неё, который может рвануть в нужный час? — понял Тютин.
— Точно, — ответил инженер. Он был сегодня за лектора, брат Вадим уселся за стол и молча покуривал папироску. — Можно установить любое время — хоть пять минут, хоть одиннадцать часов.
— Испытывали? — интересуется великосхимный; ему, кажется, эта идея нравится, но он сомневается в её надёжности.
— Пять раз, — отвечает ему Варганов, выпуская дым. — Все пять раз сработал безотказно.
— Можем и тут продемонстрировать, — предложил Квашнин.
— А ну давайте, — сразу оживился Тютин.
И так как Горский не стал возражать и, кажется, тоже был заинтересован, брат Аполлинарий стал раскладывать провода. А потом, вытащив из кармана пиджака малюсенькую отвёртку и вставив монокуляр часовщика себе в глаз, стал что-то подкручивать в механизме, приговаривая:
— Поставлю на минуту.
— Ну-ну, — казак достал свои часы. — Засекать?
— Давай, — ответил Квашнин и оторвался от механизма. — Пошло время, — он оттянул взрыватель подальше от механизма, насколько позволяли провода, и отошёл в сторонку.
Минута шла. Брат Ярослав молча смотрел на стол, брат Валерий курил, как будто всё происходящее его не касалось, брат Емельян поглядывал на свой модный и дорогой золотой хронометр с секундной стрелкой, брат Аполлинарий, сложив руки на груди, наблюдал за всеми стоя.
Паххх…
Короткий и звонкий хлопок. Взрыватель подпрыгнул на столе и, если бы не провода, то улетел бы куда-нибудь.
— Почти минута, — констатировал казак, оторвавшись от своего хронометра.
— Как и было задумано, — ответил ему инженер.
Великосхимный поставил локти на стол, собрал ладони в чашу и молча, как будто от великой скорби, опустил в эту чашу лицо. И затих.
«Чего это с ним?», — взглянул на брата Вадима брат Емельян.
— Думает, — одними губами отвечал ему Варганов, туша окурок в пепельнице.
— А! — понял Тютин.
Тут в крепкие двери склада постучали. Стук был условный, и Тютин встал, пошёл открывать. Приехал Елецкий; он осмотрел помещение, заметил дым и принюхался.
— Это что тут у вас?
Квашнин быстро объяснил ему происходящее, и брат Тимофей подивился и произнёс:
— Если так, то вас с братом Валерием нужно в Пустошь отправить, для обучения братии. Эта бомба с часами — большое дело.
— А вот это ты прав, брат Тимофей, — поднял голову великосхимный. Он поглядел на Квашнина, потом на Варганова, — Да, если всё сработает, поедете в Серпухов.
Братья переглянулись, и не без самодовольства: да, мы такие. Они были уверены в своём успехе. А брат Ярослав продолжил:
— Но это потом, а сейчас новые вводные, — он взглянул на Варганова и Квашнина: готовы? И продолжил, потрясая перед собой указательным пальцем. — Эта ваша система должна быть продублирована. Братия, у нас будет всего один шанс. Осечки быть не должно. Два взрывателя, два аккумулятора, два механизма.
— Это сделаем, — заверил его инженер.
— Да, это возможно, — брат Валерий достал новую папироску.
— Второе: всё — и ваши взрыватели, и сама взрывчатка, а её будет пару килограммов ну, может быть три — всё должно быть защищено от влаги. Надёжно защищено.
— Борт у линкора будем взрывать? — предположил казак и тут же умолк, так как брат Ярослав только указал на него пальцем: не мешай, и после заговорил:
— Вся бомба должна быть защищена.
— Не вижу больших сложностей, — прикинул брат Вадим.
— И третье, самое главное…, — великосхимный даже сделал паузу, чтобы все поняли, что это и вправду важно. — Бомба должна быть компактна.
— Насколько компактна? — уточнил брат Аполлинарий.
Брат Ярослав подумал, а потом всё тем же своим указательным пальцем отчертил часть стола, угол его, длинною сантиметров в тридцать и шириной сантиметров в восемь. И добавил:
— Не более того.
— Надо подумать, — произнёс брат Вадим.
— А сколько у нас времени? — поинтересовался брат Аполлинарий.
— Времени мало. Уверен, вы справитесь, люди вы образованные, у вас получится, — облёк их доверием великосхимный и, взглянув на казака, спросил: — А ты как считаешь, брат Емельян.
— О, умищи! — брат Емельян даже рукой махнул: да для них это плёвое дело. — Справятся.
— Вот…, — продолжал брат Ярослав. — И господин казак в вас верит.
Варганов молча поднялся из-за стола, а инженер так же молча стал собирать со стола провода и механизм с аккумулятором. И вскоре они, о чём-то негромко переговариваясь, ушли, а Тютин, проводив их и заперев за ними дверь, вернулся за стол, и великосхимный сразу стал его расспрашивать:
— Ну, выяснили, кто эта женщина?
— Ага, выяснили, — кивал брат Емельян. — Как мы и предполагали, это страпонесса Гретта, — и добавил с некоторой насторожённостью: — Пользуется у местных большим спросом.
— О, вон оно как. Откуда знаете? Вы ей вопросами не докучали? — насторожился брат Ярослав.
— Нет-нет, — заверил его казак. — Брат Валерий с нею всего раз поговорил — и всё.
— Просто я боюсь, что если вы у неё про клиентов начнёте спрашивать, она может им о том сообщить.
— Нет-нет, мы всё через телеграф выяснили. Там телеграфист молоденький такой… За невеликую мзду согласился нам помочь, допустил до журналов телеграмм.
— Ну и…?
— Она работает через объявление в газете. Там у неё и фото есть. И с нею связываются через телеграф с доставкой. Делают запрос, она отвечает согласием и указывает время, когда будет ждать клиента.
— И фото есть… Видишь, как, — восхитился брат Ярослав, — даже подобные бабочки ночные идут в ногу со временем.
— Ага, но к ней можно прийти и без телеграмм.
— Понял. Ну и что вы ещё выяснили?
— Так вот, этот саб к ней уже три раза наведывался. Судя по телеграммам.
— Ну, понятное дело, — замечает брат Тимофей, который внимательно слушал их разговор. — В железной банке сидеть целый месяц всякий устанет, душа, наверное, требует…
— Не знаю, что у него там чего, требует, — усмехался брат Емельян. — Вот только телеграммы он ей пишет нежные, не экономит, слов по пятьдесят каждая.
— Думаешь, ещё придёт к ней? — с надёжей интересуется Горский.
— Эх, брат мой великосхимный, — со вздохом отвечал ему казак, — то, наверное, лишь одному Господу ведомо. Но сдаётся мне, что не усидит он в своём чугунном гробу две недели безвылазно. Всяко к кому-то да наведается. Но телеграммы он писал ей нежные, не исключаю, что потащится к ней.
— А брат Валерий сейчас…?
— У линкора дежурит, сейчас его смена, саба сторожит, как велено.
— Сторожит значит…, — «князь» внимательно смотрит на него, потом кладёт руку ему на плечо. — Передай брату Валерию и сам запомни: глаз с саблейтенанта Эванса не спускать.
И Тютин и Елецкий оживились, они поняли по тону Горского, что он нашёл, нащупал путь к британскому кораблю.
— Понял, — кивал головой казак, проникаясь наказом старшего.
А брат Ярослав перевёл взгляд на гамбургского резидента и спросил у