Читать интересную книгу Пути непроглядные - Анна Мистунина

Торис повозился, плотнее укрываясь пахучей овчиной. Не ахти какая постель, но они видали и похуже.

– Помнишь волчицу? – спросил он.

– Я тоже о ней подумал.

– Разве ж мы бы поверили, если б не увидели сами? И тут тоже…

– Я не отступлю, Торис, – прошептал Рольван. – Я поклялся. Я поеду дальше, пусть даже меня сожрут взаправдашние демоны. Ты можешь вернуться, если хочешь. Зачем погибать двоим?

– Ты что, думаешь, я боюсь?! – Торис от возмущения заговорил вслух, спохватился и продолжил тихо, но гневно: – Клянусь, командир, еще такое скажешь, и мы подеремся! Да пусть все демоны в мире…

– Уймись, – прервал его Рольван. – Я в тебе не сомневаюсь. Я подумал, что делаю это ради отца Кронана. Я рад умереть, лишь бы за него отомстить. А тебе он не был дорог так… так, как мне.

– Не был. Но я все равно поеду с тобой. Дрейвку-оборотня я уже видел, теперь вот увижу демонов.

– Не знаю, как ты, а я не рвусь их увидеть. Мне хватило бы и волчицы. Но бояться и убегать не буду.

– Вот и я тоже!

Ребенок по ту сторону полога наконец затих. Рольван уже начал засыпать, когда Торис спросил шепотом:

– А ты, Твилл, не боишься демонов?

Слуга, лежавший на самом краю ложа, ответил просто, как будто вопрос даже не был для него вопросом:

– Священники говорят, тому, кто бережется от греха, ничего не страшно.

– А ты бережешься?

– Стараюсь, – с достоинством промолвил Твилл.

– Вот так-то, – произнес Торис, и Рольвану в темноте показалось, что он смущен. – Беречься от греха. В той деревне, наверно, никто не берегся. Как мы с тобой, командир.

– Поздно ты об этом спохватился, – сказал Рольван. – А про меня и говорить нечего. Давайте спать.

Той ночью ему снилась мокрая в выбоинах дорога и выступающие из мрака призрачные фигуры. И клубился туман, проникая как будто до костей, и голоса звучали, ледяные, властные, неодолимые. Он бежал, спасаясь, но голоса не отставали, в них была печаль неотвратимости, и вот уже холодная рука ложилась ему на плечо.

Потом все исчезло. Осталась пустая дорога, и темнота, совсем не страшная, и приветливый свет из распахнутой двери, где его ждут. Рольван вошел и увидел свет очага, накрытый к ужину стол и застланную чистыми простынями постель. Женщина, что встретила его на пороге, была красива и добра; никогда еще Рольван не желал ничего с такой силой, как пожелал ее в эту ночь. Запыхавшийся от бега, в мокром плаще, он протянул к ней руки, и она с готовностью прильнула к его груди. Он срывал с нее одежду, а она, смеясь, стаскивала с него пояс с мечом. Потом они были вместе на постели, и Рольван, содрогаясь от нетерпения, прижимал к себе ее податливое тело, но вместо нежности кожи его руки гладили жесткую шерсть, а ищущие губы встречал холодный оскал волчьих клыков.

Он проснулся. В комнате надоедливо плакал ребенок, что-то терпеливо бормотал тихий женский голос и пахло собачьей шерстью.

Поутру, седлая коней, чтобы отправиться дальше к югу, они чувствовали на себе взгляды, какими провожают покойников.

Весь следующий день шел дождь. Дорога, временами больше похожая на лесную тропу, размокла, конские копыта уныло месили жидкую грязь. Ни демонов, ни людей им по пути не встретилось, только один раз навстречу прогрохотала запряженная двумя быками повозка с хмурым возницей. Скользнув по всадникам подозрительным взглядом, он пробурчал что-то себе под нос и подхлестнул быков. Ни Рольвану, ни Торису не захотелось даже пытаться его расспрашивать.

К вечеру лес отступил, дорога мокрой коричневой лентой пробежала меж засеянных полей, изогнулась и повела вдоль реки, широкой и светлой, с пологими песчаными берегами. От берегов далеко выдавались в воду предназначенные для рыбной ловли мостки, на песке скучали в ожидании хозяев ярко раскрашенные лодки-плоскодонки. Сбегавшая с плотины вода вращала колесо мельницы. Деревня вольготно расположилась по обоим берегам. Взгляд еще издалека привлекала остроконечная крыша часовни и целый лес причудливых флюгеров на других крышах. Искусно вырезанные деревянные фигуры караулили подъезжавших у дороги, такие же возвышались у калиток или просто на заборах некоторых домов. Рольван нахмурился, но тут же сообразил, что это не изваяния древних богов, а просто украшения. Как видно, в этих местах жил мастер-резчик, и, возможно, не один. Нетрудно догадаться, какие именно товары в лучшие времена отправлялись отсюда на ярмарки вплоть до самого Эбрака и дальше на север.

