Правительство Думерга
I. Нота от 17 апреля 1934 года (9 февраля – 21 апреля 1934 года)
В четверг, 3 февраля, днем состоялась моя первая встреча с премьером Думергом на Кэ д'Орсе. Он попросил меня о содействии. Я ответил, что с разрешения своей партии я буду оказывать ему поддержку, не ставя никаких условий. При этом мною было высказано единственное пожелание, чтобы в своих же собственных интересах правительство придерживалось самой левой ориентации. Думерг предложил мне пост министра народного просвещения. Я попросил дать мне менее тяжелое министерство в связи с загруженностью делами в Лионе.
Пятница, 9 февраля, была решающим днем. Прежде всего я отправился на заседание парламентской группы партии. Некоторые из моих друзей, казалось, были обеспокоены поступившими из провинции, в частности из Лориана и Оша, известиями о движении в защиту республики. Однако решения, принятые накануне, не подверглись никаким изменениям. Жозеф Кайо, которого я просил временно заменить меня на посту председателя, пока я буду занят у Думерга, заявил, что он откажется вести заседание, если формируемому правительству будут предъявлены какие-либо условия. Думерг предложил мне портфель министра торговли, на что я дал свое согласие. Я посоветовал ему поручить министерство народного просвещения кому-нибудь из радикалов. Он предложил кандидатуру Берто. Это известие было встречено в группе с неудовольствием.
Марке и несколько неосоциалистов сообщили нам о своем намерении просить Думерга назначить двух государственных министров, одним из которых был бы я. Поскольку я уже принял предложение Думерга, я не мог присоединиться к этому демаршу, однако группа оказала ему сильную поддержку, и он завершился успехом. Вскоре Думерг известил меня о своем новом решении. Я сделал всего лишь одну оговорку – относительно нашего долга Америке и июньского взноса. Еще до этого я беседовал с нашим торговым атташе Моником. Он сказал мне, что если мы сделаем общий взнос в размере 4 миллионов долларов в покрытие четырех платежей, что будет равно взносу Италии, то США согласятся на это символическое покрытие и аннулируют нашу задолженность. Так произошло мое вступление в правительство, которое в тот же вечер на своем первом заседании было представлено президенту республики. Парламентская группа радикалов приняла в связи с этим резолюцию, которая глубоко тронула меня, потому что она как бы закрепляла полное согласие, достигнутое в эти дни между моими друзьями и мною: «В час, когда Эдуард Эррио слагает с себя функции председателя группы, депутаты – радикалы и радикал-социалисты вновь заверяют его в своей самой глубокой преданности. Они убеждены, что его участие, так же как и участие других наших коллег по партии, в правительстве «перемирия» явится полезным вкладом в дело защиты республиканских свобод и охраны парламентского режима, поставленного под угрозу врагами республики. Они благодарят его за вновь проявленное им бескорыстие и выражают ему самое полное доверие». На этом же заседании группа радикалов единогласно поддержала призыв ВКТ: «Вместе с другими республиканскими ассоциациями защищать находящиеся под угрозой народные свободы». Председателем группы был избран Камилл Шотан.
В субботу вечером, 10 февраля, в министерстве иностранных дел состоялось первое заседание совета министров. Решение о создании комиссии по расследованию было принято без всяких трудностей. По поводу объявленной 24-часовой забастовки правительство вопреки мнению Тардье и Шерона решило проявить терпение с тем, чтобы в дальнейшем решать вопрос о применении санкций в зависимости от обстоятельств. Барту зачитал текст ответа Гендерсону, в котором подтверждалась позиция предшествующих правительств относительно контролируемого сокращения вооружений по этапам при условии обеспечения безопасности. Мы переживали период существенных трудностей в торговле с Англией. Шерон сообщил о предстоящем аресте Боннора.
Сарро подвел итог событиям прошлой ночи: 50 раненых среди гражданского населения, один из которых умер, 86 – среди полицейских. Он информировал нас также о деле Кьяппа, который, по имеющимся сведениям (подтвержденным газетой «Тан» от 11 февраля), не соглашался ни на какой пост, кроме поста префекта полиции. Эта история могла вызвать в правительстве глубокий раскол. Думерг благоразумно предложил занять выжидательную позицию. Вопреки интерпретации Лаваля я потребовал уточнить, что мы целиком резервируем этот вопрос. «Давайте решим, – заявил премьер-министр, – что мы его не обсуждали».
Затем Жермен Мартен сделал информацию о финансовом положении. Государственное казначейство живет только сегодняшним днем, имея на своем счету всего лишь 96 миллионов. Сверх предусмотренных поступлений необходимо изыскать до конца февраля 1 миллиард, до конца марта – 2 миллиарда, до конца июля – 6-7 миллиардов. Однако наряду с этим имеются и некоторые благоприятные признаки – сократился вывоз золота, поднимаются биржевые курсы. Специалисты кабинета изыщут и сделают предложения относительно наилучшего решения, когда начнется обсуждение бюджета, однако вряд ли можно надеяться на установление равновесия. По окончании заседания я услышал, как Тардье сказал Лавалю: «Это все что угодно, только не правительство».
Второе заседание кабинета состоялось 12 февраля. Шерон представил нам два проекта декретов: первый – о политических адвокатах, второй – о порядке продвижения по службе в судебном ведомстве. Барту изложил австрийский вопрос. Дольфус требовал вмешательства Лиги наций. Италия прислала запутанный ответ, который ясно свидетельствует о ее сговоре с Германией, хотя она и признает наличие в Австрии нацистской деятельности и право этой страны на международную защиту. Французский ответ поддерживал просьбу Дольфуса и подтверждал неизменную решимость Франции защищать независимость Австрии.
Внутреннее положение оставалось весьма тревожным. Повсеместно ощущалось чувство какой-то тревоги; общественное мнение продолжало лихорадить. Всеобщая конфедерация труда опубликовала следующее воззвание: «Мы не желаем, чтобы воров и их сообщников смешивали с демократией. Мы хотим отстоять столь героически завоеванные нашими предками основные свободы, без которых жизнь теряет смысл… Надо показать, что народ не останется немым и пассивным зрителем перед лицом попыток заменить демократию диктатурой». Всеобщая забастовка приняла весьма широкий размах, особенно на железной дороге и в ведомстве связи, где работу прекратили почти все. На заводах Рено бастовало 55 процентов всех рабочих, на заводах Ситроен – 60 процентов. В демонстрации на площади Нации участвовало около 25 тысяч человек. Столкновений и жертв не было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});