— Садитесь, — я начала снимать повязку с локтя и выругалась под нос — по узлу легко узнать, кто ее накладывал. Учу-учу девчонок в лазарете не затягивать так завязки, но все без толку. Придется по-другому.
Я достала кинжал из кармана и в два счета расправилась с непослушным узлом, быстро сняла повязку и одобрительно кивнула — почти зажило.
— Свежая есть? — мои глаза скользнули по лицу айки, что уставился на кинжал. — Ау?
— Простите. Есть, — тот достал из кармана полотно, свернутое в рулончик. — Откуда он у вас?
— Клинок? — я быстро наложила повязку. — От одной, э-э, знакомой достался.
— А вы Малько знаете? — тихо спросил мужчина и, получив в ответ кивок, продолжил, — такой только у матери его имелся. Знаю, потому как сам его ей сделал.
— Да? — я усмехнулась и завязала узелок — правильный, чтобы и держал, и распутать потом нетрудно было. — Она мне им чуть горло не перерезала.
— Простите, — он смутился.
— Вы не виноваты. Все, готово.
— Спасибо. — Айка поспешил уйти.
А мне вспомнился разговор с Малько — как он видел мать за разговором с Люцифером, который ей кошель денег оставил. Некстати я об этом задумалась. Может, это и глупо, но почему-то покоя не дает. Значит, надо выяснить правду. Она хоть и строга, и порой кусача, но лучше сомнений и недомолвок.
Вот она, Ось. Я натянула поводья, останавливая Красавца, который рад был, похоже, нестись во весь опор, и спрыгнула на землю. Близко подойти к столбу энергии, что бил в сиреневые небеса, мне не дали, конечно. Но когда сказала, что хочу поговорить с одним из охранников Оси, попросили подождать и привели коренастого, заросшего бородой и с косматой шевелюрой до плеч горного. Лицо показалось знакомым.
— Чем помочь могу, красавица? — он пристально посмотрел на меня. — Стряслось чего?
— Нет, хотела с одним из ваших поговорить.
— Это с кем же?
— С айкой Малько.
— А по какому вопросу? — мужчина усмехнулся в бороду.
— По личному. — Процедила я. Как же быстро сделал выводы! Хотя чего обижаюсь, виной тому репутация парня.
— Прости, нету его, — горный развел руками. — Пропал служивый. Загулял, поди, с девахой какой. Устрою ему, когда явится. Узнает, каково батьку Гура сердить! — из-под кустистых бровей сверкнули глаза. — А что хотела-то ты? Или это, — он смущенно кивнул на мой живот, — того?
— Нет! Мы с ним не… — Я покраснела.
— Прости, красавица. Не обижайся, не хотел обидеть. А ведь вспомнил, откуда знаю тебя! — мужчина расхохотался. — Думал, память отшибло! Тебя ведь к Оси Алатар приводил, помнишь?
— Помню. — Я съежилась, вспомнив, что в тот день он меня изнасиловал, воспользовавшись драконьим внушением.
— Не задалось с ним, да? — батька Гур сочувственно глянул в мое лицо. — Ну так, чего было ожидать, женатый ведь.
— Я не знала, — язык ворочался с трудом.
— Мужики порой бывают… да. Уж прости. — Горный смущенно затеребил бороду. — Так что Малько-то передать? Как ж…, прости, сиделка отойдет у него после порки, сам к тебе явится.
— Ничего не передавайте, мне мать его нужна.
- Так это легко, что ж сразу-то не сказала? Слушай, расскажу, — он объяснил, как добраться до нужного дома. Мы распрощались, я пришпорила Красавца, и тот сорвался в полет.
Следуя словам батьки Гура, найти дом матери Малько удалось без труда. Приземистая хижина из крупных валунов, промежутки между которыми были замазаны ярко-красной глиной, оказалась весьма симпатичной. «Шапочка» сверху, свитая из тонких ветвей, придавала ей игрушечный вид. Заглядевшись на строение, я заметила айку, лишь когда скрипнула калитка из тонких серых досок.
— Не дворец, да? — она, прищурившись, глянула на меня. Полностью голая, если не считать ряды разноцветных бус на шее и поясе, которые ничего не прикрывали, наоборот, притягивали внимание к тем местам, что свойственно прикрывать одеждой.
— Не дворец, — я кивнула. — Но мне нравится, красивый дом.
