Читать интересную книгу Всё о жизни - Михаил Веллер

Для того, чтобы видеть случай, надо понимать. Для того, чтобы понимать, надо об этом думать. Для того, чтобы об этом думать, надо этого хоть сколько-то хотеть. Для того, чтобы различить и использовать случай, надо хорошо понимать и хорошо хотеть.

Сравнения.

Вот по полю бегут разные кони в разных направлениях. Кто хочет сесть и выпить на пикничке – это ему только сильно мешает. Кто хочет ехать, но не знает, в каком точно направлении пункт его назначения может задуматься, нельзя ли использовать случившуюся оказию. Кто знает, куда ему ехать, но не может вскочить на коня – вздохнет, сделает попытку, отряхнется: не вышло. Но тот, кто знает, куда ему ехать, и может вскочить на коня – вот он сейчас поскачет с отчаянной скоростью. Это мы и называем счастливым случаем и везением.

Что же делает человек, который твердо знает, чего он хочет – в данной ситуации твердо знает, куда и как хочет ехать? Он шастает по окрестностям в поисках такого поля с конями, а потом лавирует, чтоб оказаться на пути того, который скачет куда надо. Такого человека называют везучим.

А если шастает, шастает, а все нет ему коня? А суетись меньше, смотри зорче. Научись кидать аркан, или управлять конем, или укради велосипед, или иди пешком, или найди все хорошее там, куда конь тебя принесет.

Случай – это, в конце концов, сделать из кислого лимона лимонад.

Или. На чугунной плите стоят шары. Все стоят неподвижно, но один из них испытывает импульс к качению – он бы и покатился, но инерция покоя мешает и сила трения – не сдвинуться ему с места. И вот по плите бьют снизу молотом. Все шары подпрыгивают и опускаются на место. И только один, который «хотел» катиться, но не мог – после толчка снизу начинает катиться в желаемом ему направлении.

Плиту нашей жизни трясет постоянно.

Поле нашей жизни рябит скачущими во все стороны конями.

«Удача» викинга – это знание моря и берега, интуиция и храбрость, умение драться и уверенность в себе.

Перечислять это долго, а определить интуицию трудно (об этом – в другом месте), говорить же викинги были не мастаки, у них другая специальность, вот все это вместе они и определяли кратким словом «удача»: победить, выжить и вернуться с богатой добычей.

Когда лодчонка Цезаря нарвалась на вражескую флотилию и команда обмерла в виду неминуемой смерти, Цезарь приказал кормчему: «Чего боишься, ты везешь самого Цезаря» – править к флагману. Поднялся на борт и объявил всех своими пленниками. Каковыми те тут же и стали. Кстати об «удаче» викингов.

Если бы на месте Груши был Ланн, или Даву, или Массена – они пришли бы вовремя, и Наполеон выиграл Ватерлоо. Но вместе с цветом армии был выбит за четверть века войн и цвет генералитета. Это была уже не та армия, которая умела побеждать сверх возможного. Вот и все невезение. Умевшему выбирать людей Наполеону уже не из кого было выбирать.

Случай – это ступенька – или яма – на твоем пути. Нет пути – нет и ступеней с ямками. Для того, кто никуда не идет, случаев не подворачивается – их просто не существует.

Или. Энергия человека ищет выхода и распирает во все стороны сферу, в которой заключена. И вдруг – хлоп! – птичка снаружи дырочку наклюнула. Ура – прем в эту дырочку, повезло, счастливый случай. А другому эти птички всю сферу обдолбали, но энергии мало, давит она слабо, и он в лучшем случае вздыхает: «Да, если б была энергия, если б я хотел делать то или это, то сколько дырочек для меня наклевано… да неохота мне это». А третьему вообще невдомек, что эти наклевки можно использовать, он уже и так привык, внутри сферы. Он думает, что если другому «повезло» – так ему и дырку киркой проломали, и энергию в нее выпускать помогли; ему невдомек, что там давление большое, а у него хилое, и жалуется он поэтому на свою «невезучесть».

«Случайно» встречаются любящие друг друга люди – хоть в одном классе когда-то случайно оказались, хоть на одном пляже. Если бы внутри них уже не созрела готовность к любви – не было бы, естественно, никакой «случайной» встречи. А коли любовь готова – случайность подворачивается не та, так эта.

Каждый болтается вокруг фортуны – смотри в оба: улыбайся лицу и отворачивайся от зада.

Конечно, судьба умеет зло пошутить. Если вот сейчас, когда ты читаешь эту строчку, на твой дом свалится метеорит – ну, значит хана тебе, и тут даже я не сумею помочь. Но, кажется, ты счастливо пережил это мгновение.

Конечно, суть случая в том, что он может быть, а может и не быть. Но мы не на голом асфальтовом поле, где растет один-единственный случай, от которого зависит вся наша жизнь. Мы скорее на здоровенном минном поле, где мины приметны по холмикам и проволочкам, невидимые мины редки-редки, и видимые можно обойти, а от невидимых умелый человек спасется, отпрыгнув или упав, – зато иногда на миг проблескивают золотые слитки, только смотри внимательней и бросайся на него, как только проблеснул и еще не исчез.

