смотрел, как Глориан обдумывает его слова.
– Надо предложить эту должность моей бабке, – решила она. – Знаю, ей недостает силы, зато она из Беретнет.
– Мы всемерно поддержим даму Мариан, ваша милость, – обещала герцогиня Глэдвин. – Я вызову ее из Катила.
– Еще одно, королева, прежде чем мы отпустим вас отдыхать, – сказал Эдрик. – Пока мы были в Дебрях, моя дочь решилась обыскать замок Парр.
– Она пошла на кражу?
Вулф спрятал улыбку. Отец откашлялся.
– Да, ваша милость. Ради общего блага. В потайном ящике она нашла свидетельство, что принц Гума Искалинский – ваш супруг – держится одной веры с регентом. – Он выложил на стол пачку писем. – Их содержание лишает ваш недавний брак законной силы. Вы вправе снять это кольцо.
Глориан взяла письма.
– Здесь говорится, что он язычник? – спросила она. – Они состояли в заговоре?
– Они сговорились, управляя вами, вернуть Инис к старым обычаям, – кивнул Эдрик.
Она медленно перебирала пачку, одно за другим просматривала письма.
– Нет, – закончив, сказала она. – Пусть приезжает.
Вулф помрачнел.
– Королева Глориан, вы не можете состоять в браке с язычником! – изумилась герцогиня Глэдвин.
– Насколько я понимаю, наша нужда в золоте и военной силе со вчерашнего дня не уменьшилась. И наследник нужен Инису так же, как был нужен вчера. Не бойтесь, герцогиня, – добавила Глориан. – Я знаю, как обернуть этот брак в нашу пользу. Надеюсь, вы мне доверяете?
Она вышла, забрав с собой письма. Вулф пропустил ее, оставив герцогиню Глэдвин допивать свое вино.
– Консорт-язычник, – сказала та, – и королева-ребенок во времена, когда руководство нам нужнее всего. Святой, что станется с Инисом? Эдрик…
– У короля Бардольта имелся запасной ход на любой случай, – сдержанно ответил Эдрик. – Возможно, дочь пошла в него.
Вулф выскользнул за дверь, оставив их беседовать. Он зашел к костоправу, чтобы промыть и заново перевязать прокушенную руку. На выходе его перехватила Хелисента Исток.
– Хелисента, – кивнул ей Вулф. – Похоже, твои нескладные мысли сложились в невиданный цветок.
– Ты молодец, что выследил его, Вулф. Прости, что сомневалась в тебе, – с неподдельной искренностью ответила Хелисента. – А правда, что в Дебрях никого, кроме Робарта, не было?
– Еще те плясуны и волчья стая.
– Рада слышать. Я с детства их боялась. – Хелисента подалась к нему – так близко, что стали видны крошечные пятнышки в белках ее глаз. – Глориан спрашивает, не хочешь ли ты зайти нынче ночью к ней в опочивальню. В этом замке болтливых языков поменьше, чем в Арондине.
Вулф уставился в потолок:
– Да. Зайду.
Глориан ждала его в полутьме. Грудь у нее волновалась, ладони взмокли. Она ломала пальцы, сложив руки на коленях. Постель для королевы поставили поближе к огню, но собственная кожа казалась ей истончившейся и холодной.
Письма принца Гумы открыли все подробности заговора. Эти двое не собирались захватывать власть, а надеялись склонить Глориан к своей вере, убедив отказаться от Святого. Перековать готового монарха куда проще, чем подчинить народ новой династии. Она водила пальцами по строкам одного письма, перечитывая снова и снова.
«Из сказанного Вами мне представляется, что она услышит голос разума. Бардольта, как до него Исалрико, распутство довело до измены, но и, приняв Ложный Меч, он не мог не заронить в ней сочувствия своему миру, а из всех стран Добродетели в Хроте язычество сильнее всего. Поливая посеянное зерно, мы, думаю, взрастим из Глориан Третьей угодный нам цветок. Если же нет, ее оставим в покое и займемся воспитанием наследницы. Мы терпели пять веков – более чем достаточно».
