— Вам не кажется, что вы слегка перегнули палку? Щеки Эммы загорелись. Глядя перед собой, она сделала несколько шагов, хотя плечи отчаянно ломило.
— Ближайший отель в десяти милях. И на случай, если не заметили: такси здесь не ездят.
Она топала вперед, как солдат на плацу.
— Господи, ненавижу капризных дам!
— Капризных?! — не выдержала Эмма. — Оставьте меня в покое! Или вы еще недостаточно позабавились?
Он повернул машину, перегородив улицу, и вышел, не выключая двигателя. Вид у него был еще тот! Рубашка распахнута до пупа, босые ноги втиснуты в кроссовки.
Она ощутила некоторое удовлетворение, увидев, что он так и не успел отойти от предательского удара чемоданом и стоит не вполне выпрямившись, но тут же впала в панику. Уж лучше поскорее убраться, пока она не сорвалась и не устроила ему хорошую жизнь!
Слегка шатаясь под весом багажа, она устремилась в обратном направлении. Но Кенни двумя прыжками оказался рядом и отобрал у нее чемоданы.
— Немедленно отдайте!
Не обращая внимания на протесты, он подхватил сумку и мешок, отнес к машине и погрузил на заднее сиденье, действуя так ловко, словно управлялся с горсткой камешков.
— За это вы должны мне тонну баксов.
Эмма прикусила губу, сморгнула слезы и быстро пошла вперед. Кенни залихватски подбоченился.
— Интересно, далеко вам удастся уйти без денег, паспорта и одежды? Не говоря уж о проклятых зонтиках?
Он оскорбил, обидел, а теперь, вместо того чтобы извиниться, еще продолжает издеваться!
Эмма попыталась найти выход из нелепого положения, в которое попала по собственной глупости, но перспективы казались более чем мрачными. Шаги ее замедлились.
— Немедленно отвезите меня в отель, — выдавила она.
— С радостью.
Эмма поколебалась, но, не имея иного выбора, направилась к машине. Кенни открыл дверцу, и она, не глядя на него, скользнула внутрь и изо всех сил попыталась сделаться невидимкой. Губы распухли, и Эмма невольно вспомнила вкус его глубоких, фальшивых поцелуев.
— Ну, начинайте. Выложите все, что думаете обо мне. Вам ведь не терпится облегчить душу и расчехвостить меня.
Если раньше он гнал так, словно его черти преследовали, то сейчас машина едва ползла.
Эмма ничего не ответила.
— Ладно, признаю: я немного подшутил над вами. Притворился, что торгую собой. Но поверьте, я не ожидал, что вы воспримете мою болтовню всерьез. А когда вы… что же, я всего-навсего мужчина и, прежде чем осудить меня за мужские потребности, предлагаю вам как следует посмотреться в зеркало. Ну а потом представьте, что бы происходило с вами на моем месте при встрече с кем-то, похожим на вас.
До чего же бессердечно с его стороны издеваться над ней только потому, что она не так красива, как его голливудские подружки!
Она не выдержала. Слова хлынули из нее потоком.
— Я ни за что не лгала бы! И не унизила бы человека так, как это сделали вы!
— Унизил вас?
Кенни казался искренне оскорбленным, но Эмма тут же вспомнила, какой он хороший актер.
Он проехал через ряд ворот на более оживленную улицу.
— Унижение тут ни при чем. Да, я использовал подвернувшуюся возможность и не скрываю этого, но с моей стороны это чистое вожделение, и ничего…
— Ради Бога, мистер Тревелер, я не вчера родилась! Какое отношение ко всему этому имеет вожделение? Вы богаты, красивы и к тому же профессиональный спортсмен. Уверена, вы можете получить любую женщину, какую захотите. Не станете же довольствоваться стареющей учительницей?
— Думаю, что вполне способен определить свои чувства! Похоть и есть похоть! И признайтесь, вы сделали все, чтобы облегчить мне задачу. Хотя до меня абсолютно не доходит, почему вы вообразили, будто иначе чем за деньги не сможете завлечь мужчину?
— Тут вы правы. Я вела себя как…
Кенни остановился на красный свет и повернул голову.
— Послушайте, Эмма, я не хотел ранить вас. Честно говоря, просто забылся. Но вам взбрело в голову потрахаться с незнакомым человеком, и я не вижу в этом ничего плохого.
— Вы лгали мне с самого начала. Каждое слово было неправдой. Вы профессиональный игрок в гольф и, если верить заголовку, миллионер к тому же. — И тут ее осенило. — И дом этот — ваш собственный! Все вранье, наглое вранье!
— Вы действовали мне на нервы, — признался он, жмурясь от света.
— Я? Но я ничего такого не делала.
— А вот это наглая ложь. С той минуты, как вы меня увидели, немедленно начали командовать, отдавать приказы, составлять перечни и тыкать в меня зонтиком.
— Я в жизни ни в кого не тыкала зонтиком.
— Отчего же у меня возникло такое чувство?
— Прошу прощения, — ледяным тоном процедила она.
— Чудненько. Я тоже извиняюсь, так что теперь мы квиты.
— Ничего подобного.
Эмма впервые подумала о роли Франчески во всем этом. И сейчас, перебирая в памяти детали, поняла, что та ни разу не обмолвилась, что Кенни — жиголо или кто-то в этом роде. Наоборот, она настойчиво именовала его другом. Почему же Эмме взбрело в голову, что он работает в эскорт-службе? Она отчетливо припоминает, как справлялась у Франчески, хватит ли ему семидесяти пяти долларов в день.
Да-да, Франческа, услышав вопрос, хохотала до упаду!
«Передай ему, что я сказала, хватит с него и пятидесяти», — задыхаясь, едва выговорила она. Подруге, разумеется, в голову не могло прийти, к чему приведет ее невинная шутка.
У Эммы не осталось сил спорить с ним.
— Ничего не выйдет, мистер Тревелер. Очевидно, что вы не питаете ко мне симпатий, и я терпеть не могу…
— Это неправда. Когда вы не размахиваете зонтиком и не указываете мне, что делать, находиться в вашем обществе — одно удовольствие. — Он свернул на четырехрядное шоссе. — По крайней мере с вами не соскучишься, чего нельзя сказать о девяноста процентах людей, с которыми мне приходится встречаться.
— Я польщена. Но грустная истина заключается в том, что мы не сможем забыть неудачного начала нашего знакомства. Завтра утром я первым делом позвоню Франческе и попрошу подыскать мне кого-нибудь другого.
Машина замедлила скорость.
— Позвоните Франческе?
— Скажу, что у нас несовместимость характеров. Она поймет.
— Я… я предпочел бы не впутывать в это Франческу.
— Не могу. Она потребовала, чтобы я немедленно связалась с ней и рассказала, как устроилась.
— Не сомневаюсь, она так и сделала, — пробормотал Кенни, оценивающе поглядывая на Эмму. — Вот что я вам скажу. Готов платить сотню зеленых в день, если позволите мне оставаться вашим гидом. Буду возить вас хоть на край света и исполнять любые желания. Вам остается только наслаждаться живописными видами и твердить Франческе, что мы — лучшие друзья. Ленивый дурачок куда-то испарился. Его место занял исполненный решимости угрюмый незнакомец с квадратным подбородком и напряженным взглядом. Эмме не потребовалось и секунды, чтобы догадаться, в чем дело.