В лучшие времена – потому что они миновали. Рольван поежился, начиная понимать, в чем тут дело. Торис осенил себя священным знаком и пробормотал далеко не святое ругательство. Вчера, в тепле и сытости гостеприимной таверны, разговоры о демонах могли показаться им досужими сказками. Сегодня им не требовалось пояснений, чтобы догадаться, какая беда пришла в это зажиточное и мирное селение.

В деревне не было ни души. Распахнутые настежь двери домов скрипели на ветру. По улицам бродили пестрые коровы и овцы, тоскливо объедавшие с обочин молодую траву, исхудавшие собаки гоняли мокрых встрепанных куриц. На веревках уныло полоскалось вывешенное для просушки белье. Чернели обгоревшие остовы четырех стоявших близко друг к другу домов – пожар с одного из них перекинулся на соседние и чудом только не охватил всю деревню.

– Будь я проклят, если это не то самое, – сказал Торис.

– Думаю, это оно, – отозвался Рольван.

Ему очень хотелось пустить коня в обход, через поле. Но дорога вела в деревню, и он отогнал трусливые мысли. Медленным шагом проехали они мимо заброшенных домов, со смешанным чувством ужаса и любопытства глядя по сторонам. Мор оставляет за собой мертвые тела, война оставляет разрушения; здесь же люди просто исчезли, не взяв с собою ничего. Зловещее безмолвие заставляло чувствовать себя глухим, и Рольван произнес, желая услышать собственный голос:

– Они все просто ушли и не вернулись.

– Не все, – напряженно ответил Торис.

Посмотрев вперед, Рольван тоже увидел ее – женщину в пестром, но грязном и промокшем крестьянском наряде, шедшую по дороге навстречу. Она не казалась ни испуганной, ни взволнованной, как будто окружающее запустение нисколько ее не касалось или же она слишком устала, чтобы чего-нибудь бояться.

Первым вперед устремился слуга. Он подстегнул коня и через несколько минут уже спрыгнул на землю рядом с нею. Сказал что-то, но ответа не получил. Казалось, женщина его даже не заметила – она прошла мимо и направилась дальше, навстречу Рольвану и Торису. Твил растерянно смотрел ей вслед.

– Куда ты идешь, женщина? – спросил Торис, подъехав ближе.

И только тогда она заметила, что больше не одна. Вздрогнула, шарахнулась в сторону и хотела кинуться бежать. Рольван перегородил ей дорогу своим конем.

– Там никого нет, – сказал он. – Деревня пуста. Тебе лучше отправиться с нами, мы отвезем тебя к людям. У тебя есть близкие не из этой деревни?

Вблизи незнакомка оказалась молода и довольно красива, только грязное, когда-то нарядное платье и висящие сосульками волосы придавали ей отталкивающий вид. Она не ответила. Стояла, тихонько покачиваясь из стороны в сторону, и Рольван не мог понять по ее лицу, о чем она думает. Неожиданно ясно вспомнился ночной кошмар. Наклонившись с седла и протягивая к ней руку, он попросил:

– Не бойся нас. Мы тебя не обидим.

И тогда она бросилась. Неожиданно быстро, по-звериному кинулась навстречу, подпрыгнула, обеими руками ухватив Рольвана за рукав выше локтя и пытаясь дотянуться зубами до его горла. Глаза ее были пусты. Монах, приученный к битвам, понял это как нападение и взметнулся на дыбы, сбросив несчастную на землю и норовя опустить копыта ей на голову – Рольван отвернул его в последний момент. Женщина негромко зарычала, поднимаясь.

– Осторожно! – воскликнул Торис, но Рольван уже направил коня вперед.

– Поехали отсюда.

– А с ней что делать?

– Поехали!

Лишь когда деревня осталась далеко позади, Рольван остановился и посмотрел назад. Он думал, что женщина пойдет следом, но, похоже, ошибся. Его спутники выглядели растерянными и подавленными.

– Как же?.. – спросил Торис.

– Она уже мертва, – объяснил ему Рольван, сам удивляясь собственной беспросветной уверенности. Вчерашний сон так и стоял перед глазами. – Сегодня ночью она уйдет и никогда не вернется.

Ту ночь они провели в лесу, и даже безгрешный Твилл, и тот чувствовал себя неуютно. Торис всю ночь не выпускал из рук меча. Рольван шепотом молился.

На следующий день еще до заката выехали к пересечению дорог. Отсюда накатанный путь вел в Каэрдун, край зеленеющих гор и прозрачных чистых озер, лучших в мире лучников и прекрасных дев, равного которому нет ни в Лиандарсе, ни вообще где-либо на земле. Так, во всяком случае, отзывались об этих местах их уроженцы. И хоть эрги Каэрдуна давно уже признавали над собой верховную власть тидиров, местные жители лиандарсцами себя не считали. «Я родом из Каэрдуна» – говорили они с таким видом, словно признавались в принадлежности к тидирской семье. Эта характерная заносчивость, общая для высокородного эрга и нищего крестьянина, отличала и Гвейра.