много ошибок. Однако я не придерживаюсь такого мнения, что с человеком, совершившим ошибку, не следует иметь никакого дела: я вижу, что нет никого, кто бы в течение всей своей жизни не допустил ни одной ошибки. Мне даже кажется, что иногда, совершив ошибку, люди становятся разумнее, — особенно же, если они терпят наказание за свои ошибки, — как произошло с нами. Да и вам иногда 11 вследствие неправильного образа действий случалось терпеть крупные неудачи. Примером может служить захваченная вами у фиванцев Кадмея: теперь, как вы ни хлопотали об автономии беотийских городов, они все снова подчинены фиванцам после той несправедливости, которую вы им причинили. Итак, вы проучены: насилие не приносит желанной выгоды, и поэтому, надеюсь, будете скромнее в нашей вза-12 имной дружбе. Наши недоброжелатели, желая, чтобы мир не состоялся, клевещут на нас, что мы пришли сюда не во имя дружбы, а из страха, что Анталкид, вернувшись от царя54, привезет вам много денег. Подумайте, и вы поймете, что это — пустая болтовня. Ведь царь предписал, чтобы все государства Эллады были автономными. Мы и говорили и поступали в полном согласии с его предначертаниями, — какое же у нас основание бояться царя? Неужели можно поверить, что царь захочет расходовать деньги на усиление чужого могущества, когда все само собой, без всяких расходов, устраивается так, как он признал наилучшим. Но довольно об этом! 13 Какова же цель нашего прибытия? Взгляните, если угодно, на положение дел на море или киньте взор на нынешнее взаимоотношение сил на суше, — и вы увидите, что наш приход отнюдь не вызван военными затруднениями55. В благодарность за то, что вы не допустили нас до гибели56, я желаю изложить вам те правильные выводы, к которым мы при-14 шли. Чтобы обнаружить те выгоды, которые сулит нам этот мир, я обращу ваше внимание на то, что в греческие города стоят либо на нашей, либо на вашей стороне и что в каждом отдельном городе одна часть населения настроена лаконофильски, другая — симпатизирует афинянам. Поэтому если мы заключим между собою дружбу, то какое у нас будет основание ожидать откуда-либо опасности? Кто сможет беспокоить нас на суше, если мы будем иметь вас друзьями, кто может вредить вам на море, если мы будем вашими добро-15 желателями? Далее, мы знаем, что войны постоянно возникают и что каждая из них раньше или позже заканчивается миром, так что если бы мы не помирились теперь, то раньше или позже все равно пожелали бы мира. Так зачем же ждать того времени, когда мы будем раздавлены обрушившейся на нас массой несчастий, почему не заключить мира сейчас, пока не наступили еще неисцелимые бедствия? По 16 моему мнению, не заслуживают похвалы те атлеты, которые, многократно победив и стяжав себе громкую славу, оказываются настолько честолюбивыми, что не прекращают подвизаться до тех пор, пока не сойдут с арены побежденными; не заслуживают также похвалы те игроки в кости, которые после выигрыша удваивают ставку, — большинство людей такого сорта в конце концов разоряется до нитки. Ввиду всего этого и нам не следует вступать в такое состязание, в котором 17 предстоит либо все выиграть, либо все потерять; лучше соединимся узами дружбы, пока мы еще сильны телом и духом. Таким образом, благодаря взаимной поддержке и мы и вы приобретем среди греческих государств еще большее влияние, чем до сих пор».
Слова эти встретили всеобщее одобрение, и лакедемоня-18 не приняли постановление согласиться на мир, по которому стороны обязались вывести из союзных городов гармостов, распустить сухопутные и морские силы и предоставить автономию всем городам. В случае нарушения кем-либо из договаривающихся этих условий каждый желающий имеет право идти на помощь обиженному государству; однако же клятвенный договор никого не принуждает к подаче помощи. На верность этим условиям мира поклялись лакедемо-19 няне за себя и своих союзников, афиняне же и их союзники поклялись каждый отдельно за то государство, представителями которого они были. Фиванцы были внесены в список государств, давших клятву, но на следующий день их послы57 вернулись и потребовали, чтобы в списке поклявшихся слово «фиванцы» было зачеркнуто и заменено словом «беотийцы». На это Агесилай отвечал, что он не станет ничего поправлять в документе, на верность которому они уже поклялись и под которым уже подписались. Если же они не хотят участвовать в мирном соглашении, то он может их, если угодно, вычеркнуть. Таким образом, все прочие заключили между собой мир, и только с фиванцами оставались враждебные отношения. Среди афинян господствовало убеждение, что теперь можно надеяться, что с имущества фиванцев, согласно старинному постановлению58, будет отчислена десятая часть в пользу богов;59 фиванцы же удалились в весьма мрачном настроении60.
4 1 После этого афиняне вывели гарнизоны из союзных городов, приказали Ификрату61 с флотом вернуться на родину и заставили его возвратить все то, что он захватил после за-2 ключения клятвенного договора с лакедемонянами. Что же касается лакедемонян, то и они, правда, вывели гармостов и гарнизоны из городов; однако же, когда лакедемонское правительство получило запрос от Клеомброта, стоявшего с войском в Фокиде, относительно его дальнейшего поведения, оно поступило по-иному. По получении этого запроса, Профой внес предложение распустить, согласно клятвенному договору, войско; предложить всем городам сделать взносы в казну храма Аполлона62, причем размер их предоставить усмотрению каждого; если же кто-либо будет покушаться на автономию отдельных городов63, — призвать снова под знамена всех тех, кто захочет выступить в защиту автономии, и с этим войском идти на нарушителей договора. При таких условиях скорее всего удастся снискать расположение богов 3 и симпатии греческих государств. Однако Народное собрание, услыша это предложение, признало его рассуждение нелепым, — очевидно, божественный рок вел лакедемонян по пути к гибели, — и отправило к Клеомброту гонцов с предписанием не распускать войска, а вести его немедленно против фиванцев, если они не согласятся на автономию беотийских городов64. Узнав, что фиванцы не только не склонны предоставить городам автономию, но даже не распускают войска и стоят выстроившись против него, Клеомброт повел войско в Беотию65. Он не вторгся через то ущелье из Фокиды, где ожидало его стоящее наготове фиванское войско, а прошел по гористой дороге66, ведущей мимо Фисбы, и неожиданно вышел к Кревсии, завладел этой крепостью и 4 захватил двенадцать фиванских триэр. После этого он двинулся в глубь материка и расположился лагерем в Феспийской области, близ Левктр. Фиванский лагерь находился против них, на холме, в недалеком расстоянии: у