Читать интересную книгу Изгнанники - Михаил Михеев

   Однако амстердамцами вошедших мог бы назвать или круглый идиот, или человек, который всю жизнь просидел в какой-нибудь глуши и совершенно ничего, кроме собственного огорода и ярмарки в соседней деревне, в жизни не видел. Мойша же, несмотря на невеликие умственные способности, кое-что на этом свете повидать успел, и кто перед ним понял сразу. Даже если не обращать внимания на форму русского образца и речь, опять же, русскую, стиль поведения перепутать было сложно. Уверенное поведение, хозяйское, присущее людям, знающим, что их пожелания будут выполняться по команде "Бегом!". Так что бывших соотечественников Мойша узнал сразу, и нельзя сказать, что это его обрадовало.

   А чего радоваться? Мойша ведь прекрасно понимал, что он потерял, и дело тут было не в материальных благах. Родину он потерял, Родину, и как бы не строил из себя космополита, в душе скрипел зубами от тоски. С годами это чувство переросло в постоянно тлеющую ненависть ко всему русскому и ко всем русским, но кого волнуют чувства меленького и смешного человечка?

   Сейчас на это накладывался еще и комплекс неполноценности, которых у Мойши было с избытком. Он был невелик ростом, по русским меркам почти карлик, всего-то чуть выше метра шестидесяти, лысоватый и полноватый. Да что там полноватый, с возрастом его фигура все больше расплывалась, и отсутствие физических нагрузок еще больше усугубляло процесс. Задницу поэта разнесло уже настолько, что она проходила далеко не во всякую дверь. Ну и на лицо Гарцман был далеко не красавец. В молодости вид был вполне товарный, но годы берут свое, и никакие ухищрения медиков не могут помогать бесконечно.

   По сравнению с ним вошедшие были... ну, скажем так, они были полной противоположностью Гарцману. Все как один высокие, широкоплечие, отменно развитые физически - невооруженным глазом можно было определить, что это продукт тщательного генетического отбора, помноженный на усилия медиков и постоянные тренировки. Кадровые военные. Элита Российской империи, а значит, элита всего человечества. Вот они вошли в ресторан - и в нем сразу стало тесно. Не потому даже, что русские всех шуганули и раздвинули, или принялись кого-то задирать. Как раз наоборот, русские вели себя очень спокойно, ведь самоутверждение, основанное на кулаках, признак слабости, а русские были спокойной силой, осознающей, что и так всех могут построить в любой момент и в любой позе. Им ничего не надо было доказывать, а другим стало тесно потому, что они были большие, их было много, и рядом с ними остальные выглядели хило и бледно, теряясь на русском фоне. Кстати, русских не любили еще и за то, что они очень у многих вызывали обострение комплекса неполноценности.

   Пожалуй, самым лучшим для Гарцмана было спокойно закончить ужин и не торопясь покинуть заведение. Он так и хотел поступить, есть такая штука - инстинкт самосохранения, и его никто еще не отменял. Однако вмешался случай в лице переполненного мочевого пузыря, что, в свою очередь, вызвало экстренную необходимость посетить туалет. Что Гарцман и сделал - против физиологии не попрешь. Ну а когда он вернулся, то обнаружил, что его спутник за столом отсутствует. Поискав его глазами, Гарцман обнаружил парня за соседним столиком, беседующим с человеком в русской военной форме.

   Возможно, Мойша встал бы да ушел - это было разумным, однако взыграла банальная ревность. Добро еще, если бы любовника отбил у него другой мужчина - проиграть равному не так и позорно. Но это была женщина! Грязное, неполноценное существо!

   Первой реакцией Гарцмана было оттаскать нахалку за волосы. Вот только он почти сразу сообразил, чем это кончится. Единственная здесь женщина в военной форме была заметно ниже ростом и тоньше в кости, чем мужчины, но при этом отнюдь не выглядела слабой. Да и пластика ее движений даже такому далекому от спорта вообще и рукопашного боя в частности "человеку", как Гарцман, говорила о том, что она неплохо подготовлена. По всему выходило, что, как только старый педик схватит ее за волосы, то его собственное лицо вполне может оказаться хорошенько обработано, и отнюдь не лосьонами. Боли же Гарцман не любил. Разве что в постели, под настроение...

   К тому же, его напрягало присутствие других русских. Он ведь прекрасно понимал, что они в стороне не останутся, и ребра ему пересчитают быстро и качественно, может, даже и до смерти. Он ведь для них не человек - так, животное, пришибут и пойдут дальше, даже отвечать не будут. В общем, Гарцману было страшно, но ревность затмевала сознание. При этом в его куцые мозги даже не смогла пробиться мысль о том, что ревновать-то, в общем-то, и не к чему, и что женщина может просто разговаривать с человеком на какие-то отвлеченные, левые темы. Вокруг нее вон прямо сейчас два десятка русских мужчин, и она соблазнилась плюгавым греком? Смешно. Однако Гарцман этого не понял - ведь человек понимает только то, что хочет понять.