— Искренне говоришь, чую.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А ты? — моя очередь прищуриться. — Искренна была со мной, после того, как горло перерезать пыталась?
— Чего орешь-то? — шикнула айка и, ухватив за локоть, потащила к двери своего жилища. — Внутри поговорим.
— Уж лучше ты говори, а гостья слушать будет. — Я зашла внутрь, села на лавку у окна и уперлась локтем в стол, что стоял рядом. — Начни с того, за что тебе платил Люцифер.
— И об этом знаешь? — она кивнула. — Что ж, отпираться ни к чему, дело вот как было. Попросил он, Падший этот проклятый, нападение на тебя устроить. Понарошку, напугать, значит, чтобы. А потом сделать вид, мол, передумала я, не буду красоту такую губить. Ну, и повиниться перед тобой велел — дракониц заказчиками назвать.
— Поняла. — Едва слышно прошептала я.
— У нас с тобой все немного не так пошло, не как задумано было. Ты сама меня отмутузила знатно, прибьешь, думала! — в черных глазах айки сквозило уважение. — А вот о драконицах-то ты сама вывод сделала, мне и говорить не пришлось.
— Почему рассказываешь? — я вгляделась в ее лицо. — Ведь могла соврать? Заново обдурить, в первый раз получилось ведь?
— А смысл мне покрывать тварь эту, Люцифера, — она оскалилась, — после того, что он с сыном моим сотворил? С моим Малько, красавцем моим непутевым?
— Он убил его? — потрясенно выдохнула я.
— Нет. — Мелко дрожа, айка глубоко вдохнула и продолжила свистящим шепотом, — не убил, но только участь та страшнее смерти будет!
— О чем ты?
— Уходи давай, — она устало махнула рукой на дверь, — вещи собираю, не видишь? Ухожу отсюда, плохие это места теперь.
Только в этот момент мне на глаза попались мешки, что стояли вдоль стены. Видимо, в них были упакованы ее пожитки. А в самом доме было почти пусто — ни кровати, ни шкафа, стены пустые, даже коврика на полу завалящего не лежало.
— Демоны все испоганили. — Айка с горечью усмехнулась. — Не по себе этот Люцифер кусок откусывает. Покусился на то, что мать-земля с сотворения мира в себе хранила. А он к своим рукам прибирает, ирод. Стонет все вокруг, да не слышите вы. А мы, водный народ, чуем, когда матушка, что породила нас, болеть начинает.
Я ушла от нее, ничего не понимая. Но на душе было так паршиво, что хотелось, как в детстве, найти отца и замереть в его сильных объятиях. Он бы гладил меня по волосам, что-то ласково приговаривал, и все печали развеялись бы, как и не бывало. Но папа давно в ином мире. А тот, кому я доверилась, кого полюбила, обдурил меня с самого начала. И что теперь делать? Как развязать этот узел?
Когда я вошла в спальню, Люцифер стоял у окна. Он даже не заметил меня. Глаза были полузакрыты, руки слегка вытянуты перед собой, словно мужчина положил их на невидимую спинку стула. Падший перебирал пальцами, словно дергал за невидимые ниточки. Я не стала мешать и села на кровать. Когда Люцифер повернулся ко мне, любопытство возобладало:
— Что ты делал?
Хотя стоит ли мне рассчитывать на правдивый ответ? Или как поверить в те слова, что услышу?
— Смотрел нити вероятностей, — спокойно сказал мужчина.
— Как это?
— Очень сложно, — он улыбнулся. — Представь, что пытаешься разглядеть тысячи вариантов будущего — одновременно.
— Увы, не смогу.
— Да, потому что это трудно сделать даже мне.
— И что ты видел?
— Нашего сына.
— Ч-что? — я забыла и о словах айки, и о Деметрии, обо всем.
— Почему ты удивлена? — Падший сел рядом на кровать. — Разве не от того, чем мы занимаемся, родятся дети?
— Да, но…
— Что, Риэра?
Не знаю, все мысли разлетелись. В голове пытается уместиться одна-единственная — ребенок, мой ребенок, от Люцифера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты не хочешь детей от меня? — он напрягся, уловив, очевидно, ту самую суть, что не смогла я.
— Ты видел его? — пропустив мимо ушей вопрос, невпопад спросила я. — Нашего сына? Он будет?
— Будет, — мужчина усмехнулся, — если перестанем разговаривать и займемся делом!