Он поднялся и взмахом руки опрокинул нетронутый кубок с вином, разлив его содержимое по столу. В дверях он остановился, оглянулся и быстро обрел форму, известную как Река, жест демонстративного неповиновения и презрения. Тут же вернул свою форму.
— Война будет продолжаться,— сказал он.— Пока я разрешаю тебе оставаться в твоей должности, но я предупреждаю тебя не делать изменнических приближений к врагу. Что касается святого лорда Валентайна, он поплатится жизнью. Его кровь послужит для очищения Стола Богов в День освящения Велализьера. Остерегайся, Данипиура! Или я пролью твою кровь с этой же целью.
— Коронованный лорд Валентайн находится у своей матери Леди во Внутреннем Храме,— сказала иерархиня Талинот Эсулда.— Он просит вас отдохнуть здесь, этой ночью, в королевском доме в Нуминоре, принц Хиссун, и явиться к нему утром.
— Как будет угодно Коронованному,— сказал Хиссун.
Он смотрел мимо иерархини на огромную белую стену Первого Утеса, вздымающегося над Нуминором. Она сияла с такой же ослепительной яркостью, как само солнце. Когда Остров впервые показался на горизонте несколькими днями раньше, на пути из Альханроеля, он вдруг заметил, что прикрывает глаза от этого режущего света и вообще смотрит в сторону, а стоявшая рядом Элзинома в ужасе отвернулась и воскликнула:
— Никогда не видела ничего столь же яркого! Мы ослепнем, если будем смотреть туда!
Теперь, с близкого расстояния, белый камень не был таким ослепляющим, свет его казался мягче и напоминал, скорее, сияние луны, нежели солнца.
Прохладный свежий ветер дул с моря. Тот самый ветер, который так быстро гнал его судно от Алазора до Острова, но не смог обуздать растущее в нем день ото дня нетерпение. Это нетерпение одолевало его и сейчас, когда он прибыл во владения Леди. Хотя он понимал, что должен быть терпеливым и приспособиться к неторопливым ритмам Острова и его хозяйки, иначе ему не удастся выполнить те задачи, которые стояли перед ним.
И в самом деле, он чувствовал эти мягкие ритмы, поселившиеся в нем, когда иерархини повели его по тихому маленькому портовому городку к королевскому дому, известному как Семь Стен.
"Чары Острова чрезвычайно сильны", — подумал он. Это было спокойное, безмятежное, тихое место, свидетельствующее о присутствии Леди. Смятение, разрушающее Маджипуру, здесь ему казалось нереальным.
Тем не менее в эту ночь Хиссун никак не мог уснуть. Он лежал в восхитительных покоях, обитых великолепной тканью глубоких цветов древнего узора, где, может быть, до него спали Великий лорд Конфалюм или Престимион, или сам Стиамот, и ему казалось, что эти древние короли все еще парили поблизости, переговариваясь друг с другом шепотом, и то, что они говорили, было насмешкой над ним: выскочка, щеголь, надутый индюк. "Это только шум прибоя о крепостные стены",— сердито говорил он себе. Но сон по-прежнему не приходил, и чем усерднее он искал его, тем более тот от него удалялся. Он встал и прошелся по комнатам, вышел во двор, надеясь разбудить какого-нибудь слугу, который мог бы дать ему вина, но не встретил никого и спустя некоторое время вернулся в свою комнату и снова закрыл глаза. На этот раз ему показалось, что он почувствовал, как, Леди легко дотронулась до его души, почти сразу: не послание, совсем другое, только лиши касание, слабое, как дыхание над его душой, мягкое — Хиссун, Хиссун, Хиссун, которое успокоило его в легком забытьи, потом глубже, глубже, вне досягаемости снов.
Наутро стройная величавая иерархиня Талинот Эсулда пришла за ним и Элзиномой и повела их к подножию большого белого утеса, где стояли в ожидании сани-плавуны, чтобы унести их на верхние террасы Острова.
Подъем по отвесной стене Первого Утеса внушал страх — вверх, вверх и вверх, как будто во сне. Хиссун не смел открыть глаза, пока сани не остановились, ударившись о землю. Тогда он оглянулся и увидел освещенное пространство моря, простирающегося до далекого Альханроеля, и две изогнутые косы Нуминорских волнорезов прямо под собой. Плавун-фургон повез их через покрытые лесами плато на вершину, к основанию Второго Утеса, который так круто взмывал вверх, что, казалось, заслонял все небо. Здесь они остались ночевать в домике на Террасе Зеркал, где массивные плиты из отшлифованного черного камня поднимались от земли, как таинственные древние идолы.
Потом снова вверх к самому высокому и самому сокровенному утесу, на тысячи футов от уровня моря, здесь находилось святилище Леди, На вершине Третьего Утеса воздух был поразительно чистым, так что предметы, находящиеся за много миль, были видны, словно в увеличительное стекло.
Неизвестные Хиссуну огромные упитанные красные птицы с громадными черными крыльями лениво кружились высоко над головой. Снова Хиссун и Элзинома пошли к центру плоской вершины Острова, проходя террасу за террасой, пока, наконец, не остановились. Простые здания из белого умытого камня были разбросаны в кажущемся беспорядке среди садов необыкновенной чистоты и спокойствия.
— Это Терраса Обожания,— сказала Талинот Эсулда,— вход во Внутреннюю Обитель.
Они спали этой ночью в тихом уединенном домике, приятном и скромном, со своим мерцающим бассейном и укромным садом, огражденным вьющимися стеблями лозы, которые переплетались, образуя непреодолимую стену. На рассвете слуги принесли им охлажденные фрукты и запеченную рыбу, и вскоре после того, как они поели, появилась Талинот Эсулда. С ней была другая иерархиня, грозная, с пронзительным взглядом седовласая женщина. Она приветствовала их обоих, но по-разному: отдала Хиссуну салют, подходящий для принца Горы, но сделала это как-то невнимательно, почти небрежно, а потом повернулась к Элзиноме и, сжав обе ее руки в своих и задержав их так, тепло и участливо заглянула в глаза. Когда она, наконец, отпустила руки Элзиномы, то сказала:
— Я приветствую вас обоих на Третьем Утесе. Меня зовут Лоривада. Леди и ее сын ожидают вас.
Утро было холодным и туманным, сквозь низкие облака едва пробивался намек на солнечный свет. В одной цепочке, Лоривада впереди, Талинот Эсулда позади, не произнося ни слова, они прошли через сад, где каждый листик поблескивал капельками росы, пересекли мостик из белого камня, изогнутый такой хрупкой дугой, что казалось, он может рассыпаться даже от самых осторожных шагов, ступили на широкое травяное поле, в конце которого находилась Внутренняя Обитель.
Хиссун никогда не видел более красивого здания. Оно было построено из того же полупрозрачного белого камня, как и мост. В его центральной части находилась низкая ротонда с плоской крышей, от которой отходили на равном расстоянии, словно лучи звезды, восемь длинных узких галерей. Не было никаких украшений, все было чистым, строгим, простым, безупречным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});