class="p1">Грейс прижала Мэй к плечу, а та, открыв глаза и увидя меня, разразилась новым потоком слез.
Грейс взглянула на меня.
— Боже, Патрик, неужели все это так необходимо?
Лучи фонариков во дворе отскакивали от окон.
— Да, — сказал я.
— Патрик, — глядя на мою руку, сердито сказала она. — Убери это.
Я взглянул вниз, заметил пистолет в своей руке, осознал, что именно он стал причиной последнего взрыва слез Мэй. Я засунул его обратно в кобуру, затем, посмотрев на них, мать и дочь, лежащих в обнимку на кровати, почувствовал себя подлым предателем.
* * *
Пока Мэй переодевалась в своей спальне, Болтон беседовал с Грейс в гостиной.
— Первостепенная задача сейчас — обеспечить безопасность вам и вашей дочери. Внизу нас ждет машина, и я хочу, чтобы вы сели в нее и поехали с нами.
— Куда? — спросила Грейс.
— Патрик, — позвал слабый голосок.
Я обернулся и увидел Мэй на пороге спальни наспех одетой в джинсы и свитер, с незавязанными шнурками на ботинках.
— Да? — спросил я как можно мягче.
— Где твой пистолет?
Я попробовал улыбнуться.
— Выбросил. Прости, что напугал тебя.
— Он толстый?
— Что? — Я нагнулся и завязал ей ботинки.
— Он… — Она заволновалась, пытаясь найти нужное слово, и явно расстроилась.
— Тяжелый? — подсказал я.
Она кивнула.
— Да. Тяжелый?
— Да, Мэй. Особенно для тебя.
— А для тебя?
— Для меня тоже довольно тяжелый, — сказал я.
— Тогда почему ты его носишь? — Она наклонила голову налево и посмотрела вверх, прямо мне в глаза.
— Он необходим мне для работы, — сказал я. — Как стетоскоп для твоей мамы.
Я поцеловал ее в лоб.
Она поцеловала меня в щеку и обняла мою шею такими нежными ручками, что казалось невероятным, что они существуют в том же мире, что Алек Хардимен, Эвандро Аруйо, ножи и пистолеты. Она вернулась обратно в спальню.
В гостиной Грейс отрицательно качала головой.
— Нет.
— Почему? — спросил Болтон.
— Нет, — повторила Грейс. — Я не поеду. Можете взять Мэй, а я позвоню ее отцу. Уверена, да-да, что он возьмет отпуск и побудет с ней. Я буду навещать их, пока все это не кончится, но сама поехать не могу.
— Доктор Коул, это неприемлемо.
— Я первый год в хирургии, агент Болтон. Вам это понятно?
— Да, понимаю, но ваша жизнь в опасности.
Грейс тряхнула головой.
— Можете защищать меня. Можете следить. И можете спрятать мою дочь. — Она взглянула на спальню Мэй, и на ее глаза навернулись слезы. — Но я не могу бросить свою работу. Только не сейчас. Я никогда больше не получу такую возможность, если уйду посреди испытательного срока.
— Доктор Коул, — сказал Болтон. — Я не могу позволить вам это.
Грейс вновь тряхнула головой.
— Придется, агент Болтон. Защитите мою дочь. О себе я позабочусь сама.
— Человек, с которым мы имеем дело…
— Опасен, знаю. Вы мне сказали. И мне страшно, агент Болтон, но я не могу отказаться от того, к чему я шла всю жизнь. Никак не могу. Даже ради кого-то.
— Он найдет тебя, — сказал я, все еще ощущая на своей шее прикосновение ручонок Мэй.
Все взгляды в комнате повернулись в мою сторону.
— Даже если я… — сказала Грейс.
— Что «я»? Я не в состоянии защитить вас всех, Грейс.
— Я и не прошу тебя…
— Он сказал, у меня есть выбор.
— Кто?
— Хардимен, — ответил я, с удивлением заметив, как громко звучит мой голос. — Он предложил мне выбрать кого-то из моих близких. Он имел в виду тебя и Мэй, а также Фила и Энджи. Я не могу защитить всех вас, Грейс.
— И не надо, Патрик. — Ее голос был холоден. — Не надо. Это ты привел его к моему порогу. В дом моей дочери. Твое чертово тупое пристрастие к миру насилия привело ко мне этого нелюдя. Твоя жизнь стала и моей жизнью, и жизнью моей дочери, но мы тебя об этом не просили. — Она ударила себя кулаком по колену, затем опустила взгляд вниз, на пол и тяжело вздохнула. — Со мной все будет хорошо. Увезите Мэй в безопасное место. Я сейчас же позвоню ее отцу.
Болтон посмотрел на Девина, и тот пожал плечами.
— Я не могу заставить вас принять программу защиты…
— Нет, — сказал я. — Нет, нет и нет, Грейс, ты не знаешь этого человека. Он доберется до тебя. Доберется.
Я пересек комнату и остановился над ней.
— Ну? — спросила она.
— Ну? — ответил я. — Ну?
Уверен, в этот момент все в комнате смотрели на меня. Уверен, я был немного не в себе. Безумный и мстительный. Неистовый, уродливый, на грани.
— Ну? — спросила Грейс снова.
— Он отрежет твою чертову башку, — сказал я.
— Патрик, — сказала Энджи.
Я наклонился над Грейс.
— Поняла? Он отрежет тебе голову. Но только в самом конце. Сначала, Грейс, он будет тебя какое-то время насиловать, затем станет потихоньку вырезать кусочки из твоего тела, затем начнет вгонять гвозди в твои чертовы ладони, а потом…
— Прекрати, — сказала она тихо.
Но я не мог. Мне казалось, очень важно, чтобы она знала это.
— …он выпотрошит тебя, Грейс. Он это любит. Делает это, чтобы увидеть внутренний пар. После этого, возможно, он выколет тебе глаза, в то время как его напарник всадит тебе…
За моей спиной послышался крик.
К этому моменту Грейс закрыла уши руками, но, услышав крик, освободила их.
Я повернулся и увидел позади себя Мэй. Лицо ее было ярко-красным, руки спазматически дергались в разные стороны, будто сквозь ее тельце пропускали ток.
— Нет, нет, нет! — восклицала она сквозь слезы ужаса, пробежала мимо меня, прыгнула на мать и в ужасе прижалась к ней.
Обнимая дочку, Грейс смотрела куда-то вдаль, затем перевела взгляд на меня, и в нем сияла огромная, чистая ненависть.
— Покинь мой дом, — сказала она.
— Грейс.
— Сейчас же, — сказала она.
— Доктор Коул, — вмешался Болтон, — мне хотелось бы…
— Я поеду с вами, — сказала она.
— Что?
Ее глаза все еще не покидали меня.
— Я согласна на программу защиты и поеду с вами, агент Болтон. Я не покину свою дочь. Я еду, — мягко сказала она.
— Послушай, Грейс, — начал было я.
Она закрыла ладонями уши девочки.
— Кажется, я ясно сказала тебе, убирайся вон из моего дома.
Послышался телефонный звонок, она подошла к аппарату, но глаза ее не отрывались