Читать интересную книгу Пути непроглядные - Анна Мистунина

Тидир Дэйг, предводитель свободных эргов Лиандарса, при известиях о войне особенно не огорчался, ни радужными надеждами, ни мрачными предчувствиями не терзался – проще говоря, относился к ней как к надоевшей, но привычной работе. Северо-восточные границы постоянно тревожили канарцы, что пятьдесят лет назад поселились на побережье, получив, по договору с тогдашним тидиром, земли в обмен на клятвы верности и военную помощь против северян. Клятвы были нарушены всего через несколько лет, и вместо верных союзников Лиандарс получил новый источник тревог, в дополнение к уже существующим. Каждую весну, как открывались морские пути, новые корабли с поселенцами приставали к восточному берегу, и каждые два-три года канарцы с оружием в руках устремлялись расширять свои владения. Сдерживание их натиска занимало у эргов все то время, когда они не занимались усмирением северных соседей – данцев, расков и затаринцев. Эти воинственные племена никак не могли мирно ужиться по ту сторону великой Стены императора Тибуция, но забывали раздоры всякий раз, как кому-нибудь из них приходило в голову устроить очередной набег на южные земли.

За свою жизнь Дэйг провел четырнадцать военных кампаний, вдоволь испытал побед и поражений, сражался наравне со своими солдатами, бывал ранен, дважды – серьезно, но на здоровье тем не менее не жаловался. К сорока годам он успел уже трижды овдоветь, имел трех законных сыновей, двух дочерей и не менее десятка бастардов. Глядя на него невольно думалось, что быть тидиром и воином – занятие куда как менее опасное, чем быть дамой и его супругой. Что, впрочем, не останавливало жаждущих тидирского внимания дам, даже теперь, когда едва ли десять дней прошло со дня казни несчастной тидиры Хависсы.

Но сейчас в передних тидирских покоях не было ни дам, ни обыкновенно развлекавших их поэтов. Сновали, входя и выходя, запыленные гонцы, поодаль от внутренних дверей с полдесятка дружинников оживленно спорили с кем-то, кого окружили, буквально зажав в угол. Человек этот все порывался выбраться и уйти прочь, но с каждым разом оказывался окружен все теснее. Проходя мимо, Рольван узнал казначея.

Слуга у дверей сказал «Подождите», но тут как раз вышел очередной гонец и сразу вслед за ним в раскрывшихся дверях появился сам тидир Дэйг. Торопливо кивнул в ответ на поклоны. Он казался озабоченным и искал кого-то, когда вдруг увидел Рольвана. Лицо тидира сделалось тревожным и немного даже виноватым.

– Рольван, – сказал он. – Прими соболезнования. Его смерть – горе для всей страны, но больше всех для тебя.

От теплых слов в горле встал комок. Рольван с трудом сглотнул, кланяясь еще ниже.

– Убийца, когда его поймают, не получит пощады, – добавил тидир.

– Государь, отправьте меня за его убийцей!

– Нет, – сказал тидир. – Я разделяю твою печаль, но мы выступаем завтра навстречу канарцам, и ты тоже. У меня нет лишних офицеров.

– Прошу!

– Нет, Рольван. В другой раз я сам послал бы тебя в погоню и дал бы тебе отряд, но не сейчас. Готовься к походу.

Жестом позвав с собой казначея – тот с облегченным вздохом поднырнул под чью-то вытянутую руку и был таков, – Дэйг зашагал прочь. Настаивать дальше не подобало, но Рольван упрямо сжал зубы и кинулся следом.

– Государь!

Тот остановился. Его нахмуренные брови должны были привести спорщика в трепет.

– Что еще?

– Государь, – с отчаянием сказал Рольван. – Эрг Удерин, отправляя нас за дрейвами, от вашего имени обещал любую награду, какой мы пожелаем.

Тидир нахмурился еще сильнее.

– Да, это были мои слова.

– Дрейвы уничтожены.

– Знаю. Какой же награды ты хочешь?

– Только одно, государь. Отпустите меня.

– Сейчас? Ты хочешь оставить службу – сейчас?!

Рольван опустился на колени.

– Позвольте мне найти и наказать убийцу, мой тидир. Это единственная награда, какой я прошу. Я отправлюсь один…

– Не один, – буркнул Торис и встал на колени рядом.

Дэйг помолчал.

– Канарцы разоряют деревни, а двое храбрейших воинов просят у меня отставки, – произнес он наконец с горечью. – Чего же ждать Лиандарсу, если таковы его защитники? Хорошо, я сдержу свое слово. Отправляйтесь за ним. Но, когда найдете Гвейра, вы сразу вернетесь и его привезете ко мне живым. Никаких расправ – судить это дело тидира. Вы поняли меня?

