пока мне не пришло в голову, что Дживз мог забрать его, чтобы почистить и привести в порядок. Я кинулся к звонку, дёрнул за шнурок, и в эту минуту на лестнице послышались шаги и на пороге появился дядя Уиллоуби.
— Ах, Берти, — сказал он, даже не покраснев. — Я, видишь ли, получил телеграмму от Беркли, который здесь жил во время твоего отсутствия. Он забыл в Изби портсигар. Внизу его нет, поэтому я подумал, что он в этой комнате.
— Я… э-э-э… посмотрю.
Честно вам признаюсь, зрелище было отвратительное: седовласый старик, которому не мешало бы подумать о загробной жизни, стоял передо мной как ни в чем не бывало и лгал напропалую.
— Я не видел здесь портсигара, — сказал я.
— Тем не менее, я поищу. Я должен приложить все усилия, чтобы… э-э-э… вернуть вещь её владельцу.
— Если б он здесь был, я наверняка бы его заметил. Что?
— Ты мог, гм-м, просто не обратить на него внимания. А вдруг он в комоде? И он принялся выдвигать один ящик за другим, обнюхивая каждую мою вещь, как легавая, и время от времени что-то несвязно бормоча о Беркли и его портсигаре жутким, гнусавым голосом. Я стоял как вкопанный и каждую минуту терял в весе.
Наконец дядя добрался до ящика, в котором лежала рукопись.
— Заперто, — пробормотал он, изо всех сил дёргая за ручку.
— Да, там можешь не искать. Он… он… заперт, и вообще закрыт.
— У тебя нет ключа?
Тихий почтительный голос за моей спиной произнёс:
— Простите, сэр, мне кажется, вам требуется этот ключ. Он лежал в кармане ваших брюк.
Это был Дживз. Как всегда, он появился бесшумно и сейчас стоял с моей вечерней парой в одной руке и ключом в другой. Если б я мог, я придушил бы его на месте.
— Благодарю вас, — сказал дядюшка.
— Не за что, сэр.
В следующее мгновение дядя Уиллоуби открыл ящик. Я зажмурился.
— Нет, — услышал я его голос. — Здесь тоже ничего. Пусто. Спасибо, Берти. Надеюсь, я не очень тебя потревожил. Наверное… э-э-э… Беркли ошибся.
Когда он ушёл, я тщательно запер дверь. Потом повернулся к Дживзу. Он аккуратно вешал мой костюм на спинку стула.
— Э-э-э… Дживз!
— Сэр?
— Нет, ничего.
По правде говоря, я не знал, с чего начать.
— Э-э-э… Дживз!
— Сэр?
— Ты… там… ты случайно не…
— Я вынул бандероль из ящика сегодня утром, сэр.
— Наверное, моё поведение кажется тебе несколько странным, Дживз?
— Вовсе нет, сэр. Я случайно слышал ваш разговор с леди Флоренс позавчера вечером, сэр.
— Да ну, прах его побери?
— Да, сэр.
— Знаешь… э-э-э… Дживз, я думаю, что вообще-то, если ты, так сказать, оставишь рукопись у себя, пока мы не вернёмся в Лондон…
— Безусловно, сэр.
— А затем мы… э-э-э… попросту говоря, забросим её куда-нибудь, и дело с концом. Что?
— Вне всякого сомнения, сэр.
— Я поручаю это тебе, Дживз.
— Можете не беспокоиться, сэр.
— Знаешь, Дживз, а ты малый не промах.
— К вашим услугам, сэр.
— Один на миллион, клянусь своими поджилками!
— Вы очень добры, сэр.
— В таком случае на сегодня всё, Дживз.
— Слушаюсь, сэр.
* * *
Флоренс вернулась в понедельник, но я увидел её только в столовой, куда гости собрались на чаепитие, так что нам удалось поговорить не раньше, чем они разбрелись кто куда.
— Ну, Берти? — спросила она.
— Порядок.
— Ты уничтожил рукопись?
— Не совсем, но…
— Как это не совсем?
— Понимаешь, дело в том…
— Берти, ты увиливаешь от ответа.
— Да нет, всё в порядке. Просто…
И я собрался рассказать ей, что произошло, когда из библиотеки вприпрыжку выбежал дядя Уиллоуби, сияя, как двухлетний ребёнок. Старика было не узнать.
— Удивительное событие, Берти! Я только что разговаривал по телефону с мистером Риггзом, и он сказал мне, что получил мою рукопись сегодня утром! Представить себе не могу, чем была вызвана такая задержка. Загородные почтовые отделения работают из рук вон плохо. Надо будет написать жалобу в центральное управление. Нельзя допустить, чтобы ценные посылки не приходили в срок!
Всё это время Флоренс сидела ко мне в профиль, когда же дядюшка закончил говорить и упрыгал обратно в библиотеку, она резко повернулась и бросила на меня взгляд, который резал не хуже кухонного ножа. Наступила тишина, настолько ощутимая, что её можно было хлебать ложками.
— Ничего не понимаю, — сказал я, не выдержав долгого молчания. — Нет, не понимаю, клянусь всеми святыми!
— Зато я понимаю. Я очень хорошо понимаю, Берти. Ты струсил. Тебе не захотелось рисковать…
— Нет, нет! Конечно, нет!
— Ты предпочёл потерять меня, а не деньги. Возможно, ты не поверил тому, что я сказала. Но каждое моё слово было правдой. Наша помолвка расторгнута.
— Но послушай!
— Ни слова!
— Но Флоренс, старушка!
— Я не желаю больше с тобой разговаривать. Теперь я понимаю, что твоя тётя Агата была абсолютно права. Прошло то время, когда я считала, что из тебя может получиться что-то путное. Теперь я вижу, что это невозможно!
И она вышла из столовой, оставив меня страдать в одиночестве. Когда я немного отошёл от полученной встряски, я отправился к себе и дёрнул за шнурок звонка. Дживз появился в комнате с таким видом, как будто ничего не произошло и не могло произойти. Я никогда не видывал более спокойных малых,