шло.
Я сорвался, как подросток, и просто трахнул её!
Даже не подозревая, чем мне обернётся эта несдержанность.
Полночи караулил у общаги потом, а она так и не появилась.
Если бы знал раньше…
Хрен бы Вано вообще к ней подпустил!
«Ванька с Димой подрались.
Прямо у клуба.
Из-за меня.
Из-за нашего с Выскочкой поцелуя…
Целуется он просто невероятно.
Почему-то с Корзуном такого нет. Он мягкий весь, нежный такой, как облачко.
А Димка — огонь. Я сгорела, походу.
Текила здорово утешает и придаёт сил.
Пойду к нему.
Точно.
И скажу всё!
Сколько можно!
Я устала, хватит!
Пусть выгонит.
Скажу ему.
Не хочу с Ваней.
Хочу с ним.
Всё хочу.
Пусть покажет мне, как это — любить по-взрослому!
Я хочу этого.
Кажется, я люблю его…»
Кажется, я люблю его.
Эти слова отпечатались у меня в лобной доле мозга и горят там неоновой вывеской.
Я конченый придурок.
Мой Заяц шла ко мне, чтобы признаться, что неравнодушна ко мне, а я просто решил взять её, потому что думал, что большего мне не перепадёт.
Как жестока бывает жизнь…
Вместе с осознанием всего этого ко мне приходит невероятная злость.
Как этот блокнот попал в мою комнату?!
Значит моя мать увидела его, принесла сюда и ничего мне не сказала?!
Просто чудесно.
Читала ли она то, что тут написано?..
Мне дурно.
Нужно на воздух.
Я спускаюсь по ступеням со скоростью кометы, чуть не сбив домработницу, и выбегаю на улицу.
Да уж… воздух что надо…
Зря я это…
Тут градусов тридцать, не меньше!
Надо обратно под кондиционер, в холодок, а то ещё больше голову напечёт. И так уже мысли в кучу собрать не могу!
Только захожу в дом, как раздаётся звонок домофона.
На экране вижу девушку, раздетую по пояс, в одной короткой юбке и лифчике, стыдливо прикрывающую грудь руками.
Розовые короткие волосы.
Что-то смутно знакомое…
Бессознательно нажимаю на открывание калитки, не оставлять же её там на всеобщее обозрение, явно что-то случилось.
На мгновение забывая о недавних собственных переживаниях, иду навстречу девчонке.
Останавливаюсь на полпути.
Она тоже.
Опускает руки и вытаращивает глаза.
— Алина?
Мои губы сами произносят имя, я их не контролирую.
По её губам читаю: «Выскочка…», прежде чем хрупкое тело оседает на землю и падает без сознания.
Нет.
Судьба не может так жёстко смеяться надо мной.
Как бы головой не двинуться, особенно на такой жаре.
Не могу пошевелиться, хоть и понимаю, что ей нужна помощь.
Опомниться помогает только домработница, которая выбегает на крыльцо и начинает причитать:
— Господи, да что ж это! Дима! Помоги! Её нужно поднять, в дом отнести!
Жанна Валерьевна так же, как и я, хорошо знает, кто только что свалился в обморок на нашем газоне.
Даже эти невероятные розовые волосы не способны замаскировать Зайца, как бы она не старалась.
Это моя Алина.
Она здесь. В доме родителей.
Раздетая по пояс и напуганная.
Что же произошло с тобой, моя сумасшедшая девочка?..
Глава 14
Алина
— Крючковский, ты мне снишься что ли?..
Продрав глаза, кое-как, второй раз за это утро, вижу перед собой сосредоточенное лицо того, кого меньше всего ожидала лицезреть.
Я, наверное, ещё сплю.
Точно. Сон, конечно, у меня, шизофренический… Надо же, как фантазия разыгралась…
— Тебе лучше? — Спрашивает призрак Выскочки. Голос его озабочен.
Оглядываюсь.
Перед глазами рассеивается дым, и я, наконец, осознаю, что никакой это, на хрен, не сон.
Мне холодно, так, что зубы стучат.
Осматриваюсь осторожно.
Моя тушка раскинулась на диване в уютной широкой гостиной. Кажется, здесь мало что поменялось с моего последнего визита в этот дом из прошлой жизни, когда я ещё слушала свою мать, и была приличной девочкой.
Кондиционер, скорее всего, работает на всю катушку, ведь у меня озноб, хоть я и накрыта одновременно, как пледом, так и Димкиным странным взглядом.
Он повзрослел.
Даже в обычной футболке и шортах выглядит потрясающе. Солидно как-то.
Прическа — по последней моде, щёки, подбородок — непривычно небритые, так и хочется пальцами прикоснуться…
Слава богу, я уже пришла в себя и осознаю — не стоит настолько злоупотреблять гостеприимством моего «друга детства», чтобы распускать руки…
— Я что, отключилась? — Спрашиваю его, поднимаясь на своём ложе и принимая сидячее положение.
— Да. Ненадолго, минут на пять. — Он сидит рядом со мной, на том же диване. Очень близко. — Лежи не вставай, голова ещё может кружиться.
— Всё нормально уже. — Натягиваю повыше плед. И так тут устроила стриптиз средь бела дня.
— Очнулась? — Бессменная помощница четы Крючковских заходит в гостиную со стаканом чего-то прозрачного и, судя по всему, холодного.
Женщина подаёт мне бокал, я несмело беру и отпиваю из него.
— Спасибо. — Хриплю. Домашний лимонад сейчас, прям, очень кстати.
Она сразу уходит, получив утвердительный кивок от хозяина дома.
— Что случилось? — Неизбежно спрашивает Дима, видя, что я уже немного пришла в себя.
Вот, как сказать ему?
Когда я бежала сюда, понятия не имела, что Выскочка сейчас дома, у родителей. Я думала, он на другом континенте!
Хотя, перед мамой Крючковского, наверное, ещё больше было бы стыдно.
— Это очень запутанная история… — Завуалированно отвечаю, занимая рот лимонадом.
Господи, мои щёки пылают, как от костра.
Дима хмурится и складывает руки на груди.
— Расскажи, как есть.
— Слууушай… мне, наверное, уже домой пора, надо такси вызвать… — Оглядываюсь в поисках телефона, в надежде сбежать, но тут вспоминаю, что несчастный остался в доме Давида.
Твою ж мать!
Это просто трэш какой-то!
— Ты никуда не пойдёшь, пока не расскажешь, что с тобой стряслось. — Непреклонно утверждает Выскочка. Его спокойствию можно позавидовать.
Да уж конечно! Он-то не страдал все эти годы от неразделённой любви!
Надо отсюда сваливать.
А то я рискую заработать нервный срыв.
— Да я… это… дверью ошиблась просто… у меня тут заказчик живёт, а я перепутала калитки… — Сама себе «рою яму», выдавливая глупую улыбку и пытаясь отодвинуться от Крючковского подальше.
Такая близость с ним меня может обратно в обморок отправить.
— Хочешь сказать… — Прищуривается и приближается, нависая своей харизмой над моей слабовольной душонкой. — Ты к заказчику шла в таком виде: без одежды, телефона и денег…
Ну что вот прицепился?
Надо так, значит.
— Дим, вызови мне такси. Я домой поеду.
— Ты же не проституткой работаешь, Заяц? Или вся эта твоя «Мастерская Зайцевой» лишь прикрытие?
Знает, собака, даже, как в соцсетях моё дело разрекламировано.
В его взгляде мелькают искры. А я выдыхаю с шумом.
— Ты охренел, Крючковский? —