Хотя это утверждение основано на философской концепции мира, которая полностью отличается от той, которая вдохновила автора «Бхагавад Гиты», тибетское Изустное Учение соглашается с высказыванием в индуистской поэме:
«Ничто не может остаться, даже в течение единого момента, без действия. Все вынуждено к этому самой природой элементов, из которых оно состоит (естественными функциями их сущности)» [202].
Что именно побуждает нас к действию? Это чувства, которые отвечают за восприятие и создают ощущения. В предыдущей главе мы видели, что наши органы чувств дают нам неправильную информацию. Они ведут нас к ошибке, и если мы обманываемся ими, то взращиваем невежество. Из-за нехватки доступа к реальности мы не только «не знаем», но и устанавливаем на основании неправильной информации различные неверные представления, а также структуру фантастического мира.
Эти ментальные сооружения, основанные на неудержимой деятельности нашего сознания и на невежестве, являются самсарами, или «построениями», дучед (duched) (hdu byed), то есть «коллекциями», «скоплениями», как называют их жители Тибета.
Эти «скопления» поддерживаются и подкрепляются верой в их реальность и тем, как мы их используем. Таким образом, они являются своего рода иллюзорной действительностью, которая обретает жизнь в мире, который мы создаем вне себя. При этом созданный нами мир исходит от нас и живет в нас в зависимости от вида иллюзии, жертвой которой мы являемся.
«Цепь Взаимозависимых перерождений» раскручивается в нашем собственном сознании, раз за разом возвращаясь к своему началу, за счет взаимоподпитывающих и взаимоподдерживающих факторов — невежество — желание — действие.
Вместо того чтобы рассматривать пратитья самутпада как закон, который управляет нами (общепринятое описание — «чи»), или считать, что мы являемся этой цепью перерождений, «текущей, как поток» (в эзотерическом учении — нанг (nang)), мы можем сделать следующий шаг в понимании Тайного Учения только в том случае, если понимаем: если мы — цепь, то в то же самое время мы же являемся ее создателем.
«Я знаю тебя, о, строитель дома,
С этого времени ты больше не должен строить» [203].
Ученика оставляют медитировать над этим, и Мастер переходит к изучению и оценке следующей теории, но между этими двумя событиями может пройди довольно большой срок.
Глава IV
Быстро выяснив, что нам говорят о «Взаимозависимых перерождениях», мы можем вернуться к оценке теорий относительно «воспоминаний», разговор о которых мы начали еще во второй главе.
В позднем буддизме, то есть между V и VI веками, важное место отводилось теориям, связанным с алайя виджняна . Эти теории не были изобретены в тот период, семена для их произрастания были посеяны намного ранее, но их оформление, предание гласности и развитие явились плодом трудов теологов махаяны.
Алайя — слово на санскрите, означающее «жилище», «сосуд», «склад». Мы встречаем это слово в известном названии высокой горной цепи, отделяющей Индию от Тибета, — Гималаи, то есть жилище или емкость со снегом. Алайя виджняна — сосуд сознания.
«Сосуд сознания» не упоминается в Тибете в популярных, примитивных трактовках учения. Мы находим это понятие в том, что называется нанг — «внутреннем», тайном учении, а также в санг уей дамнгаг — Тайном Учении, передающемся из уст в уста.
Что нам говорят об этом?
Каждое действие, физическое или ментальное, каждое движение, происходящее на плоскости грубой материи или в плоскости сознания, вызывает выделение энергии[204], используя принятое выражение, оно производит «семя»[205].
Это семя, точно так же, как любые материальные семена, стремится — при возникновении благоприятных обстоятельств — произвести сущность [206] того же самого вида, что и родитель, который передал семя. Семя дуба старается воспроизвести дуб, семя животного — собаки или птицы — стремится воспроизвести собаку или птицу.
Точно так же неисчислимые семена энергии сложились во вселенную при помощи Желания, Отвращения, Любви, Ненависти и действий, вызванных этими чувствами, путем прикрепления их к индивидуальному существованию посредством материальной деятельности, которая побудила их сохранить это индивидуальное существование, увековечить его, увеличить его силу и его сферу действия. Все эти семена стремятся воспроизвести копии своих родителей, психических или материальных.
Чтобы семя можно было посеять, совершенно необязательно, чтобы чувства, которые мы испытываем, осуществились в виде действия. Стремления, которые мы ощущаем, не понимая их, а также те, которые мы сдерживаем, и любые наши мысли — все это может порождать семена. Кроме того, одним из самых мощных источников, из которых выбрасываются эти семена, является скрытая деятельность ума, которая всегда осуществляется без контроля сознательной части нашего существа. Согласно Тайному Учению, необходимо пойти еще дальше и понять, схватить, увидеть, что нет ни травинки, ни зернышка[207], которые не «сеют» семени посредством деятельности в своей физической и психической жизни, специфической для своего вида, причем эти виды деятельности никоим образом не должны представляться как подобные нашим собственным.
Там — в этом мире, который сам является движением, — не может произойти ни малейшего движения без того, чтобы начать другие движения, другие проявления энергии, стремящиеся к повторениям, в зависимости от «воспоминаний» (васана ) или, как говорят тибетцы, от наклонностей — паг чанг (pag chang). Каждое из наших физических или ментальных движений — плоды причин, возникших в целой вселенной, и последствия этих движений также имеют последствия для целой вселенной. Таким образом происходит работа, не имеющая ни начала, ни конца деятельности, которая и является Вселенной.
Согласно одной из теорий о семенах энергии, выброшенных во Вселенную, они хранятся в сосуде (алайя), где остаются в состоянии скрытых энергий, которые только и ждут появления подходящих условий, чтобы проявиться, так же, как семена, хранящиеся в сарае, не будут развиваться, пока не коснутся влажной земли.
Однако эти подходящие условия непрерывно появляются; таким образом, в то время как некоторые семена устойчиво стекаются в сосуд, другие семена с не меньшей устойчивостью вытекают из него в форме привычек, наклонностей, «воспоминаний» в физическом или психическом виде, что способствует повторению материальных или ментальных действий, которые произошли до этого.