30/V-26 г.
В редакцию газеты «Маяк коммуны», 6–7 июля 1926*
94 В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «МАЯК КОММУНЫ» [Севастополь, 6–7 июля 1926 г.]
Уважаемый тов<арищ> редактор!
Не откажите в любезности напечатать следующее:
Приношу большое извинение всем собравшимся 6 июля на мою несостоявшуюся лекцию.
Причина срыва лекции — неумелость организаторов и их нежелание не только выполнять заключенный договор, но даже входить в какое-нибудь обсуждение по этому поводу.
С приветом Вл. Маяковский.
Брик Л. Ю., 8 июля 1926*
95 Л. Ю. БРИК [Симферополь, 8 июля 1926 г.]
Дорогой-дорогой, родной, любимый и милый Кис.
Как ни странно, а я пишу из Симферополя.
Сегодня еду в Евпаторию, а через день обратно в Ялту (где и буду ждать ваших телеграммков и письмов).
Одесские деньги поизносились вконец и приходится ездить с чтениями на заработки.
К сожалению, и это почти ничего не дает. Например, в Севастополе не только отказались платить по договору (организаторы, утверждающие, что они мопровцы), а еще и сорвали лекцию, отменили и крыли меня публично разными, по-моему, нехорошими словами. Пришлось целый день потратить на эту бузу, собирать заседание секретариата райкома, и секретарь райкома отчитывал влоск зарвавшегося держиморду. Моральное удовлетворение полное, а карман пустой. Да еще вместо стихов приходится писать одни письма в редакции.
Я пока еще не загорел, а с носа уже третья шкура слазит, и я его ношу, как пунцовый флаг. Надо думать, что я некрасивый.
Самое для меня неприятное то, что ты сидишь, должно быть, без единого грошика, все к тебе пристают, а Осику не на что ехать на Волгу. Если так пойдет дальше, через недельку-другую вернусь в Москву.
Мне без вас, милые мои и родные, совсем невозможно и скучно. У меня и здесь вообще никаких новостей — на Чатырдаге и на Ай-Петри не случается ничего, кроме красивых восходов*, а про это даже в газетах писать перестали.
Если вы не напишете все, все, все про себя, я сейчас же начну вымирать со скуки.
Целую все, все лапки и головки тебе и Оську в лысину. Любите меня, пожалуйста, и не забывайте, а я весь ваш
Счен.
8/VII-26 г.
Маяковской А. А., 15 июля 1926*
96 А. А. МАЯКОВСКОЙ [Евпатория, 15 июля 1926 г.]
Дорогая моя милая и родная мамочка.
Видите, какой у Вас хороший сын: всем вообще не пишет, некоторым пишет, но на маленьких листочках, а Вам на большом и во весь разворот. Меня очень беспокоит, что Вы летом без дачи и без отдыха.
В Одессе я заходил* к Мише Киселеву. Он просил Вам передать, что рад был бы видеть Вас и Олю и Люду в Одессе.
Как Вы смотрите на это дело? Не поехать ли Вам недели на две? В свою очередь у Миши будет отпуск к августу — сентябрю, и я его звал в Москву.
Я живу обыкновенно. Немного работаю — читаю лекции, пишу, а в промежутках стараюсь здороветь, загорать и полнеть, на радость моей милой и любимой мамочке.
Надеюсь недели через две, через три быть в Москве, а то без меня дела, должно быть, никак не двигаются.
Дорогая мамочка, черкните мне —
Ялта, гостиница «Россия».
Целую очень Людочку и Оличку и поздравляю Оличку со всеми праздниками, которые приходятся на именинный и рожденный июль месяц.
Целую Вас крепко, дорогая мамочка.
Любящий Вас Ваш Володя.
15/VII-26 г.
Брик Л. Ю., 15 июля 1926*
97 Л. Ю. БРИК [Евпатория, 15 июля 1926 г.]
Милый и родной Детик.
Я живу совсем как потерпевший кораблекрушение Робинзон: спасаюсь на обломке (червонца), кругом необитаемая (тобой и Оськой) Евпатория, а пятница уже одна была и завтра будет другая.
Главное же сходство в том, что ты ни мне, ни Робинзону ни слова не пишешь и не написала.
Правда, есть одна ответная телеграмма, но я ее даже не считаю, так как она без подписи, я так про нее себе и говорю: может, от Кисы, а может, от Драпкина*. Возможно, что я виноват сам, и в Ялте лежит целая охапка писем и телеграмм. Но и то я не виноват, так как застрял тут на целую неделю, потому что у меня был страшенный грипп. Я только сегодня встал, и завтра во что бы то ни стало уеду в Ялту из этого грязного места.