Неудачник

Неудачник – это не тот, у кого чего-то мало, а тот, кто страдает и чувствует себя несчастным, потому что ему надо больше. То есть уровень притязаний гораздо выше достигнутого.

Относительность неудачничества нагляднее всего, если поманить и увлечь человека какой-то большой целью, убедить в полной реальности ее достижения – и когда он втянется в устремленность помыслов и сил, «начнет жить» этой целью – устроить ему облом и разъяснить, что ничего не будет. Море разочарования и боль душевная, несогласие смириться и раздражение. Что изменилось? Ничего, кроме самооценки: я не достиг того, чего хотел.

Поскольку человеку всегда мало; поскольку никто не достиг полностью всего, чего хотел; поскольку это невозможно в принципе; то любого человека в той или иной мере можно счесть неудачником. И даже если он достиг внешней цели – он никогда не достигает вместе с нею того и такого счастья, каким когда-то это обретение цели воображалось.

Однако в просторечии неудачником считают отнюдь и далеко не каждого – но лишь того, кто ну явно же достиг меньшего в жизни, чем мог и хотел, чем многие другие, чем, казалось бы, было ему гарантировано личными данными. Не то обстоятельства вечно против, не то судьбина злая, не то в характере червоточина, вечно толкающая разрушить собственную удачу.

Забавно, что если удачливость нередко являлась предметом исследований и размышлений (это и понятно: всем охота! как достичь удачи? вечные размышления…) – то обратная ее сторона, неудачливость, удостоена куда меньшего внимания: норовили обычно списывать на обстоятельства и судьбу, с которыми невозможно бороться.

Человек сознается с известным даже щегольством и горько-мужественной рисовкой, что он неудачник – но не сообщит, что сам во всем виноват, потому что дурак. (Как, собственно, познающий и оценивающий ум может сам себя оценить как ум слабый? он сам себе данность, сам себе мера, он через себя познает все остальное.)

Первая, самая интересная и ядовитая разновидность неудачников те, чей интеллект (как способность к пониманию, анализу) выше, чем можно применить в реально достижимом уровне свершений; выше, чем витальное, чисто энергетическое начало этих сравнительных интеллектуалов: выше, чем созидательные возможности того же человека. «Но так, как хочет, он не может, а так, как может, он не хочет», – как выразился удачно неплохой когда-то поэт, сегодня пьющий водку и играющий в бильярд.

Такой человек с годами делается критиканом и завистником. Он много понимает – но сознание того, что мало может, разъедает личность; он перестает и хотеть что-либо делать всерьез – а зачем? – сделать лучше всех все равно не получится, а хуже ему «западло». Он насмешливо и высокомерно презирает тех, кто из кожи вон лезет, чтоб достичь чего-то, что нашему неудачнику все равно мелко и не по чести. Его призвание – кухонный или салонный говорун: о, тут он блещет, ниспровергает авторитеты и двигает миры. Мироотношение его становится негативным, он тычет обличительным перстом в ляпсусы у классиков и пятна на солнце.

Горе от ума. Был бы глупее, тупее, ограниченнее, удовлетворялся бы уровнем притязаний пониже – пахал бы, тянул к вершине, получал удовольствие от своих маленьких побед. А так: «Быть королем не могу, герцогом – не соблаговолю, я – Неудачник!.. выпьем, господа!» Иногда из человеколюбия хочется немного урезать таким ребятам интеллект (который с годами страшно деградирует без настоящего применения в едком растворе критики, переходящей в нигилизм) – чтоб стали чуть меньше думать об убогости мира и начали хоть что-нибудь делать.

Болезненное и несчастно-агрессивное выражение лиц таких неудачников непереносимо, как глаза собаки, страдающей от заразной болезни: хочется одновременно и накормить, и отойти подальше.

Вторая, самая интересная и трагичная разновидность неудачников те, кому от природы было дано все. Умны, красивы, обаятельны и способны ко многим вещам, талантливы даже. Все легко дается, все само в руки плывет. И поэтому – ничего особенно не хочется!!! Им с детства прочат блестящие карьеры в разных сферах, они берутся за дело – и идут вверх с чарующей легкостью. Но. Но. Нет сопротивления среды, которое надо с трудом, с напряжением всех сил преодолевать. И, вступая в возраст зрелости (не 50 лет, а нормальная полная взрослость), они оказываются лишенными качества важнейшего – умения напрягать все силы в своем деле, выкладываться без остатка, ловить кайф в тяжелом постоянном труде: волею своей одаренности они были избавлены от тяжелого постоянного труда, они не знают, что это такое. Встречая настоящие препятствия, они легко ломаются. Или легко отступают: на кой черт горб гнуть, если можно легко и удачно делать другое дело.