Лучина наполовину прогорела, когда Хелисента привела Вулфа.
– Мы с Джулс посторожим под лестницей, – сказала она и закрыла за собой дверь.
Вулф задвинул засов и остановился.
– Ты цел, Вулф? – спросила после короткого молчания Глориан. Он кивнул. – Расскажи мне про Дебри.
– Мрачный лес. Темный и такой тихий. – У него дернулся мускул в углу рта. – И я его вспомнил, Глориан. Немногое, только чувство. Но в душе я уверен, что бывал там прежде.
– Теперь ты здесь. А там остались одни деревья. Это был всего лишь герцог Робарт.
– Да… Вероятно, я сын кого-то из его сторонников.
– Я тоже дочь язычника. – Глориан вздохнула. – Как видно, принц Гума затем и взял меня в жены, чтобы вместе со мной откатить Инис в прошлое.
– Ты не станешь расторгать брак?
– Нет. Твоя сестра дала мне возможность обратить его ко благу. – Она кивнула на письма. – Вот доказательство его замысла. С ними в руках я могу, не разрывая договора, сделать его безопасным для нас.
– Значит, ты решилась, – сказал Вулф. – Мы с тобой…
Они взглянули друг на друга.
– Принц Гума узнает о моей измене, – сказала Глориан, – но я тоже знаю о его язычестве. Ему придется смириться.
Трудно было понять, что выражает его лицо.
– Тогда начнем?
– Если ты не передумал.
Вулф кивнул, но остался на месте, ожидая приглашения. Когда Глориан похлопала по постели, он подсел к ней и снял плащ, пропахший яблоней: в зале топили яблоневыми поленьями. Взгляд обострился как никогда – она замечала его ключицы, бугорок на горле, глубокую впадинку под ним.
Свежая повязка охватывала его руку от локтя до запястья.
– Что это? – спросила Глориан.
– А, просто укус. Заживет. – Он устало улыбнулся. – Есть одна мысль. Мы могли бы обручиться.
Она растерянно покачала головой.
– Есть такой старинный обычай. Обещаемся друг другу наедине, без священнослужителей, на год и день. Тогда ты зачнешь на брачном ложе, а со временем клятва иссякнет.
– Ты обо всем позаботился, – улыбнулась в ответ Глориан.
– Да, придумалось вот. Чтобы у тебя было легче на душе.
– Неужто мы обратимся к тем самым языческим обрядам, за которые собираемся сгноить в тюрьме герцога Робарта?
– В Хроте некоторые священнослужители такое дозволяют. Говорят, это укрепляет союз.
– Как это делается?
– Нужно всего несколько слов. – Вулф обхватил пальцами ее запястье, а она – его. – Глориан Храустр Беретнет, я беру тебя в супруги. Кость к кости, кровь к крови, плоть к плоти, да будем мы связаны. На эту ночь и год я принадлежу тебе одной.
– Вулферт Гленн, я беру тебя в супруги. Кость к кости, кровь к крови, плоть к плоти, да будем мы связаны. На эту ночь и год я принадлежу тебе одному. – Глориан чувствовала биение его сердца. – И все?
– И все.
Она встала. Стянула с пальца золотое кольцо и заперла его в шкафчик, с глаз долой. Она потянулась к густой косе, но пальцы занемели, не слушались. Вулф зашел к ней за спину:
– Позволь мне.
Он погладил ее по голове заскорузлой ладонью и легко, умело принялся расплетать косу. Каждая распущенная прядка приносила спокойствие и в то же время пробуждала ее.
– Ты, я вижу, не раз плел косы своей доле, – усмехнулась она.
– Бывало. Велл всегда так носился со своей, вот и приходилось ему помогать. – Вулф отделил несколько прядей. – Но по-настоящему я навострился в море, когда плел канаты. На корабле их полным-полно.
Глориан ждала. Когда он закончил, волосы рассыпались по спине до пояса.
В