Три лекции, с таким трудом налаженные опять в Севастополе и Евпатории, пришлось отменить.
Веселенькая историйка! Ну да бис (по-украински — черт, а не то, что бис — «браво») с ней.
Кисит, если ты еще не написала — напиши в Ялту. Не будь свиньей, тем более, что из такой маленькой кисы хорошей большой свиньи все равно не выйдет.
Как дело с Оськиным отдыхом?
Ехал бы он в Ялту.
Я получил за чтение перед санаторными больными комнату и стол в Ялте на две недели, Оське можно было бы устроить то же самое.
Ослепительно было бы, конечно, увидеть Кису на ялтинском балкончике!.. Но обломок червонца крошится, а других обломков нет и неизвестно.
По моим наблюдениям я стал ужасно пролетарский поэт: и денег нет, и стихов не пишу.
Родненький Лисик, ответь, пожалуйста, сразу.
Ты, должно быть, не представляешь себе, как я тоскую без ваших строк. Целую и обнимаю тебя, родненькая, и люблю.
Весь твой
Счен.
Ужасно целую Осика.
15/VII-26 г.
Катаняну В. А., 3 августа 1926*
98 В. А. КАТАНЯНУ [Ялта, 3 августа 1926 г.]
Прошу задержать выпуск Разговора фининспектором. Необходимо сначала напечатать Москве. Телеграфируйте Ялта, гостиница Россия. Большой привет.
Маяковский.
В Мосфинотдел, 26 августа 1926*
99 В МОСФИНОТДЕЛ [Москва, 26 августа 1926 г.]
В Мосфинотдел Фининспектору 17-го участка
Вл. Маяковского
Заявление
Мною получено извещение за № 273 об уплате налога за второе полугодие 1925/26 г. на сумму 2335 р. 75 к.
Сумма эта для меня чудовищна и платить ее я совершенно не в состоянии, что известно и фининспектору, бывшему у меня и производившему осмотр моего «имущества».
Прошу пересмотреть вопрос о моем обложении, приняв в соображение следующее:
I) Неподача мною декларации объяснена отнюдь не уклонением от сообщения о своих заработках, а только тем, что в сложном поэтическом производстве почти невозможно точно учесть производственные расходы и способ их определения. Для этой только начатой работы нужны целые научные труды.
Ввиду этого я вместо подачи декларации регулярно бывал лично у фининспектора и указывал и на свои доходы, и на проценты моих расходов к общей сумме заработка. Я был убежден, что подобное объяснение вполне заменяет декларацию, тем более что оно было обстоятельней и подробней, чем простой перечень декларации. Кроме того, находясь в постоянных разъездах, я просто пропустил срок подачи таковой. Из последних 6-ти месяцев 4½ месяца я был в разъездах.
II) Не приняты в соображение мои расходы. В главном они таковы:
1) Расходы по поездкам. Все годы я езжу, и эта езда является источником моей работы. (Мои последние книги: «Париж», «Мое открытие Америки», «Гавана, Ат. океан»*, а также журнальные статьи и стихи: «Германия», «Нордерней», «Флаг», «Гавана»*, «Индейцы»* и т. д. и т. д. — исключительно результат путешествий.)
Беру цену двух рейсов: самого дорогого из сделанных мною и самого дешевого.
Американское путешествие* (только расходы по передвижению):
Москва — Сен-Назер 100 доллар.
Сен-Назер — Вера-Круц 250»
Мехико — Нью-Йорк 150»
Нью-Йорк — Чикаго 100»
Чикаго — Нью-Йорк 100»
Нью-Йорк — Гавр 200»
Гавр — Москва 100»
1000 доллар.
2000 руб.
180 руб. в месяц
Путешествие Германия и Франция:
Москва — Кенигсберг 100 доллар.
Кенигсберг — Берлин 10»
Берлин — Париж 35»
Париж — Берлин 35»
Берлин — Кенигсберг 10»
Кенигсберг — Москва 100»
240 доллар.
480 руб.
40 руб. в м-ц
Итого считаю средний расход в месяц по путешествиям, считая исключительно билеты — 110 руб. — за 6 мес. — 660 руб.
2) Поездки по городу, ввиду того, что я жил в Сокольниках, а теперь за Таганской площадью при полном отсутствии казенных средств сообщения и необходимости ежедневных разъездов и позднего возвращения с лекций и заседаний, типографии, ночной редакции — 5 руб. в день — 150 руб. в месяц, за полгода — 900 руб.