С ним было легко. Десперадо и себе-то не признавался в том, что он крестился из детской, смешной надежды — а вдруг случится чудо и голос вернется? Он стеснялся того, что раньше ждал Новый Год с той же надеждой. И верил, верил отчаянно, что если сможет продержать в ладони снежинку все двенадцать ударов, то все исполнится. Но снежинки таяли почти сразу.
…Вчера сюда приходил Антон. Француз. В Гамбурге. Милый такой лопоухонький мальчик, глядящий совершенно невинными голубыми глазами. Домашнее дитя, сорвавшееся в автостоп… Полторы фразы по-немецки и ужасающей быстроты трескотня по-французски…
Нет, здесь не ночной клуб. И не кафе. Нет, вам дали неправильный адрес. Да, «Глобо», но не кафе. В туалет? На станции трансрапида. Нет, и Пауля Клюге мы не знаем… Уф. Избавились. Ушёл.
Итак, четверо в форме. Двое в боксе с мониторами, двое — за системами и связью. Скучают, иногда выходят размять ноги — по одному, конечно. Два охранника у контрольного комплекса на входе. Тех, у кого есть пропускная карта, почти не отслеживают — к остальным подходят сразу. На этаже — шестеро или больше. Антон видел шестерых. Сеть беспроводная, но всё главное должно быть на кабеле, а кабель уходит в шахту и по стояку трансрапида. Кто-то должен туда подлезть.
«Кто-то» — это, естественно, Игорь. Затем они с Десперадо сюда и приехали.
Куб «Глобо», черная стеклянная крепость, имел две слабины. Первая — воздуховоды, общие с системой вентиляции станции трансрапида. Вторая — большой гараж с длинным рядом лифтов, где днём царила суета. Издержки производства. Журналистика. Но зато и гараж, и станция трансрапида были начинены камерами, как индюшка гречкой. И снитчи летали исправно, каждые шесть минут. А это выдвигало Антона на ключевую роль. Именно он должен был составить расписание всего, что регулярно движется по Гамбургу и свести воедино данные, предоставленные наблюдателями.
— А ну-ка, — сказал стрига, слезая и снимая шлем, — подержи мне стремя.
Десперадо усмехнулся, поставил мотоцикл на упор, спешился и подошел к стояку. Нижняя скоба была в трех метрах — стрига мог бы и допрыгнуть, но это значило обратить на себя внимание. Десперадо сцепил пальцы «замком» и напряг мышцы, готовясь принять вес Игоря. Странное дело — было в стриге где-то под восемьдесят пять, но Десперадо этого почти не ощутил: упор на руки, упор на плечо — и вот Игорь уже лезет по столбу, сверкая оранжевой кепкой и таким же рабочим жилетом с неисчислимым множеством карманов.
Вообще-то такие вещи полагалось делать ночью. Это если как в кино. А если как в жизни — то вот светлым утром ползет себе вверх по стояку явный ремонтник. Он ни на кого не обращает внимания, на него никто не обращает внимания…
— Значит, так, — докладывал он через час в кухне пригородного дома над одним из многочисленных каналов. — Кабель действительно проходит там. Защищен. Придется попыхтеть. Но что радует — это место вне зоны пролета снитчей. От них защищает эстакада.
— Значит, попытаемся воткнуться сегодня вечером, — сказал Эней. — И один день просто повисим и понаблюдаем. И если ничего необычного не случится — я пойду на второй день.
— Почему все-таки в офис, — недовольно спросил Костя. — Почему не домой?
— Мы же тебе объясняли, — Мэй не скрывала раздражения. — Если бы мы шли ее убивать — то конечно, шли бы домой. Но мы идем поговорить. Нам нечего бояться и нечего стыдиться — она должна это понять. Поэтому мы идем в офис. Правильно, Энеуш?
— Правильно, — кивнул Эней. — Только это ещё не всё. Если пойдет плохо… Они там должны знать, что мы можем войти в охраняемый и защищенный офис — и выйти из него. Мы не боимся. Мы достанем кого угодно.
— Это точно, — ухмыльнулся Игорь.
Он достал из микроволновки пиццу, начал резать на всю честную компанию.
— Если идти послезавтра — а я такой, чтобы идти послезавтра — то врезаться в кабель нужно сегодня, — сказал Эней. — Нужна внешняя антенна. Я распотрошу запасной комм, это еще полчасика. Закладку тебе придется ставить на переходник системы наблюдения…
— А антенну можно на технической галерее. — Игорь провел пальцем над линией, обозначающей эстакаду трансрапида. — Для долгосрочного слежения не годится, но сутки-двое проживет, а нам и того, наверное, не нужно. Если окажется, что офис нам не по зубам, пойдем всё-таки домой.
— Фрау Эллерт, — Антон был воспитанный мальчик и сначала прожевал, — из тех людей, кто, как говорится, «горит на работе». Дома проводит в лучшем случае шесть-семь часов в сутки. Интересно, какая из двух специальностей отнимает у неё столько времени?
— Первая, наверное, — сказала Мэй. — Пеликан тоже больше школой занимался.
— Значит, — заключил Эней, — идти надо в контору, в самый конец рабочего дня. В кабинете у нее наверняка стоит скеллер — значит, связи в режиме реального времени у нас не будет. Маячки, прочая ерунда — всё заглохнет, как только я войду в кабинет. И камер, скорее всего, там нет тоже — так что если Антон и прорвётся в систему, в кабинете он меня потеряет.
— Огл, — сказал Игорь. — Нэд Огл. Мы звоним ей в означенный промежуток времени. Удостовериться, что с тобой все в порядке.
— И она решает, что мы глухо ее обложили, — Эней покачал головой.
— Так это же к лучшему, нет?
— Я не хочу на нее давить.
— А мы не хотим тебя потерять.
— Игорь, после Курася они ждут от нас резких движений. Если она решит, что мы ее обложили, она может вызвать подмогу. Я бы вызвал. И в лучшем случае нам придется убивать своих же, виновных только в том, что в штабе засела крыса. А в худшем…
«Нас положит СБ» он не сказал. Не хотел каркать. Тем более, что самым худшим этот вариант тоже не был. Но о самом худшем не хотелось ни говорить, ни думать.
— А если она эту подмогу вызовет заранее? Если у нее, скажем так, недобрые намерения? И в ее кабинете ты сразу встретишься с тремя квадратными парнями? Не рассчитывает же этот божий одуванчик завалить тебя в одиночку.
— Значит, маячок нужно ставить в здании. Причем там, куда я не могу зайти случайно — и куда меня не могут завести нарочно. И если я на эту точку через час не выйду, значит, унес меня змей горыныч о семи хоботах.
— А если через час будет уже поздно? — спросил Антон. — Если не унес, а…
— Офис хорош еще и тем, что меня там неудобно убивать, — Эней налил себе колы. — Так что если не стрясется несчастный случай — убивать повезут в другое место. Понимаешь, Тоха, от полиции как-то можно отмазаться с обколотым типом на руках — и никак нельзя отмазаться, если на руках труп. У Стеллы здесь гнездо. Она не будет им рисковать из-за меня. Ну, не будет рисковать больше, чем нужно. Если выйдет несчастный случай на производстве — значит, выйдет, от этого не страхуют. Но в любом случае, поговорить со мной они захотят. А особенно калечить при разговоре тоже не могут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});