Темноволосый мужчина с короткой бородой, по-видимому, главарь, быстро отдал приказ и остальные, наведя пистолеты, обыскали пассажиров и связали им руки за спиной. Потом один из помощников занял место водителя, и автобус снова поехал.
Всё произошло за несколько минут.
Ниа сидела, вжавшись в спинку кресла. Перед глазами стояло лицо водителя. Убила… Та женщина убила его… Просто так…
Ниа трясло, а рядом беззвучно молилась старушка.
Через несколько часов солнце поднялось выше, стало жарко. Люди хотели пить, но человек за рулём молча смотрел на дорогу. Вдруг автобус начал подпрыгивать на камнях: они съехали с шоссе. Минут двадцать их качало из стороны в сторону, нескольких человек стошнило. Наконец, автобус остановился.
Главарь выбежал из автобуса. Некоторое время были слышны нервные голоса, потом он вернулся и произнёс что-то, глядя на пассажиров.
Ниа с беспокойством смотрела на сидящую рядом старушку. Та тяжело дышала, похоже, у неё поднялось давление.
— …я спрашиваю, кто знает мой язык? — повторил мужчина.
Ниа вдруг осознала, что понимает его.
— Кто-нибудь из вас знает мой язык?!
Это же… не может быть!.. Это язык шемали!
— Кто-нибудь…
— Я, — тихо сказала Ниа. — Немного.
Он быстро подошёл к ней и вытащил из кресла.
— А другой? Албалийский! Ты знаешь албалийский?
— Да.
— Ты можешь переводить?
— Не знать… я плохо…
— Ты будешь переводить! Или умрёшь!
— Что переводить?
Мужчина позвал своих помощников. Когда он говорил быстро, Ниа ничего не понимала.
— Вот текст! Переведёшь его на албалийский! — он протянул ей лист бумаги.
— Нет! Я не… я очень плохо знать язык шемали! — взмолилась Ниа. — Я не мочь читать это!
— Я объясню, если ты не поймёшь! Читай! — приказал он и швырнул её обратно в кресло.
Ниа быстро пробежала глазами текст и ничего не поняла. «Успокойся, успокойся!» — сказала она себе, но как успокоиться в такой ситуации, не знала. Прочитав ещё раз, она ужаснулась.
— Вы хотеть просить Албалия вернуть ваша земля?
— Да! Они забрали наш дом! Если они не вернут его, мы убьём вас!
— Это… это нет результат! — воскликнула Ниа. — Олеум Нафта… не думать… — о боже, как же это сказать! — Олеум Нафта не думать о мы! Мы не важно!
— Вот и проверим, — мрачно произнёс мужчина. — Подумай, как сказать это на албалийском. У тебя полчаса!
— Подождите! — закричала Ниа, видя, что он собирается уйти. — Эта женщина плохо! Я сделать, что вы просить. Я дать ей лекарство.
— Сначала сделаешь, потом дашь лекарство, — проговорил он, не оборачиваясь.
Ниа, дрожа, откинулась в кресле. Кто-то спросил её, чего хотят террористы. Она стала объяснять… Через полчаса пришёл помощник и принёс в автобус аппаратуру. Боковые окна занавесили, а переднее закрыли тяжёлой тканью. Ниа посадили на маленький табурет спиной к переднему окну. В другом конце прохода стоял человек с камерой.
— Вы хотеть делать видео? — испугалась Ниа.
— Считай, это твой звёздный час, — усмехнулся главарь. — Готов? — спросил он у помощника.
Тот кивнул.
— Как тебя зовут?
— Ниа.
— Давай, Ниа. И помни, если сболтнёшь лишнее, умрёшь.
Он отошёл назад. Помощник включил камеру и кивнул девушке.
Ниа посмотрела в листок, лежащий у неё на коленях, и произнесла дрожащим голосом:
— Мы, народ шемали, обращаемся к правительству Албалии…
— Громче! — приказал главарь.
— Мы, народ шемали, обращаемся к правительству Албалии и лично к президенту Олеуму Нафта. Вы забрали земли, принадлежащие нам по праву. Вы лишили нас домов, вы лишили нас родины. Мы… требуем вернуть нашу землю. В этом автобусе учёные из разных стран, в том числе и из Албалии. Они ничего не сделали нам. Мы не хотим убивать их. Но если вы не вернёте нам наш дом, мы вынуждены будем пойти на это. Президент Нафта, жизни этих людей в ваших руках. Верните нам нашу родину, и кровь не прольётся. В противном случае на вашей совести будет гибель полсотни невинных людей. Мы ждём вашего ответа до конца этого дня. Если вы попытаетесь атаковать нас, мы убьём заложников. Мы ждём вашего ответа, президент Нафта.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ниа замолчала и опустила голову.
