обретя свободу от Долга и Воли. Понятия не имею что осталось между вами в прошлом, но попробуй ее простить… Она очень дорога Сэре. — окончание фразы среброволосой было между просьбой и предостерижением. Ланнард это подметил и опустив глаза кивнул, решив сменить тему:
— Вы там кажется что-то говорили о большом куске мяса? Давайте с него и начнем, если позволите. А остальное обсудим когда я наконец-то вновь стану похож на самого прекрасного человека среди живущих, а не обтянутый кожей дряхлый скелет!
Лана удалилась, а вскоре Фира принесла тарелку пресного супа, с маааленьким кусочком курятины, пояснив что ему пока ничего другого нельзя. Пришлось Лейнарду смириться и приступить к скудной трапезе, попросив служанку остаться и составить компанию, скрасив ее приятной беседой. Слушай девочку и поглядывая в окно, откуда открывался вид на речные воды, солнцеволосый размышлял и пытался найти свое новое место в будущем. Ведь сдаваться он всегда не любил, да и не умел.
Две недели спустя, когда он уже мог съесть свой заветный кусок мяса и держаться на ногах, Лейнард в сопровождении Ланы наконец-то смог покинуть пределы замка и немного прогуляться по городу. Их карета, в сопровождении небольшого отряда охраны, на которой настоял Айр, медленно двигалась по полным жизнью улицам, где тут и там, среди обычных людей, виднелись поистине диковенные лица. Низкорослые, высоченные, зловещие старухи, с длинными горбатыми носами, собравшись вокруг кота что-то варили, а это самое “что-то” сразу же распродавал бойкий, ясноглазый юноша, с покрытым мехом копытами вместо ног и загнутыми спиралью рогами на голове.
Заметив его взгляд, Лана с гордостью пояснила:
— Пряхи Кошмаров, поначалу ни в какую не хотели покидать свой лесочек, перебиваясь местной живностью и неосторожными путниками. А когда я прилетела и настоятельно порекомендовала с людоедством прекращать, решились таки переехать в столицу. Сейчас травяные отвары варят, да самогон гонят. От клиентов отбоя нет и проблем больше не доставляют. Моя работа!
— Все это конечно отлично, — хмуро ответил ей солнцеволосый, когда торговый ряд скрылся за поворотом, — Но ты кажется что-то сказала про “неосторожных путников”?
— Они созданы из людских страхов, но в отличии от эндорим способны меняться. Учиться и становится лучше. Кто-то добровольно, а кому-то нужно предварительно в бубен настучать. Так или иначе, Айр приказал дать всем второй шанс. Не только тебе. И не только людям. Большинство этих порождений кошмара, напуганы не меньше чем те кого они пугали веками, оказавшись в этой странной и непонятной реальности, где они уже не бессмертны и толпа крестьян некоторых из них может вполне одолеть. — пожав плечами пояснила Лана, судя по ее интонациям она не вполне была согласна с решением мужа.
— И что, прощается все? Даже пожирателя детей с распростертыми руками примите? — все еще мрачно переспросил Лейнард.
— Обычно я это сама решаю… Совсем уж чудовищ, на месте валю. — став серьезней и заглянув ему в глаза ответила сребровласка, мерцнув туманной бездной в глазах, — Но таких меньшинство. По большей части нелюдь, как и аристократы наши, понимают что мир изменился и как раньше — уже не будет. И удается договориться, от них и пользы не меньше чем вреда может быть. Те милые пожилые дамы например варят чудесные зелья, а манерные и образованные девушки из бывшей аристократии, сейчас учат детей простолюдинов грамоте и ведут канцелярский учет в куче мест где раньше образованных голов не хватало. — бывшему герцогу было так непривычно видеть Лану такой серьезной, что он даже немного смутился.
— Как-то мне не верится что дочери графов и баронов сами взяли и побежали работать бок о бок с бывшими холопами. — хмыкнул он переводя взгляд за окно.
Они уже ехали по сожженному почти дотла три месяца назад кварталу мастеровых. Его почти полностью выстроили заново, но тут и там виднелись остатки пепелища, напоминая герцогу о содеянном. Перед выходом в свет, Лана попросила его изменить лицо, что Лейнард сделал с явным неудовольствием, уже очень богоподобную красоту портить ему не хотелось.
— Ну я же и не сказала что прям все побежали. Пока только меньшинство. Среди мужчин таких больше, а аристократки пока предпочитают дома сидеть. — пожала плечами его собеседница, но “процесс идет” как любит говорить Гофард. Те из благородных кто был победнее, идут работать, чтобы сводить концы с концами, оставшись без ренты с земель. Но в основном потому что Айр пытается изменить понятие “благородства” в умах людей, с происхождения на личные достижения. Сейчас работать на благо страны становится модным… — Лана задумчиво вздохнула, а потом горделиво добавила, — Ну а из меня, сделали пример для всех аристократок Тарсфола!
— Вы это заслужили, Ваше Серебрейшество. Уж кто-кто, а вы точно. — с неожиданной теплотой заявил Лейнард.
— Что, нравится наш мир? Давай признавайся, золотой мальчик! — довольно воскликнула Лана, радуясь похвале.
— Я поостерегусь делать преждевременных выводов, мне еще в нем стоит пожить… Но кажется я с ним уживусь. — наконец блеснув зеленой Волей Охотника, заявил Лейнард, а когда карета остановилась у снесенной им до основания крепостной стены, удивленно уставился на происходящую стройку.
Гигантский, горный великан, сидел широко раскинув ноги и как ребенок в песочнице ваял перед собой монолитные каменные кубы, из собранных неподалеку гор гальки. Сосредоточенно морща сплюснутый лоб и пожевывая левый ус, он сначала загрибал мощной левой ладонью горсть обломков, а потом сжимал их руками. От его силы камни как будто начинали течь, сливаясь воедино, затем усмехнувшись крепкими, белыми зубами, способными перекусить человека пополам, он подхватывал получившийся кирпич размером с сарай и подавал строителям на верх стены.
Там весело и споро работа ланградцы и несколько присоединившихся к ним рыцарей. Наливаясь красной аурой, они устанавливали новый блок в нужное место, поочередно меняясь чтобы отдохнуть. За те три месяца что Ланнард был в отключке, вокруг Тарсфола возникла новая стена, выше и крепче прежней. Последний ее сегмент уже достраивался у него на глазах. Охнув солнцеволосый повернулся к все еще сидящей в карете Лане и кивнув на бородатого гиганта спросил:
— Тоже твоя работа?
— Ну если согласишься, это будет наша работа. А малыша зовут Ням-Ням. Он немного глуповатый, зато работящий и послушный. После Великого Смещения, как его прозвали Лангардцы, он очутился в толще Замковых Гор и пару месяцев пытался бедняжка выбраться наружу. Совсем оголодал, вот и поперся в соседнюю деревню, перепугав крестьян до испорченных портков, понятное дело. Людей есть не стал, он у нас гурмаааан, только волов и коров уволок. Ну а потом на слухи и я прилетела, а когда смекнула какой