— Это ты нарисовал картины, которые развешаны по всему дому? — вдруг неожиданно спросил Виталий.
Момент был выбран самый удачный. Потрясенный гигант повернулся к нему, разинув рот. Его обычно смуглое лицо побелело, глаза широко раскрылись. Он выглядел, как человек, который пнул собаку и услышал от нее в ответ отборную порцию мата.
— Откуда… — Жора осекся и замолчал. Впрочем, ему уже можно было и не отвечать. Виталий удовлетворенно кивнул и покосился на Алину. Та сидела, съежившись, и на ее лице было особое тонкое раздраженное напряжение, какое бывает у женщин, когда они долго что-то наощупь ищут в своих сумочках.
— Здесь висят твои картины? — полушепотом спросила Кристина. Жора ткнул в ее сторону указательным пальцем, и она дернулась назад, будто на нее глянул зрачок пистолетного дула.
— Только вот не надо опять делать свои дурацкие выводы! Я не имею никакого отношения ни к этому трекля-тому дому, ни к тому, что здесь происходит. Вы ведь уже говорили, что все нашли здесь свои, особенные вещи! Забыла?!
— Но мы их не делали!
— Нет, делали, — неохотно произнесла Алина. — Я, например, нашла в библиотеке свою книгу. Книгу, которую я придумала, но никогда не писала. Книгу, которая до сих пор существовала только в моей голове.
— Я читал ее, — небрежно добавил Виталий.
— Правда? — на лице Жоры появилась неподдельная радость. — Слава богу!
— Это как? — Кристина приняла предельно непонимающий вид.
— А так! — рявкнул Жора. — кто-то залез к нам в головы и украл наши мысли! Здесь есть картины, которые я рисовал, но никому и никогда не показывал, они спрятаны у меня дома. Но здесь есть и картины, которые я до сих пор не нарисовал! Я их придумал, но еще не нарисовал! Понимаешь?! А они нарисованы! В точности так, как это собирался сделать я!
— Но это невозможно! — Кристина посмотрела на одну из картин на стене, на которой обнаженная девушка, стоявшая на заваленной трупами площади перед какимто дворцом, отбивалась здоровенным мечом от летающей помеси ящерицы и человека с лицом, подозрительно похожим на Максима Галкина. — Я тебе не верю. Все это только слова, вы не сможете этого доказать! Вы не сможете доказать, что не создавали этого!
— Не сможем, — покладисто согласилась Алина. — Значит, мы с ним сообщники, да?
— Да!
— Блин, какие мы дурные сообщники — взяли и все рассказали! — ехидно сказал Жора, с лица которого еще не сошло потрясенное выражение. — Виталя, ты, кстати, не расслабляйся — ты тоже сообщник!
— А может это колдовство, — предположил Олег, все еще сидевший на корточках и покачивавшийся впередназад. Кристина метнула на него яростный взгляд.
— Тебе смешно?!!
— Очень.
— Прекратите балаган, — сонно сказала Ольга и потянула к себе одеяло Алексея, заматываясь в него. — Я им верю. Вещь, которую я нашла… об этом не знал никто, кроме меня.
— Та баночка? — Алексей хмыкнул, глядя на банку из-под маринованных огурчиков, стоящую на столе в отдалении от них. — Что в ней — твои анализы?
Он привстал, и Ольга тотчас предупредила.
— Не вздумай совать в нее пальцы, кретин! Там кислота.
Виталий и Жора переглянулись, потом Жора осторожно спросил:
— Серная?
— Азотная. А теперь отстаньте от меня — больше ничего не скажу. Вы хотели увидеть вещь — я ее принесла, но рассказывать о ней не обязана.
— А придется, — мрачно сказал Олег и поднялся. — Эти вещи… Нас ловят на них. Их как-то используют. Расписываются ими. Нам нужно все знать!
— Да, конечно. Вот сейчас ты убийце все и расскажешь, чтоб ему было легче все устроить!
— Наоборот, больше никто не попадется!
— А может, нас для этого и собрали? — Марина задумчиво посмотрела на свои ключи. — Чтобы мы признались в чем-то? Разве вы не нашли что-то, что связано для вас с какимто неприятным воспоминанием? С какимто вашим преступлением?
— Это не то преступление, которое карается законом, — заметил Олег, глядя на Алину, которая, отвернувшись, смотрела в пол. — С некоторой точки зрения это вообще не преступление.
— Ну точно прям как в "Десяти негритятах"! — с пугающей веселостью произнес Алексей и посмотрел на свое одеяло. — Только вот неувязочка — вещь, которую я нашел, никакого отношения не имеет даже к подобию преступления. Это всего лишь одеяло.
— И одеялом можно придушить, — Жора встал и подошел к двери гостиной. Подергал за ручку, проверяя, надежно ли заперто.
— Никого я им не душил! — огрызнулся Евсигнеев и украдкой глянул на Алину. Девчонка беспокоила его. И не потому, что, как она заявила, он ночью пытался ее изнасиловать. Врет, конечно! Не было такого!
Отпусти ее!.. Что ж ты делаешь, гад?!! Пусти ее, сейчас же пусти!!!..
А ты сидел что ли?..
Провалы памяти… провалы…
Окровавленный светлый затылок…
Да, Гамара, влетел ты капитально!..
Алексей нервно потер вспотевшие ладони и тоскливо взглянул в окно.
— Лучше расколись, Леха! — ласково посоветовал Олег. — Больше признаний — меньше подозрений. Или тебе снова бутылкой заехать?! Ты учти — я сам не буду, я дядю Жору попрошу — дядя Жора сейчас очень злой. И точно не на твоей стороне.
Вершинин улыбнулся уголком рта, потом мрачно, тяжело посмотрел на Алексея, давая понять, что он человек крайне отзывчивый.
— Да вы!.. — Алексей глубоко вздохнул, потом неожиданно жалобным голосом произнес: — А вы никому не скажете?
— Честное пионерское. Валяй, думаешь, одному тебе трудно рассказывать?!
— Ладно, — бизнесмен чуть покраснел. — Мне это одеяло мамка сшила. Я под ним от грозы прятался. Я грозы в детстве боялся жутко. Часами мог сидеть под этим проклятым одеялом. У меня фонарик был и я… — он сглотнул. — Вот. Это то самое одеяло. Думал, она его выкинула, а она… Я каждый лоскуток на нем знаю.
Олег хотел было что-то сказануть, но Жора показал ему кулак.
— Ты уверен?
— Да, — Алексей затравленно посмотрел в окно. — Я до сих пор иногда… нет, не боюсь, конечно, но… Я ненавижу дождь! А он никак не кончается! Как специально!
Алина еще больше съежилась в кресле. Она не будет говорить! Они ее не заставят!
— Ну, это вовсе не так уж страшно, — Олег отошел к столику, на котором стояла массивная пузатая ваза из цветного стекла с ручками в виде прыгающих лягушек. Протянул к ней руку, потом передумал и убрал руку в карман. — Смотрите, вот такая хреновина могла или может свалиться вам на голову. Единственный недостаток этой милой моему сердцу хреновины в том, что ее здесь быть не может.
— Это как с моими картинами? — спросил Жора, внимательно разглядывая вазу. Олег покачал головой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});