— Молодец, — сказал мужчина.
— Лекарство… Вы обещать. Я дать лекарство.
Он кивнул помощнику. Ниа развязали руки, и под дулом пистолета она дала таблетки старушке и ещё нескольким пассажирам.
— Люди… надо выйти… туалет, — сказала она.
Мужчина снова кивнул помощникам, и они по одному стали выводить людей из автобуса.
— Если захотят бежать, убей, — приказал он.
Но никто бежать не пытался: вокруг были красные скалы и каменная пустыня.
Когда Ниа вывели из автобуса, она заметила рядом небольшой палаточный лагерь. Там было человек пятьдесят: в основном мужчины. Женщина — одна, та, которая убила водителя. И ещё мальчик лет четырнадцати с пушистыми рыжими волосами. Про себя Ниа назвала его Лисёнком.
После короткой прогулки людей снова связали. На экране небольшого телевизора в салоне автобуса по всем каналам бледная девушка дрожащим голосом читала обращение народа шемали к президенту Нафта.
Мужчина напряжённо вглядывался в экран.
— Он должен ответить, должен ответить, — глухо повторял он.
— Если он ответить, вы не нравиться ответ, — прошептала Ниа.
— Здесь невинные люди, из разных стран. Он должен понимать.
Он понимает, но не станет жертвовать интересами своей страны ради кучки чужих людей, если уж не пожертвовал ими ради собственной дочери.
— Как вас зовут? — спросила Ниа.
— Шафран, — ответил мужчина.
— Шафран, пожалуйста! Отпустите нас! — умоляюще произнесла она.
— Что? Торопишься к своему жениху? — горько усмехнулся он.
— Да…
— А моя жена умерла. Ребёнок тоже, — сказал он с ужасной улыбкой.
Ниа закрыла глаза.
— Он тоже… сейчас умирать… — прошептала она.
— Значит, ты должна понять меня, — он встал и быстро вышел из автобуса.
Ниа откинулась на спинку кресла, внутри у неё всё словно парализовало, осталась только одна мысль: что будет, если она не вернётся?
За окнами стемнело, до полуночи оставалось меньше часа. Шафран нервничал всё сильнее. Вдруг на экране телевизора появился президент Олеум Нафта. Бледность ещё больше подчёркивала асимметрию его странного лица. Пододвинув к себе микрофон, он посмотрел в текст, который держал в руках, потом отложил его в сторону и произнёс:
— Мы выслушали обращение тех, кто взял себе имя «народ шемали», не имея смелости назваться другим словом — террористы. Потому что народ не захватывает автобусы, народ не угрожает уничтожить невинных! Есть более цивилизованные способы решения проблем, которыми пользуется народ! Но террористы знают только один метод — шантаж и убийство! Мы глубоко сожалеем о судьбе тех, кто оказался в руках террористов, но албалийский народ никогда не выполняет приказы шантажистов и убийц! Стоит уступить лишь раз, и они решат, что им всё можно!
Вы обратились к нам, теперь мы обращаемся к вам! Албалийский народ требует опустить заложников и сдать оружие, в этом случае вы будете преданы суду за преступление, которое совершили. Если вы не подчинитесь, то будете уничтожены! У меня всё.
Он поднялся и быстро вышел из студии.
— Что он сказал? — глухо произнёс Шафран.
Врать не имело смысла, по лицам людей он уже прочитал основное содержание речи президента. Ниа, как могла, перевела то, что сказал Олеум Нафта.
Шафран выругался и выбежал из автобуса. Через несколько минут он вернулся.
— Переведёшь то, что я буду говорить! — бросил он Ниа.
Помощник снова приготовил камеру.
— Давай! — скомандовал Шафран и заговорил.
Ниа торопливо переводила его слова на албалийский.
— Народ шемали обращается к президенту Нафта… Если мы и вынуждены вести себя… как террористы… то это потому… что вы сделали нас такими… Это… результат… Это результат вашей политики… Если бы у нас был дом… нам… нам не надо… было бы захватывать заложников… Но вы… не оставили нам… выбора… Слушайте внимательно… Если вы до семи утра… не начнёте… не начнёте выводить своих людей… с нашей территории, мы будем убивать заложников… Нет! Пожалуйста, нет! — закричала Ниа по-шемалийски.