу дворца, которая заметно добрела. Вино лилось рекой и молодоженам дарили огромные коробки с подарками. Так гуляли всю ночь.
А на рассвете, когда гости и стража притомились, хозяева вскрыли коробки с подарками. Там оказались автоматы и пулеметы с патронами. Дворец был взят без пальбы и жертв. Друг Саддам стал вице-президентом Ирака Саддамом Хусейном, а его сподвижник Тарик Азиз стал занимать одно за другим ведущие места в правительстве. Но дружба Тарика с Женей продолжалась.
Однажды он сказал другу Жене:
— Почему бы тебе не съездить на север, в Курдистан и не поговорить там с местными националистами о решении наших споров на основе образования курдской автономии?
И далее Тарик Азиз изложил условия образования курдской автономии, подчеркнув, что все это лишь его мысли вслух, а не официальные предложения правительства Ирака. Но если курдские лидеры мыслят в том же направлении, то договориться не составит труда.
Тут Примаков попал в сложный переплет. В приграничных районах Ирака, Ирана, Турции и Сирии уже много лет шла настоящая война между властями и местным населением — курдами, которые самоотверженно боролись за создание независимого государства. Но он тут же сообщил об этой беседе в Москву и получил добро на поездку в Курдистан.
Там он встретился с одним из самых влиятельных лидеров курдских повстанцев на севере Ирака Мустафой Барзани, и тот проявил большой интерес к тому, что сообщил ему Примаков. Вернулся он в Багдад с ответом, смысл которого сводился к тому, что если такая автономия будет иметь реальное содержание, то это может быть решением проблемы. В этом случае гражданская война будет прекращена.
Разумеется, только сказки быстро сказываются. Дела же, как известно, делаются долго. Последовало еще много таких поездок на север Ирака. Теперь в них его сопровождал хороший приятель советник — посланник советского посольства в Багдаде Феликс Федотов.[28]
«Однажды, — рассказывал Примаков, — я решил расслабиться и поехать в горы неподалеку от Киркука. А южный Курдистан — край неписаной красоты: скалистые горы с циклопическими пещерами, ущелья, водопады, альпийские луга… Был чудесный вечер — прохлада, тишина, свежий воздух. Я смотрел, как опускается солнце за снежную вершину гор, и вдруг услышал пение. Хор голосов, в основном женских, исполнял русские народные песни. Но где, в горах Курдистана! Я решил, что схожу с ума. Но мои спутники успокоили меня:
— Нет-нет — это ваши русские поют.
Оказалось, что жены многих курдских повстанцев — русские женщины. Судьба и войны разбросали курдов по всему белу свету. Оказались они и у нас на Кавказе и в Средней Азии. Но после окончания Второй мировой войны стали возвращаться в Курдистан целыми таборами. Путь их лежал через Рязань и другие центральные районы европейской части России. А после войны в советских деревнях были одни женщины, мужчины с войны не вернулись. Причем женщины красивые, работящие — лучших жен в мире не сыскать. Так рязанские женщины очутились в горах Курдистана и оказались верными женами. Они стойко прошли со своими курдскими мужьями все невзгоды гражданской войны».
В конце концов с помощью Примакова и Федотова появилась на свет курдская автономия в Ираке. 11 марта 1970 года президент Ахмед Хасан Бакр объявил Декларацию об условиях автономии иракского Курдистана из 15 пунктов. Довольный Барзани подарил своим советским друзьям по кинжалу из настоящей дамасской стали, которая переливается синим огнем, и с ручками из слоновой кости.
Максимыч и СаддамВ самом начале апреля 1981 года в Багдаде снова появился Е. М. Примаков.
Это был необычайно общительный ученый-востоковед, у которого на все случаи жизни были припасены шутки и анекдоты. Он был несколько полноват для своих пятидесяти с лишним лет, но в его облике поражали две, казалось бы, несовместимые черты: веселая улыбка и сонный взгляд узких, как у монгола, глаз.
В первый же вечер посол А. А. Барковский устроил для него званый обед, на который была приглашена вся посольская верхушка. И как всегда, Примаков был душой компании — произносил тосты, шутил, смеялся. А под конец сразил советскую колонию, произнеся такой тост:
— У моего друга поэта Расула Гамзатова есть прекрасный тост, — lалее Примаков продолжbл с характерным кавказским акцентом. — За прэкрасных дам, сидящих за этим столом! И если здэсь есть хоть одын настоящий мужчина, пусть он встанет и присоединится ко мне!
Естественно? все мужчины дружно повскакивали и потянулись с бокалами чокаться с Примаковым. И тогда он, широко улыбаясь, произнес:
— Смотрите сколько самонадеянных мужчин собралось за этим столом!
В комнате воцарилась тишина, а потом раздался гомерический хохот, и больше всего смеялись женщины.[29]
Но с президентом Ирака Саддамом Хусейном вести дело оказалось куда сложнее. Он отказался разговаривать с Примаковым, причем сделал это демонстративно, и поручил принять его Тарику Азизу. Это уже само по себе было сигналом — иракский диктатор гневается.
Беседа с Азизом происходила с глазу на глаз и была долгой. Зато телеграмма Примакова в Москву была короткой. В ней подчеркивалось, что основные направления политики, которые излагались Азизом, были продиктованы самим Саддамом Хусейном. Они состоят в том, что Ирак заинтересован в продолжении сотрудничества с Советским Союзом как по партийной, так и по государственной линиям. При этом весьма важно возобновить политические контакты на высоком уровне.
«Сейчас определяется перспектива на будущее: или Ирак сохранит Советский Союз как основной источник оружия, или таким источником станет Запад».
А от этого зависит и все остальное.
В общем, телеграмма Примакова была составлена мастерски. С одной стороны она ловко обходила все острые углы, подчеркивая готовность Ирака к продолжению сотрудничества, а с другой — четко подводила к выводу: без возобновления поставок оружия это сотрудничество не получится.
Именно такого вывода и ждали в Москве Андропов и Устинов. Телеграмма Примакова сразу же легла на стол членам Политбюро. Десяти дней не прошло, как этот верховный орган власти снова рассматривал вопрос о поставках оружия Ираку и Ирану и теперь принял решение об их возобновлении.[30]
Правда, в самом постановлении Политбюро об оружии не говорится — оно лишь утвердило распоряжение Совета Министров СССР. А вот в нем поставки оружия Ираку в 1981 году перечислены во всех деталях: 514 ракет зенитных ракетных комплексов (ЗРК) «Печора», 266 ракет ЗРК «Волга», 368 ракет ЗРК «Квадрат», 720 ракет ЗРК «Стрела-1М» и многое другое.
В отдельных пунктах этого распоряжения говорится о возобновлении поставок оружия Ирану. Правда, не в таких объемах, как Ираку, но все же там есть и зенитные самоходные установки «Шилка», и ЗРК «Стрела», и многое другое — всего на 150 миллионов рублей.
Председателю ГКЭС С. А. Скачкову поручалось выехать в Багдад и сообщить Саддаму Хусейну об этом новом повороте советской политики.
* * *
20 апреля президент Ирака принял у себя во дворце посланца советского руководства. Он сидел, широко развалясь в кресле, устремив холодный немигающий взор на собеседника, и, казалось, взвешивал про себя, где и в чем тот его обманывает. А потом сразу же обрушил на него град вопросов: «Чем вызвано это изменение советской политики? Поставляет ли Советский Союз оружие также и Ирану? Известно ли ему что-либо об американских поставках оружия Ирану?»