реваншистов. Но нужно решить другой вопрос. Нас хотят упредить или наоборот, вызвать на активные действия?
– А как считают в вашем Комитете?
– По-разному, – засмеялся Бурлаков. – Но в любом случае наши действия предопределены. Оружие практически у всех сохранилось, решительности не занимать. Да из подполья мы далеко не всех вывели.
– Почему? – удивился Старцев.
– Потому что с той стороны многие остались… в своём подполье. Службу Безопасности и Службу Охраны проредили, скажем так, и без нас.
– Да, – кивнул Старцев. – Я слышал об этом. Программа самоликвидации, правильно?
– Совершенно верно. А была ещё Белая Смерть. Глубоко законспирированная и очень влиятельная. И очень опасная. Так вот она, по многим данным, осталась почти нетронутой. И предстоящий реванш – это её дело, я уверен. Исход попытки, конечно, ясен и предсказуем. Но крови будет много.
– К сожалению, вы правы, – вздохнул Старцев.
Атланта
Особняк Говардов
Обязанность сидеть с отцом у камина давно тяготила Хэмфри Говарда, но взбунтоваться ему и в голову не приходило. Споры с отцом обходились слишком дорого. Особенно если спор отец проигрывал. Многим спорщикам их победа оборачивалась самым нежданным и неприятным образом.
– Добрый вечер, отец. Ну, как ты?
– Не изображай любящего сына, Хэмфри. Денег ты больше не получишь.
Хэмфри молча налил себе коньяку и сел в кресло перед камином. Отпил, погонял во рту.
– Что за марка, отец? Я такого ещё не пробовал.
– Из Франции, – Спенсер Говард отвечал, не глядя на сына. Но это вообще его манера разговаривать, когда он достаточно благодушен. Взгляд в упор не обещал собеседнику ничего хорошего. – Ты считаешь подготовку законченной?
– Я уверен в успехе, отец.
– Твоя вера меня не волнует. Это твоя проблема.
– Отец, – Хэмфри знал, что легко пьянеет, но уж очень хорош коньяк. – Это наша общая проблема. И я её решил! – он захихикал. – Эти болваны ждут на Рождество, а рванёт, ох, не могу, уже во вторник. Хэллоуин будет… настоящий! На загляденье. Порадуйся.
– Ты глуп, Хэмфри. И не желаешь с этим считаться.
– Ну-ну, отец. Я знаю, что ты никогда не любил меня. Но теперь… придётся полюбить. Я последний.
– Последний Говард.
Интонация, с какой прозвучали эти слова, и быстрый резкий, как удар, взгляд отца напугали и разозлили Хэмфри.
– Рассчитываешь пережить меня, да?
– Хотя бы.
Взгляд отца стал оценивающим, и Хэмфри понесло.
– Думаешь, со мной, как с Джонни? Не выйдет. Я не он.
– Да, – старик наконец отвёл взгляд от раскрасневшегося лица сына. – Ты не Джонатан. Иногда и глупец говорит умно. Ты пьян. Иди к себе.
Хэмфри понимал, что зарвался и потому послушно встал.
– Спокойной ночи, отец.
– Ступай.
Когда за Хэмфри закрылась дверь, старик Говард взял его рюмку и брезгливо выплеснул остаток в камин. Как этот болван пронюхал? Или просто догадался? Доказательств нет и быть не может. Но если эта пьянь распустит язык… Не вовремя убили Ротбуса. Сейчас бы его… мальчики очень даже пригодились. И Чак. Грина нет, телохранителей брать негде. Если только перекупить. Но какой дурак отдаст тебе самое надёжное и безотказное оружие? Для этого нужны очень серьёзные аргументы. И времени уже не остаётся. Всё ненадёжно, зыбко, на соплях и старых связях. Неужели он поторопился с Джонатаном? Или сделал вовремя, но не то? А какие были варианты? Упрятать в укромное место под надёжной охраной… Нет, слишком много расходов. Без подчинённых любой генерал – Говард непроизвольно скривил губы в презрительной насмешке – только обычный человек. Так что всё-таки всё правильно. Джонатан был слишком на виду и, дурак, искренне верил в свою значимость и всесильность. В этом самом кабинете…
…– Мы ещё можем отыграться, отец.
– Возможно. Но с новыми игроками. И не сейчас. Капитуляция подписана?
– Вопрос дней, отец. Но что с того?
Он кивает, разглядывая сына. Интересно, действительно ничего не понимает или играет? Игрок из Джонатана, конечно, слабый. Без подсказки и страховки вообще никакой. Намёка на новых игроков не понял? Или понял по-своему?
– Мелочь скинул?
– Конечно. Пусть кончают друг друга. Русские увидят – озвереют, будут стрелять дураков на месте без допросов, – Джонатан самодовольно хохочет.
Он задумчиво кивает. Как всегда, дурак считает подсказку своей выдумкой. Пусть считает. Конечно, убрать всех, кто сможет не просто сослаться на приказ, но указать приказавшего – это разумно. И сделать это их же руками – тоже. Самый надёжный свидетель – мертвец, а лучший тайник – костёр. Всё так.
– Нэтти поработал неплохо, – самодовольно продолжает Джонатан. – Нам хватит, чтобы начать всё сначала. Мы всегда устроимся. Были бы деньги.
– Ты веришь в то, что говоришь?
– Ну, отец, – глаза Джонатана хитро блеснули, – если ты против, отдай мне мою долю, и я буду решать свои проблемы сам.
Такое сочетание наглости с глупостью ошеломило его настолько, что он переспросил:
– Твою долю? В чём?
– Ну, отец, не надо. Я-то знаю, куда шёл весь конфискат и прочие выплаты. Всё это у меня. Это моё. Нэтти и его мальчики – мои люди. Взятое ими моё по праву.
– Что? – опять переспросил он. – Ты всё перевёл на свой счёт?
– Зачем? На служебные, разумеется, – Джонатан насмешливо хохочет. – Личными счетами распоряжаются члены семьи, а служебными – только я! Так что, не ссорься со мной, отец. Говарды должны быть вместе.
– Говарды не должны быть дураками, – он заставил себя говорить спокойно. – Когда русские отменят рабство…
– Они не посмеют.
– Вот как? И кто им помешает?
– Я. Мы нашпиговали транспортную сеть минами, по всей Алабаме не проехать. Без рабства хозяйства не работают, или им придётся самим кормить нас.
Хорошо, уводим разговор ещё дальше.
– Ну-ну. Скажи лучше, ты сделал всё, что я, – сейчас надо мягче, – советовал?
– Да. Весь научный комплекс, питомники, лагеря, Паласы, да, всё ликвидируем.
– Ещё не закончили?
– Я приказал. Этого достаточно…
… «Самодовольный болван», – вздохнул Говард, разглядывая огонь. Так ничего и не понял. Хотя… а было нужно, чтобы понимал? И сам себе ответил: «Нет». Понимание исполнителя нужно ровно настолько, чтобы не ошибался в исполнении. Да, ликвидировать удалось многое. Но не всё. И не всех. За лагерями, питомниками и прочими Паласами никто не заметил и научного комплекса. Да, там были весьма перспективные разработки, но было столь же ясно, что русские немедленно хапнут их себе по праву победителей. Уничтожение запасов и ценностей, чтобы не достались врагу, давняя и, надо признать, эффективная тактика. Достаточно вспомнить тех же русских, которые, отступая, сжигали и подрывали всё, что не могли увезти. Ну, так и ответили им тем же. Слишком многое вложено, чтобы это так запросто подарить. Не мне, так никому.