— Решающим на суде будет голос Торнариэля, крон-принца Серебряного леса, старшего брата Маэриэля.
— Что ж, — Тай откинулась обратно на подушки. — Тогда приготовьте мне укрепляющий отвар, который к вечеру поставит меня на ноги.
— Ты не понимаешь, о чём просишь, — горько усмехнулся Анфей.
— Как говориться, промедление смерти подобно, — в голосе Тай прорезались металлические нотки. — Если вы любите меня, сделайте так, чтобы это всё быстрее закончилось.
Она закрыла глаза, давая понять, что разговор окончен. Ей хотелось остаться одной, наедине со своей болью. Хотелось забыться и ничего не чувствовать, не понимать, не помнить. Но перед её мысленным взором всё время стояли лица Лекса и Маэра. Она не смогла им помочь, и теперь они навсегда останутся для неё ранящим сердце воспоминанием. Девушка не заметила, как уснула.
Её обрядили в какое-то серо-зелёное платье, висевшее на исхудавшей фигуре мешком. Таина не помнила, чтобы такое имелось у неё в гардеробе. Ей было всё равно, она была сосредоточена лишь на том, чтобы не упасть. Стоять было невероятно трудно, ноги дрожали, готовые в любой момент подогнуться.
Тай уже знала, что Маэриэль жив, уже выплакала все слёзы облегчения при этом известии. Сейчас она могла спокойно смотреть в глаза его старшего брата Торнариэля, отстранённо ища сходства и различия во внешности двух братьев. Крон-принц был красив, впрочем, как и все эльфы. Но красота его завораживала. Глаза цвета голубого льда были также холодны во взгляде на неё. Точёные черты лица, красиво очерченные губы, высокие скулы и водопад белых волос, свободно ниспадающих до пояса. Пожалуй, он был выше Маэриэля, шире в плечах. Неудивительно, Торнариэль старше на сотню лет. В нём чувствовался опытный воин и будущий правитель. Невольно хотелось склонить голову под его властным взглядом.
Но она не склоняла головы, дерзкая девчонка, чуть не убившая его брата. Едва держится на ногах, а сколько решимости во взгляде и абсолютное отсутствие страха. Торнариэль махнул рукой, разрешая начать суд. Он не слушал, что она отвечает на вопросы, холодно скользя взглядом по жалкой фигурке, застывшей в середине небольшого круглого зала. Чёрные спутанные волосы спускались чуть ниже талии. Красивые. Откуда они у человечки? Она пошатнулась, но усилием воли удержалась на ногах, отвечая на очередной вопрос.
Перед глазами Торнариэля стояло лицо его младшего брата, до сих пор не пришедшего в себя. Как он умудрился остаться в живых после прямого ранения в сердце, было загадкой не только для Торна, но и для всех здешних магов. Говорят, что когда их нашли, человечка лежала рядом, обнимая Маэра.
Первым желанием Торна, узнавшего о покушении на своего брата, было придать казни несостоявшегося убийцу. Его долго и настойчиво отговаривал от этого наставник девчонки, говоривший, что возможно это её сила и дар сохранили жизнь Маэриэлю. Чушь! Ирония судьбы! Быть обязанным смертью и жизнью одному и тому же существу.
Впрочем, будь она в сознании, когда он приехал, не миновала бы смерти. Но ожидание охладило его пыл. Сейчас, глядя на её осунувшееся лицо, тёмные круги под глазами, и затаившуюся печаль во всех чёрточках нежного лица, Торн испытывал жалость, в которой ему было стыдно признаться.
Передёрнув плечами и прогнав наваждение, эльф подал знак, что допрос может быть окончен, пора вершить правосудие.
Таина держалась из последних сил, слушая приговор. «Менее чем на три версты не приближаться к границе Серебряного леса, отчисление из Академии, запечатывание её магического резерва». Да, могло быть и хуже. От удивления её глаза широко раскрылись. За что такая милость?
— И последнее, на вас буде поставлена магическая метка о том, что вы совершили преступление против жизни, которая будет видна всем, кто обладает хотя бы крошечным даром.
У девушки перехватило дыхание. По телу прошла крупная дрожь. Отныне ей закрыта дорога в Золотой лес. Она опозорила свой род, и теперь её бабка точно отречётся от неё, чтобы позор не пал на всю семью. Тай бессильно опустила голову, чувствуя, как темнеет в глазах, а мозаика пола несётся на неё с угрожающей скоростью.
Конец жатейника радовал тёплыми деньками без удушающей жары. По ночам часто шли дожди, оставляя по утрам свежесть, держащуюся вплоть до полудня.
Сейчас по причине раннего утра было прохладно и свежо. Девушка, сидящая верхом на белоснежной лошади, нервно грызущей железо во рту, внимательно смотрела в глаза своего наставника. Они стояли во дворе Академии, освящённого косыми лучами восходящего солнца.
— Куда поедешь? — во взгляде Анфея читалось неприкрытое беспокойство.
Тай грустно улыбнулась в ответ, скоро она останется одна, и больше никто не будет смотреть на неё таким заботливым взглядом. Девушка встряхнула головой, прогоняя печальные мысли.
— Вперёд, только вперёд, наставник.
Голос прозвучал звонко и почти весело.
— Спасибо вам за всё, что вы для меня сделали, я всегда буду об этом помнить.
— Я сделал слишком мало. А эта зверюга всё равно может слушаться только тебя.
Анфей потрепал по шее, косящуюся на него лошадь, явно не довольную тем, что им с новой хозяйкой так долго приходиться стоять на одном месте.
— Не умоляйте своих заслуг. Кроме того у меня к вам ещё одна просьба.
— Я весь внимание.
— Я хочу, чтобы девочки лично от вас узнали обо всём, что произошло.
Анфей согласно кивнул, ему не требовались пояснения, кто такие «девочки».
— Я и сам-то мало, что знаю. Ты ведь так и не рассказала мне самое главное.
— Ничего, вы справитесь. Я верю в вас, — Тай наклонилась, целуя наставника в щёку. — Прощайте.
— До свидания, Таина. Я верю, мы ещё встретимся.
— Всё может быть.
Девушка легонько тронула лошадь пятками. Та, с радостным ржанием взяла с места в карьер, заставив хозяйку рассмеяться. Девушка на скаку обернулась, махнув рукой. Такой она и запомнилась своему наставнику — смеющейся девчонкой с печальными глазами.
Часть 2
Глава 1
Харчевня «Три толстяка» была стратегическим местом для всех, кто спешил узнать последние новости. Располагалась она в центре небольшого городка Залеска, обещавшего со временем разрастись, благодаря своему удачному расположению на пересечении сразу нескольких крупных торговых трактов. Пока городок больше напоминал большую деревню, со всеми вытекающими отсюда последствиями: ни приличных мостовых, ни широких улиц, ни просторных площадей. Домики все в основном деревянные, с огородами при них. По утрам, как и в любой уважающей себя деревне, мычали коровы, сгоняемые хозяевами в общее стадо, бредущее на пастбище неподалёку и оставляющее за собой довольно характерные «следы».