— Маленькая сучка, — проворчал он, испытывая восторг от того, как ее тугая, сладкая йони плотно охватывает его трепещущий от возбуждения лингам.
Сначала темп ее движений был медленным и дразнящим, но постепенно он все убыстрялся, и вдруг они оба пришли в состояние какого-то дикого сумасшествия и полетели вместе в рай, познать который дано только истинным любовникам. Они не помнили, как спустились с небес и провалились в счастливый сон.
В последующие дни Велвет находилась в состоянии какого-то нереального счастья. Она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь о ней так заботились, так ее любили. Ее родители, конечно, обожали ее, но даже когда она сидела на коленях у отца или матери, по их глазам она видела, что они еще любят и друг друга. Это было ясно и ей, и любому стороннему наблюдателю. Часто ли ей говорили об огромной любви, даже не к ней, а к самому ее существованию на земле? А та любовь, какой ее любили сейчас, была именно такого свойства, это была любовь, которой любили друг друга отец с матерью. Она наконец-то поняла, почему они всегда так заняты сами собой. Она только надеялась, что маленькая Ясаман не окажется в одиночестве, что и ей достанется от того чувства, которое объединяло ее с Акбаром. Она поклялась себе, что никогда этого не допустит.
Она улыбнулась. Акбар явно собирается вконец испортить их дочь, но потом подумала, какое это счастье, что он так любит их ребенка.
Ей, однако, пришлось на следующий же день выдержать с ним целую битву, когда он вознамерился забрать с собой крошку на охоту на тигра. Когда она начала кричать на него, он казался обиженным и рассерженным:
— Ясаман будет в полной безопасности на спине слона.
— В безопасности? — опять закричала Велвет. — В безопасности на этом бродяге-слоне, на котором вы собираетесь куда-то ехать? — Сейчас она являла собой прекрасный образчик разъяренной матери, стоя пред ним и прижимая свое дитя к груди.
— Слон просто не привык ни к кому другому, кроме меня, — объяснил он.
— Не смейте забирать ребенка из детской без моего разрешения, — непримиримо ответила Велвет. Ругайя Бегум и Иодх Баи были полностью согласны с ней, наступая на Акбара и что-то быстро говоря ему, одна на персидском, другая на хинди.
Рассмеявшись, Акбар поднял руки вверх, показывая, что сдается.
— Сдаюсь, — произнес он. — Я не могу спорить со всеми вами сразу. Хорошо, Кандра, дорогая. Я не буду брать Ясаман на тигриную охоту, пока ей не исполнится хотя бы пять лет. Тут в комнате появился Рамеш.
— Вот вы где скрываетесь. Повелитель. Не забыли ли вы, что назначили встречу этому христианскому проповеднику, которого представил нам отец Ксавьер?
Акбар со вздохом поднялся, поклонился своим женам и отправился в зал приемов. Это была прелестная комната, хотя и не такая роскошная, как в Фатхнур-Сикри. Ее пол был устлан квадратами красного и золотистого мрамора, кое-где покрытого роскошными красными, голубыми и золотистыми коврами. Стены зала были расписаны сценами из жизни Властителя. По обеим сторонам широкого прохода, ведущего к возвышению, на котором стоял золотой трон Властителя, усыпанный сапфирами, алмазами, рубинами, жемчугом, изумрудами, бериллами и кораллами, горели две масляные курильницы. Акбар быстро переоделся: белые шелковые шальвары, такого же цвета куртка, на голову он надел свой обычный тюрбан с огромным цвета голубиной крови рубином посередине. Сидя скрестив ноги на своем троне, он являл собой весьма впечатляющее зрелище.
Майкл О'Малли с трудом удерживал себя, чтобы постоянно не ходить с разинутым от изумления ртом. Ему очень хотелось поближе рассмотреть роспись на стенах… Скай так любит пушистые ковры! Но те, что были у нее в Лондоне, по сравнению с этими казались тряпками. Заставив себя наконец сосредоточиться, он взглянул из-под опущенных ресниц на Властителя. Облик Акбара был более чем царственный. Окажись он сейчас при любом королевском дворе в Европе, и ни у кого не возникло бы сомнений, что перед ними один из великих мира сего.
Отец Ксавьер незаметно толкнул его локтем, и, увидев, что иезуит склонился в глубоком поклоне перед Властителем, Майкл последовал его примеру.
Акбар едва заметно усмехнулся. От него не ускользнуло, с каким изумлением этот высокопоставленный священнослужитель рассматривал его приемный зал. Он вяло махнул рукой, показывая, что разрешает отцу Ксавьеру говорить.
— Величайший из властелинов, позвольте мне представить вам отца Майкла О'Малли, епископа святой церкви. Он привез с собой рекомендательное письмо от моих иерархов в Париже с просьбой устроить ему приватную беседу с вашим величеством. Он свободно говорит по-французски.
Приватную беседу? Акбар был удивлен. Обычно христианские священники любили выступать публично, стремясь склонить его в свою веру.
— Выйдите все, — приказал он Рамешу. Когда в зале остались только он и этот высокий незнакомец, он сказал:
— Говорите, священник. Я слушаю.
— Меня зовут Майкл О'Малли, я епископ Мид-Коннота, из Ирландии.
Акбар поднял руку.
— Что такое епископ? — спросил он. — И где находится эта страна, которую ты назвал Ирландией? Почему я никогда не слышал о ней раньше?
Майклу пришлось собраться с мыслями, прежде чем ответить. Наконец он начал:
— Епископ — это один из иерархов церкви, человек, пользующийся определенным влиянием, обычно ответственный за какую-то небольшую территорию.
Акбар кивнул, показав, что понял.
— Продолжай, — сказал он.
— Милорд, как мне говорили, вы по вероисповеданию мусульманин.
— Теперь уже нет, — ответил Акбар. — Я вырос в вере пророка Мухаммеда, но всегда интересовался другими мировыми религиями. В своей бывшей столице Фатхнур-Сикри я построил дворец, куда пригласил святых людей любой веры, чтобы они могли изложить передо мной основные постулаты своих вероисповеданий. То, что мне открылось, опечалило и рассердило меня. Глубоко верующие люди, священники, ссорились и бранились между собой, доказывая, чья вера лучше, кто из них поклоняется истинному Богу. И чуть не передрались. Тогда я и нашел для себя свою собственную форму поклонения Господу, которая вобрала в себя все, что я считал лучшим в каждой из религий. Такова теперь вера моя и моих ближайших сподвижников. Я не стремлюсь навязывать ее никому, даже своим подданным, ибо пришел к выводу, что каждый человек должен найти свой путь к Божескому спасению.
— Вы говорите, — сказал Майкл, — что отобрали все лучшее из каждой религии. Веруете ли вы, что брать себе в жены жену другого человека, пока он жив, противно Богу?
— Конечно! — ответил Акбар без колебаний.
— Тогда, милостивый господин, я могу продолжать. Много месяцев назад к вам пришел караван с подарками от португальского губернатора Бомбея. Одним из этих подарков была юная англичанка, графиня Брок-Кэрнская, Велвет Гордон.