Марина почувствовала в груди холод.
«Выходит, во всём виновата только я одна. Наш Путь складывается из поступков и допущенных в прошлом ошибок. Мы сами вершим свою судьбу, а вовсе не наоборот. Главное, не закрывать глаза в сумерках и на поворотах, потому что именно в таких местах поджидает зло. Оно стремиться прорваться в реальность, а потому заблудшие путники для него просто находка! В особенности, слепцы. Ведь их так легко обвести вокруг пальца, позволив уверовать в то, что это вовсе не они такие плохие — прогнила система. А как, собственно, иначе, когда и сама система контролируется именно слепцами? Зло сидит внутри индивидов, скрывается за маской добродетели. А потом набирается сил и вырывается наружу, разрывая рамки действительности в клочья!»
«Гибель Сергея… его долги… этот жуткий пёс… Плюс непонятное душевное состояние Глеба всё последнее время. Я сама… Дети. Перебежка на новую квартиру. Взаимная неприязнь друг к другу — да вся эта бессмыслица, заполнившая собой такое понятие, как «жизнь» — вот откуда всё идёт! На моём Пути разверзлась бездна, и сегодняшняя ночь — край обрыва, на котором столкнулись страшное прошлое, жуткое настоящее и неопределённое будущее. А все персонажи, попавшие по воле рока на это представление — по сути, прокляты. Они собраны для того, чтобы понести кару. Сначала тут, в мире живых, а потом и там, за гранью, в безликой бездне, вымаливая прощение, которого попросту нет!»
Марина ужаснулась. Она — проклята! Всё элементарно и сходится. Так и должно быть. А в первую очередь, проклята её тёмная сущность, которая никак не хочет повлиять на действительность.
«Мы поступили плохо и заслужили наказания».
Марина почувствовала слабость. Она по-прежнему не понимала, чего боится больше: что пёс покусает детей, или дети покусают друг друга. Однако она всецело понимала, что самое страшное уготовано именно ей — оттого она так и рвётся домой, чтобы поскорее всё прекратить. Потому что и впрямь нет больше сил.
Глеб обернулся, взял Марину за руку.
— С тобой всё в порядке? — спросил он. — Ты вся дрожишь.
Марина высвободила липкую от пота ладонь из пальцев мужа и поскорее отвела взор.
— Холодно, — соврала она, обнимая себя за плечи. — Замёрзла пока шли.
— Точно?
Марина кивнула, хотя и понимала, что Глеб легко распознал её ложь.
— Да, — кивнул таксист, включая обогрев. — Погодка нынче никудышная.
— А можно побыстрее? — машинально попросила Марина, снова и снова всматриваясь в пустынные улицы.
— Постараемся, — откликнулся водитель, поигрывая рычажком коробки передач.
Проплывающие за окном тени приняли знакомые очертания — они были уже совсем близко. В каких-то шагах от истины.
— У вас нет сотового? — зачем-то спросила Марина.
Водитель хмыкнул, протянул простенькую «раскладушку».
— Разберётесь?
Марина кивнула. Однако, уже взяв телефон в руки, она поняла, что не знает Светкин номер. В сознании, будто на дисплее сотового, всплыло всего одно слово. И слово это было — «Дочь».
Система явно дала сбой.
14.
Дети сидели каждый в своём укрытии и испуганно всматривались в темноту. Юрка боялся дышать; он то и дело сдерживал дыхательный рефлекс, отчего заходился астматическим кашлем. Светка объяснила, что газ намного тяжелее воздуха, а потому должен спускаться вниз и растекаться по полу. Там он будет скапливаться и через какое-то время попросту отравит злобного спиногрыза, как какого-нибудь таракана. Однако Юрка в это особо не верил, потому что догадывался, что убить существо невозможно, — погибнет лишь оболочка, а сама злобная сущность, засевшая в голове пса, мгновенно перекинется на кого-нибудь ещё. К тому же, если газ такой тяжёлый, как говорила сестра, тогда почему вентиляционные вытяжки делают под самым потолком, а скажем, не в плинтусах? Непонятно. В конце концов, газ может просто взорваться, если вдруг внезапно дадут электричество. Обо всём этом Юрка не преминул сообщить сестре, но та только злобно цыкнула и как-то уж совсем не по-доброму сверкнула глазами, словно у неё там стояли фотоэлементы!
Юрка смиренно выполнил Светкин приказ: отвинтил вентили на всех четырёх конфорках; даже рискнул открыть створку духовки. Чудовище уже практически избавилось от пут, и недобро посматривало на бесстрашного малыша. Юрка невольно «подвис», смотря как загипнотизированный на тлеющие угольки, которые в какой-то момент принялись быстро перемещаться по комнате. Возвратимый к реальности криком сестры, Юрка образцовым кенгуру запрыгнул в своё укрытие и уже сверху наблюдал, как существо неуклюже тормозит возле плиты и к чему-то принюхивается.
И вот, наступило томительное ожидание.
Пару раз спиногрыз пытался добраться до Светки. Сначала он попробовал опрокинуть холодильник, однако задуманное оказалось не по зубам — слишком тяжело, да и неудобно. Тогда монстр запрыгнул на подоконник и принялся совершать выпады лапой, силясь стащить испуганную девочку за ногу; Светка всякий раз искусно ускользала от когтей, так что совсем скоро существо утратило интерес и к этому занятию.
Затем что-то произошло: спиногрыз прекратил попытки добраться до детей, отбежал к выходу и затаился во тьме у порога.
— Чует, — прошептала Светка, принюхиваясь.
Именно после этого Юрке и поплохело. Малышу казалось, что он чувствует сладковатый привкус смерти, который, не смотря на его отчаянные попытки сдержать дыхание, всё же проскальзывает вниз по носоглотке и растекается по лёгким. Успокоительные речи сестры не возымели положительного действия — Юрка по-прежнему заставлял себя задыхаться, сидя на полке.
Спустя какое-то время, Светка и сама почувствовала дурноту. В ушах зазвенело, перед глазами заплясали жёлтые кляксы, а кости заломило, как при температуре. Поначалу девочка снесла все ощущения, на счёт ран и потерю крови, однако постепенно мысли в её гудящей голове повернули в другую сторону. Светка поняла, что в чём-то ошиблась. Однако в чём именно, сообразить уже не могла. Она только с трудом подалась вперёд, отыскала глазами задыхающегося напротив брата и попыталась что-то сказать. Получилось лишь со второй или третьей попытки.
— Юрка, ты как?
Брат не ответил, и Светка повторила громче:
— Юрка, чего ты молчишь?
Малыш вздрогнул, будто отходя ото сна, с трудом повернул головку в её сторону.
— Не знаю… Кружится всё… А ещё глаза слипаются и горло болит. А ты?..
— Я?.. Мне тоже не хорошо.
— Это от газа?
— Точно не знаю. Наверное…
— Ты же сказала, что с нами ничего не случится!
Светка почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а сознание принялось раскачиваться на каких-то головокружительных качелях: вверх-вниз, вправо-влево, туда-сюда — только держись, чтобы не свалиться!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});