– Благодарю, государь. Мы поняли, – ответил Рольван.

– Еще как поняли, – зловеще пробормотал Торис.

По завещанию, написанному еще несколько лет назад, отец Кронан оставил свои поместья, что были расположены в пяти днях неспешной езды к востоку от Эбрака, обители, в которой некогда нашел духовное утешение и возможность встать на путь священства. Рольвану, как и обещал, он оставил городской дом со всей его обстановкой и некоторою сумму в серебряных и золотых монетах. Гай тоже получил деньги, кроме того, епископ обязал Рольвана позволить немому слуге оставаться в доме сколько тот пожелает, хоть до самой смерти, разве только Гай сам захочет уехать куда-нибудь. Тогда его следовало отпустить. Гай остался, и Рольван был очень этому рад.

Хлопоты, связанные с завещанием, задержали его в Эбраке до самых похорон, а след убийцы тем временем стыл. Это приводило Рольвана в бешенство, не только из-за естественного в таких обстоятельствах нетерпения, но и потому, что он понятия не имел, в каком направлении тот след искать.

Совершив свое черное дело, Гвейр бежал и, скорее всего, покинул город уже на рассвете, прежде, чем о преступлении стало известно и к городским воротам была выслана дополнительная стража. Кроме Северных врат, которые вели к тидирскому замку и никак не подходили для бегства, оставались еще три, которыми он мог воспользоваться. Затевая погоню, Рольван понятия не имел, куда ему ехать – хоть монетку подбрасывай. Идея, которую, между прочим, горячо одобрил Торис, у которого в карманах как раз обнаружилась одна-единственная золотая монета. Да и то сказать, ведь последнее слово очень часто остается за золотом. Коли уж золоту под силу брать неприступные города – и неприступных дев, тут же добавил Торис, – почему бы не доверить ему и выбор пути?

Но прежде, чем Рольван всерьез решил прибегнуть к этому способу, Торис высказал другую разумную мысль. Гвейр родом из Каэрдунских предгорий, где у его семьи было небольшое владение. Почему бы не поехать для начала туда, а в остальном положиться на бога?

– Волк бежит к своему логову, – сказал тогда Рольван.

И вздрогнул, сообразив, что попал в точку.

– А охотники за ним, – подхватил Торис. – Паршивые дрейвы те же волки!

– Значит, на юг, а там посмотрим. Не мог он совсем не оставить следа! Будем расспрашивать в тавернах, на постоялых дворах, и… пусть нас ведет сам бог.

– Ты в храме-то был?

Рольван молча кивнул. Он пришел в храм перед похоронами и долго стоял, глядя в застывшее, неприятно-желтое в свете свечей, лицо отца Кронана. Долго беззвучно молился и прислушивался, надеясь получить хоть какой-то отклик, но его не было. Епископ ушел, бог, которому он служил всю жизнь, принял его в свой Надзвездный свет. Осталась лишь пустая оболочка. И месть – еще оставалась месть, и в ней было гораздо больше жизни, чем в этом холодном, неподвижном теле. Когда на гроб опустили крышку и прах навеки возвратился в прах, Рольван вздохнул с облегчением.

– Я дал клятву, – сказал он теперь, – дал клятву, что буду искать Гвейра, пока не найду. Он может покинуть Лиандарс, даже уплыть за море, и я тогда последую за ним. Может быть, мне придется искать всю жизнь. Поэтому, Торис… если решишь, что не хочешь дальше за ним гоняться…

– Ну вот еще, – возмутился в ответ Торис. – Хочешь клятву, вот тебе: пусть демоны мрака сожрут мою душу, если я не найду этого ублюдка и не спрошу, прежде чем снести ему голову, как он смел прикидываться моим другом!

Как бы ни поджимало время и не грызло нетерпение, перед отъездом еще нужно было посетить Эранда, поправлявшегося в своем городском доме под присмотром молодой жены. Рольван отправился туда вместе с Торисом. Раненый воин долго выспрашивал у них подробности ночного происшествия, которое пропустил из-за беспамятства, выразил свое сочувствие по поводу убийства епископа и проводил их с пожеланием непременно отыскать убийцу и обещанием быстро выздороветь и отправиться «бить канарцев за себя и за вас». На поправку он шел быстро, и друзья решили признать это добрым предзнаменованием. Их собственные раны еще беспокоили их, но ни одному и в голову не пришло счесть это препятствием для нового похода. Ноющая боль в плече беспокоила Рольвана меньше, чем нетерпение в мыслях, а к руке мало-помалу возвращалась прежняя подвижность. Что до Ториса, пара кровавых царапин наверняка казалась ему мелочью, вообще не стоящей внимания. Порою Рольван думал, что свалить этого быка можно только хорошим ударом тарана.