Читать интересную книгу Калифорнийская славянка - Александр Грязев

— Непременно, отче, отпишу. Спаси, Господи, — опять поклонился Иван и вышел из кельи отца Галактиона.

…В тот же день Иван Кусков стал собираться в дорогу. Вечером к нему пришли Митяй с Петром. Они поделили по-братски деньги от продажи общей доли рассольной трубы, а утром следующего дня, оставив на попечение братьев отцовский дом, отправился Иван Александров сын Кусков с товарным обозом в Устюг Великий, где на днях начиналась большая ярмарка.

Глава девятая

По одному ему известной тропке меж деревьев и зарослей низких кустов шёл индеец-дозорщик, за которым следовали мужчины макома во главе с Алёной и Манефой-Шакой.

Вот воин остановился, подняв руку, прислушался, потом снова махнул рукой, и все продолжили движение, а, выйдя из леса на открытое место, поросшее лишь невысоким кустарником, передвигаться стали, пригибаясь к земле и, наконец, вышли к дороге, что вела от плантации к испанской крепости.

Дозорщик поспешил дальше, а все остальные спрятались в кустах по обеим сторонам дороги. Вскоре разведчик вернулся и жестами показал, что индейцы под охраной солдат возвращаются с работы…

…Как всегда молча, толпа индейцев брела по пыльной дороге. Впереди шагали два солдата с ружьями, а позади толпы шли тоже двое вооруженных испанцев. Замыкал шествие лейтенант Лопес, восседая на лошади. Было тихо. И только шуршание песка под ногами людей, да топот конских копыт нарушали эту тишину.

Внезапно раздался чей-то громкий возглас. Из кустов, росших вдоль дороги, выскочили с громкими криками индейцы. Они повалили на землю солдат, стащили с лошади офицера, отобрали у всех оружие и, связав сзади руки, поставили в ряд у обочины.

К Алёне подошел один из её воинов.

— Их надо убить, — сказал он, показывая на пленных испанцев.

— Нет, — не согласилась Алёна. — Я уже сказала, что мы убивать никого не собираемся… Отпустим с миром. Пусть идут к себе домой и всем скажут, что макома — мирные люди… Что макома — вольные люди. Если же испанцам нужны работники, то пусть приходят и берут к себе тех, кто пойдёт к ним доброй волей. Если же и впредь будут наших людей брать силой, то и мы ответим тем же.

Когда вакер-переводчик вместе с Шакой пересказали испанцам слова Алёны, лейтенант Лопес невольно воскликнул:

— Кто ты, женщина?!

— Вождь племени макома, — ответила Алёна и, глядя на удивлённое и растерянное лицо испанского офицера, она усмехнулась.

— Но ты же белая женщина!

— Да, как видишь, испанец.

— Но у индейцев не принято, чтобы вождём племени была женщина, да ещё и белая. Откуда же ты у них вдруг взялась?

— Вот именно — вдруг. Я вышла к ним из морской воды. Они говорят, что сам бог океана даровал им вождя — белую женщину.

— Что за чушь, — всё ещё ничего не мог понять Лопес.

— Это их вера, испанец. А веру надо уважать.

— Позвольте, господин лейтенант, — вмешался молчавший до сих пор вакер-переводчик.

— Говори…

— Я слышал от самих индейцев эту историю.

— Ну и что она гласит в их исполнении?

— У них и верно не так давно умер старый вождь. Наследников он не оставил и наказал своему шаману и старейшинам молиться в священной пещере на берегу океана, чтобы бог дал им нового вождя. Во время омовения в морской воде после молитвы к шаману и старейшинам вышла из океанских волн белая женщина. Это был для них знак божий.

— Прямо чудо какое-то, — сказал Лопес. — А как звать тебя, женщина?

— Зови Шастой.

— Что это значит — Шаста?

— Когда-то давно, — продолжил рассказ вакер Лопеса, — индейцы макома встретили каких-то светловолосых белых людей. С тех пор они почитают тех пришельцев почти как богов. Шаста и означает — Светлая, река Счастья.

— Теперь мне всё понятно. По всему видно, что это были славяне. Ты тоже светловолосая, а, значит, славянка. Но из славян плавать сюда могут только русские. Стало быть, ты — русская?

— Я — славянка, — подтвердила Алёна, — это правда… но большего тебе, испанец, знать не надо. А то ты очень много вопросов задаёшь, да много знать хочешь.

— Что же здесь необыкновенного?

— Не забывай, что ты стоишь передо мной и моими воинами со связанными руками.

— Что ты этим хочешь сказать, женщина?

— Только то, что вы все у меня в плену, что женщина может побеждать врагов и защищать своих людей. А, значит, быть вождём племени.

— Я уже видел, как ты их защищала. Что же ты сделаешь с нами?

— Твои люди пусть идут домой в свою крепость. А ты с вакером останешься.

— Зачем? — с беспокойством спросил Лопес.

— Да ты не бойся, — успокоила его Алёна. — Я же говорила, что макома люди мирные. Так что жив будешь. Хотя мои воины и против: много горя вы, испанцы, принесли племени макома своим недавним набегом.

— Альварес, — громко сказал, почти прокричал Лопес своему сержанту. — Веди людей домой и доложи обо всём капитану Муньосу… Скажи, что я в плену у вождя племени макома.

— А ещё передай, — так же громко добавила Алёна, — что если ваш комендант задумает со своими людьми искать нас и моего пленника освободить, то он его вообще больше никогда не увидит. Так что пусть даже и не пытается. Ступайте…

Испанские солдаты со связанными за спиной руками во главе с сержантом Альваресом быстро пошли по пыльной дороге в сторону форта Сан Хосе, оставив лейтенанта Лопеса и вакера в окружении воинов макома.

Глава десятая

Комендант испанского порта Сан-Хосе капитан Пабло Муньос сидел в рабочем кабинете на втором этаже своего глинобитного дома и, как обычно, играл в шахматы с денщиком. Муньос был в хорошем расположении духа, да и как быть по-другому, коли дела в его миссии шли тоже довольно хорошо.

На полях в этой благодатной Калифорнии снимать можно два, а то и три урожая в год. Склады форта уже заполнены тысячами мешков зерна, бобов, сушеного мяса, бочонками солонины и свиного сала. И всё это, конечно, при даровой рабочей силе индейцев. Жаль только, что всем этим богатством сам комендант распорядиться не может. Всё надо везти в ближайший форт Сан-Франциско, куда заходят испанские и иностранные корабли. Но когда придут суда родной страны, того не знает никто.

Правда, ещё иногда доставляют беспокойство некоторые местные племена индейцев, чьи люди работают на плантациях форта или его скотных дворах. Но чего им роптать? Ведь он кормит индейских работников отменно. Своих же, испанских, у коменданта нет. Одни лишь солдаты для охраны и защиты форта, да и тех давно не хватает. Вот, может быть, Мадрид с очередными кораблями пришлёт воинскую помощь в Монтерей или Сан-Франциско, но достанется ли ему, Муньосу, какое-то число обещанных правительством солдат, он не был уверен определённо.