но Иона, боясь сказать какую-нибудь глупость, предпочитала не заводить разговор первой. Она понимала, что рано или поздно ей придётся общаться с этим угрюмым юношей, тем более, что её спина давала о себе знать. С каждой минутой Верховная была всё ближе к мысли, что тело её воспринимает эти семь-восемь часов, как два дня беспрерывной езды без отдыха — оно отзывалось болью при малейшем напряжении мышц. Было тяжело, но она могла только терпеть. Единственным, что её радовало, было то, что сегодня она пропустила обед и ужин. Правда, радовало её это лишь до первого приступа голода, который не заставил себя долго ждать. Услышав, что принцесса ёрзает на коне, молодой человек нарушил гнетущее молчание, прежде чем Иона сделала это сама:
— Госпожа, если Вам неудобно или Вы чувствуете усталость, то, я прошу Вас, сообщайте мне об этом сразу же, — его голос оказался на редкость приятным. — Я не могу допустить, чтобы Вы страдали из-за нашего с Вами путешествия.
— Да хранит вас Свет Диру, гонец. Если мне что-нибудь понадобится, вы узнаете об этом немедля, — услышав ответ, юноша явно успокоился, и Иона, увидев его реакцию, определила, что тот на самом деле боялся какой-нибудь просьбы со стороны принцессы, но спросить был обязан.
Терпеть боль без видимой на то причины было крайне неразумно с её стороны, но воспитание не позволяло жаловаться.
Не в первый раз за этот день девушка была в растерянности, и не знала, что и зачем делает. Иона даже не пыталась тщательно проанализировать ситуацию, а это было ей несвойственно. Принцесса доверяла своей мар, и не могла допустить даже мысли о том, что та позволит своей госпоже совершить нечто безрассудное или недостойное будущей матери наследника. Она считала: раз мар привела её на конюшню, значит, это было необходимо, раз сказала переодеться в костюм гонца — для этого была причина. Верховная не сомневалась в этом ни на минуту. Единственное, что мучило сейчас девушку это то, что она никак не могла вспомнить, о чём её попросила мар перед отъездом и, предаваясь тяжким размышлениям о своей забывчивости, принцесса продолжала смотреть на спину своего спутника, которому столь пристальное внимание члена императорской семьи не доставляло удовольствия — изредка он немного напрягался. Когда девушке, наконец, надоело наблюдать за ним, она решила осмотреть местность, которую они проезжают. И каковым же было её удивление, когда она обнаружила, что они уже давно въехали в лес, который с каждым годом всё ближе и ближе подбирался к городу.
На приёме девушка слышала многочисленные жалобы от купцов на сильное разрастание леса. Жаловались на это и аристократы, имевшие охотничьи угодья в округе. Но массовую вырубку деревьев, которая предлагалась практически всеми обратившимися к императору, позволить не могли. Уже более тысячи лет императорский род соблюдал нерушимый договор, заключённый со служительницами древности, согласно которому лес являлся неприкасаемой территорией. Причины, которая побудила императора Эреаса заключить этот договор, не знал никто. Как никто не знал и того, почему он женился на Илионе, которая создала должность Верховной. В современной Нандиру первая Верховная являлась символом святости и благой силы, но про неё практически ничего не было известно.
Когда Иона слушала жалобы о разрастании, то не знала, какое бы решение она приняла, если бы не было договора, но сейчас, находясь в лесу, девушка понимала, что она, скорее всего, так же, как и Илиона, не хотела бы, чтобы лес когда-нибудь был вырублен под корень, и заставила бы своего мужа подписать этот договор.
Этот лес обладал неудержимой силой. Иногда, когда принцесса смотрела на деревья в радужном саду, который находился рядом с её комнатами, ей казалось, что деревья, что посажены там пусть и живые, но в них нет души. Она никогда не знала, как это объяснить, и потому не обсуждала этого даже с Мартой, но сейчас Иона поняла, что это было за чувство. Когда она разглядывала деревья, стоявшие по обочинам дороги, Верховная видела их души, или, скорее, ощущала их. И это было невероятно приятно. Здесь она чувствовала себя как дома. В этом невероятном лесу всегда было очень много лей, деревьев с тонкой и шелковистой корой, твёрдой словно камень. Иона на некоторое время даже закрыла глаза, пытаясь дотронуться до них, как делала это с деревьями в саду. Но, к её удивлению, когда она попыталась сделать это, души лей улетали от неё и безмолвно уговаривали не призывать их. На секунду ей даже показалось, что они боятся чего-то. И тут же Верховная поняла, чего они боятся.
— Принцесса, Вы что-то почувствовали?
— Почему вы так решили, гонец?
— Раньше, когда я ездил через этот лес, я не чувствовал никаких волнений в Потоке этого леса, но сейчас, я начал различать отдельные слова, — услышав это девушка испугалась, поняв, что именно она, своим резким вмешательством, распылила защиту леса.
— Это не лес. Это мои слова, — быстро сказала девушка.
— Ваше Высочество, я нижайше прошу Вас не пользоваться Потоком, пока мы не отойдём на большее расстояние от города.
Следующие несколько минут Иона думала о том, как мог маро перепутать эти живые души со словами Потока. Неужели он решил, что в Железных Леях помещены заклятия? Для неё это представлялось невозможным. Она не очень разбиралась в магии Потока, более того, не обладала способностями к ней, но знала, что чтецы, как их называли, обладали способностью создавать помощников. Но они никогда не имели настолько упорядоченного разума, да и кто смог бы посадить в каждое дерево по помощнику? Принцессе это казалось абсурдной мыслью. Гораздо логичнее было отнести это необычное ощущение на влияние Диру или обычной хоры, которая присутствует во всём. Существа, живущие в деревьях, сливались со своими обиталищами и казались с ними единым целым, что могло объяснить, почему никто раньше не замечал ничего подобного — в империи мало кто умел общаться с природой.
Поражённая красотой леса, Иона не сразу заметила, как они свернули с широкого тракта, который она не сумела как следует разглядеть. Когда они уже сворачивали в чащу, девушка оглянулась на дорогу и постаралась запечатлеть то, что видела. Но вдруг перед её глазами промелькнуло какое-то заклятье. Она впервые в своей жизни увидела, как используют заклятие, и это испугало её настолько, что она чуть не забыла тот прекрасный вид, что хотела запомнить.
По чаще леса они ехали ещё несколько часов, что уже начало угнетать принцессу, но и заставило вспомнить, о чём просила её Марта:
— Да пребудет с вами Свет Диру, гонец.