Энгельс тотчас же оказал Марксу необходимую денежную помощь, но еще много лет семью Маркса терзала бедность.
В конце сентября 1865 года в Лондоне состоялась первая конференция Интернационала. Она была созвана по настоянию Маркса, который считал, что секции Международного Товарищества Рабочих еще не достаточно окрепли и не готовы к созыву общего конгресса.
В течение пяти дней делегаты от Франции, Швейцарии, Бельгии совместно с членами Генерального совета слушали доклады о положении в отдельных секциях. Либкнехт прислал отчет о рабочем движении в Германии. Большое значение имело установившееся во время конференции личное общение между наиболее деятельными членами Генсовета — Дюпоном, Эккариусом и Лесснером, с переплетчиком делегатом от Франции Варленом и приехавшим из Швейцарии щеточником Беккером. Оба эти самородка были гордостью рабочего движения. Встречи в Лондоне способствовали укреплению авторитета Интернационала и сплочению вокруг Маркса наиболее боевых пролетариев. Конференция подготовила их к совместным выступлениям на конгрессах по важнейшим вопросам программы и тактики. Они решительно высказались против сектантов-прудонистов, которые требовали, чтобы Международное Товарищество занималось исключительно экономическими вопросами и не вторгалось в политику.
Дни работы конференции совпали с первой годовщиной Интернационала. Было решено отпраздновать эту важную дату — 28 сентября — и одновременно огласить на вечере обращение к американскому народу по случаю уничтожения рабства и победы республики.
В просторном высоком Сент-Мартинс-холле собрались участники Лондонской конференции и члены товарищества с семьями, проживавшие в Лондоне. Пришло немало гостей.
В половине восьмого всем присутствующим предложили чай Оркестр Ассоциации итальянских рабочих грянул любимый народом «Марш Кошута», затем он сыграл «Гвардейский вальс».
Несколько музыкантов на корнетах и саксхорнах исполнили «Каприччио», заслужив аплодисменты. Затем раздался пронзительный звонок, и председатель Генерального совета Оджер открыл торжественное заседание. Гражданин Кример, откашливаясь, долго протирал очки, наконец водрузил их на нос и прочел обращение к американскому народу. Зал встретил документ одобрительными возгласами:
— Слушайте! Слушайте!
— Да здравствует Свобода и Братство!
С короткими речами выступили французский и немецкий делегаты. Они напомнили, что прошел год, как в этом же зале был основан Интернационал.
Волной пронеслись по Сент-Мартинс-холлу приветствия, и все, как один, запели «Марсельезу». На сцену вышли хористы. Сухощавый дирижер во фраке с большой красной гвоздикой в петлице объявлял каждую исполняемую немецкую песню. Он заметно волновался. Дирижируя, он пел вместе с капеллой, мастерски слаженной и музыкальной. Голоса, сливаясь, звучали, как один великолепный по звучности инструмент. Все хористы были немецкие изгнанники. И когда они пели с большим чувством и воодушевлением «Вахту на Рейне» Шмитца, «Крест над ручьем» Рентайера и особенно «Радость охотника» Астхольца, многие в зале подносили платки к увлажненным глазам. Песни волновали и стирали грани времени и пространства. Зато шуточная «Мастерская» развеселила слушателей, и припев к ней, бодрый, подмывающий, подтягивали в зале.
В перерывах между выступлениями хора говорили ораторы на разных языках. Речь польского делегата Бобчинского, несколько патетическая, произвела на всех большое впечатление.
— Единство пролетариата свято, — сказал он, — оно поможет нам сбросить цепи рабства и создать мир, где воцарятся труд, братство и равенство. — И снова под сводами зазвучала «Марсельеза».
Закрыв заседание, председатель Оджер, обнаружив незаурядный дар чтеца, продекламировал поучительные стихи Элизы Кук «Честность».
Лишь в половине одиннадцатого, после того как в дешевом буфете были съедены все сандвичи, сосиски, сладкие булочки и выпито кофе, портер и легкие вина, начались танцы. Это был радостный вечер. Танцевали молодые и старые, отдаваясь веселью и движению под духовую музыку с непосредственностью детей, лихо отплясывали экосез, безудержно отбивали такт в галопе, плавно плыли в вальсе и кадрили. Началась мазурка, и вот на круг вышли поляки, закружили своих дам, падая на бегу перед ними на одно колено. Итальянцы показали быструю тарантеллу и палермскую польку, французы под песню «Сайра» пустились в пляс, подобно их дедам, разрушившим Бастилию.
И снова оркестр сыграл «Вальс» Годфри, один из самых известных в те годы. В это же время в маленьком низеньком помещении за трибуной Кример записывал новых членов товарищества. Не только мужчины, но и женщины вступали в Интернационал. Секретарь Генерального совета вносил их имена в свои списки, принимал взносы, равнявшиеся одному шиллингу и пенсу в год, выдавал членские билеты, Манифест и Устав.
Как-то, вскоре после окончания конференции, в октябре 1865 года в Модена-Вилла пришло письмо, которого там совсем не ожидали. Оно обещало большие материальные выгоды.
От имени канцлера Отто фон Бисмарка друг Лассаля, бывший эмигрант Лотар Бухер, поступивший около года назад на службу к прусскому правительству, писал Марксу:
«Прежде всего бизнес! «Государственный вестник» желает иметь ежемесячные отчеты о движении денежного рынка. Меня запросили, не могу ли я рекомендовать кого-нибудь для этой работы, и я ответил, что никто этого лучше не сделает, чем вы. Ввиду этого меня просили обратиться к вам. Относительно размера статей вам предоставляется полная свобода: чем основательнее и обширнее они будут, тем лучше. Что же касается содержания, то само собой разумеется, что вы будете руководствоваться только вашим научным убеждением; но все же во внимание к кругу читателей (haute finance), а не к редакции, желательно, чтобы самая суть была понятна только специалистам и чтобы вы избегали полемики». Затем следовало несколько деловых замечаний, воспоминание об общей прогулке за город с Лассалем, смерть которого все еще, по словам Бухера, оставалась для него «психологической загадкой», и сообщение, что он, как известно Марксу, вернулся к своей первой любви — к канцелярщине. «Я всегда был несогласен с Лассалем, который представлял себе ход развития слишком быстрым. Либеральная партия еще несколько раз будет менять кожу, прежде чем умрет; поэтому тот, кто еще хочет в течение своей жизни работать в пределах государства, должен примкнуть к правительству. Письмо заканчивалось после поклонов г-же Маркс и барышням, в особенности самой младшей, обычными словами: «с совершенным уважением и преданностью».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});