   Под руку оскорбленного в лучших чувствах "поэта" попал нож. Гарцман сжал его в потной руке, и тот же понял, что это глупо - столовым ножом зарезать кого-либо достаточно проблематично. А вот двузубая вилка с очень длинными и тонкими, острыми, похожими на иглы, зубьями пришлась как нельзя более кстати. Осторожно, будто боясь обжечься, Гарцман взял ее и, поднявшись, осторожно двинулся к женщине. Со стороны попытка человека, не умеющего подкрадываться, незаметно, да вдобавок скрывая в руке оружие, приблизиться к кому-либо выглядела, наверное, комично, однако она удалась. Русские были настолько уверены в собственной безопасности, что просто не обратили внимания на эту клоунаду. На профессионала, как бы он не старался скрыть свои намерения, возможно, кое-кто из них и отреагировал бы, но туша жира с опасностью не ассоциировалась абсолютно. В общем, приблизиться Гарцману удалось.

   Бьянка в тот вечер заскучала. Нет, началось все здорово, большой толпой они посидели в ресторане, потом явился Соломин, притащил маринованное мясо, и отдыхающие двинули на пляж, где устроили пикник с шашлыками. Смешно - вроде и только из-за стола, а шашлык пошел "на ура", тем более что Соломин отлично готовил. Единственной проблемой было то, что на пляже шашлыки никто не жарил, мангала не было, да еще и выскочил какой-то умник, вооруженный резиновой дубинкой - не положено, дескать. Герою засунули несколько купюр в карман рубахи и предложили засунуть дубинку в задницу, после чего он исчез, как по волшебству. Мангал соорудили из подручных материалов, уголь нажгли, свалив какое-то дерево, похожее на пальму, и очень неплохо вышло, кстати. В общем, пикник удался.

   Однако градусы в организме кое-кого из офицеров достигли уровня, когда язык уже заплетается, но ноги еще держат крепко, и душа требует продолжения банкета. Немного подумав и громко посовещавшись, всей толпой отправились в ближайший ресторанчик на набережной, где врезали еще понемногу, после чего наименее стойкие пошли спать, а морально неустойчивые в один голос заявили, что "броня крепка, и Таньки наши быстры", а затем, не теряя даром времени, закадрили кучу доступных представительниц прекрасного пола и пошли не спать. Самые же стойкие двинулись продолжать банкет. Бьянка оказалась в их числе.

   Следующим пунктом остановки двух десятков русских офицеров стал сквер неподалеку. Там их попытался арестовать патруль местной полиции за нарушение общественного порядка. Какие-то местные молокососы возмутились тем, что чужаки ведут себя по-хозяйски, даже не подумав, что живут за счет туризма, а кто платит - тот и заказывает музыку. Вдобавок, ситуация усугубилась тем, что на ревнителей и хранителей местных ценностей нарвались не все, а четверо ушедших вперед. Очевидно, они не показались шпане, коей было десятка полтора голов, слишком уж опасными. Однако, услышав впереди шум драки, на помощь товарищам примчались остальные русские, и принялись ногами выбивать из мальчишек дурь, а заодно и остатки мозгов. Подоспевшая полиция повязала хулиганов, но, хотя полисмены прекрасно понимали, кто перед ними, они героически попытались арестовать и русских - положено было задержать до выяснения обстоятельств всех участников беспорядков.

   Русские, естественно, возмутились. В результате короткой, но яростной стычки полицейские были повержены, но на том приключения для них не кончились. Русские уважали смелых людей, даже если оказывались с ними по разные стороны баррикад. Именно поэтому полицейских привели в чувство (били их аккуратно, без членовредительства) и увлекли в ближайший ресторан. Когда через пару часов полицейские вернулись на место драки, оказалось, что арестованные давно уже расползлись и скрылись, но стражей порядка это не огорчило. Обнявшись, они, горланя песни, двинулись отсыпаться - русские поили их, не жалея хорошего вина, на которое у полицейских и денег-то не было.

   Отделавшись от полиции, отдыхающие двинулись дальше, и наглухо засели в очень уютном ресторанчике, расположенном в подвале и стилизованном под старину. Специфически так стилизованном - окна в виде иллюминаторов, на стенах в художественном беспорядке штурвалы (новоделы, но очень похожие на настоящие, еще земные), рыбачьи сети, весла, багры, абордажные сабли и прочая мелочевка. По одному из весел кто-то из офицеров постучал пальцем, и лицо его удивленно вытянулось. Он-то думал, это крашенный под дерево пластик, а оказалось, и впрямь дерево, хотя чего удивительного? Это на развитых планетах дерево может оказаться роскошью, здесь же оно дешево, а колорит обстановке придает такой, какой пластику и не снился.