Читать интересную книгу Скандинавский детектив. Сборник - Мария Ланг

— Он рассказал о своих делах с наркотиками?

— Да, немного. Примерно то же самое, что, как теперь выясняется, рассказал Ульфу.

— Он сказал, откуда получал товар?

— Я поняла, что он и какой-то его приятель провозили контрабандой большие партии таблеток каждый раз, когда возвращались из-за границы.

— Он назвал своего компаньона?

— Нет, но у меня создалось впечатление, что это какой-то очень известный артист, который всегда путешествует как особо важная персона и потому не подвергается личному досмотру на таможне.

— Как вы думаете, могла Вероника Турен быть причастна к этим незаконным махинациям?

Гунборг смутилась не меньше, чем Мария и директор Турен. Однако последний среагировал быстрее всех.

— В таком случае… если она была причастна… то, может быть, она собиралась в тот вечер не сюда, а этажом выше? Собственно, почему бы и нет? Она говорила, что должна встретиться с Жаком, а ведь мы как раз вернулись из-за границы. Может быть, именно она поставляла ему часть контрабанды, она вполне могла…

— Да уж, — мрачно оборвала его фру Гунборг. — Я вполне допускаю, что она могла попробовать провезти контрабанду, поскольку это рискованно и увлекательно. Но Жак никогда не связался бы с таким скупым компаньоном, который точно прибрал бы к рукам большую часть прибыли. Кроме того, Жак видел, куда она пошла в тот вечер,— она позвонила в дверь ателье, и ей открыли. Он был почти рядом с ней на лестнице.

Атмосфера в прокуренной комнате разом переменилась. Все понимали, что торговля наркотиками, которой занимался Жак, — дело второстепенное на фоне других, куда более серьезных преступлений. Мысли всех четверых снова завертелись вокруг убийства Вероники Турен, которое повлекло за собой убийство Жака, потому что тот совершенно случайно находился в опустевшем здании и видел.

Что?

Кого?

Кристер понял, что последнее слово произнес вслух.

— Кто открыл дверь и впустил ее в ателье? Он это видел?

— Да, — устало выдавила Гунборг. — Но я не знаю, кто это был и когда это произошло. Жак не сказал мне, и я предпочла не знать. Он был единственным, кто знал, и его задушили. В половине десятого он еще был жив — я уходила домой, а он сказал, что посидит еще немного в ателье и постарается найти какой-то выход. В крайнем случае, сказал он, всегда можно послать анонимное письмо в полицию.

— Целую неделю! — воскликнула вдруг Мария. — Целую неделю он ходил среди нас, зная, кто же убийца. Но как он смог… как он выдержал?

— Фрекен Меландер ошибается, — возразил Кристер. — До вчерашнего дня он не знал. Вспомните, что в описании Ульфом своего разговора с Жаком фигурируют два неизвестных нам человека — помимо Вероники Турен. Жак сказал открытым текстом, что он не знает, кто из двоих убийца. Он узнал это лишь незадолго до собственной смерти, и сейчас это начинает проясняться и для нас. Один из этих двоих, судя по всему, тот человек, который открыл ей дверь. Второй — фру Гунборг Юнг.

— Как комиссар пришел к такому выводу? — любезно спросила фру Гунборг.

— Жак доверился вам вчера вечером не потому, что ему нужен был совет, а потому, что надеялся, что вы тоже отплатите ему доверием. Он хотел узнать, что вы делали в ателье в тот вечер — ровно неделю назад. Мы тоже хотели бы услышать это от вас. Что вы делали здесь тогда?

— О нет, — горячо вмешался Хенрик, — даже если она и проткнула Веронику ножницами, она не призналась бы. Ни Жаку… ни нам.

Кристер Вик его реплику оставил без внимания.

— Когда фру Юнг пришла сюда в тот вечер?

Их глаза вновь встретились, словно клинки скрестились в затяжной дуэли.

Не отводя взгляда, фру Гунборг ответила:

— Я пришла в четверть девятого… или в двадцать минут. Нужно было дошить вечерний плащ из китайского шелка. Поработав с полчаса, я пошла попить воды. С моего рабочего места в этой комнате кратчайший путь до туалета в холле — через комнату закройщицы. Я зажгла свет и увидела Веронику на столе. Это было… не самое приятное зрелище.

При этом воспоминании она поморщилась, но тут же продолжила:

— Я выскочила в холл, чтобы вызвать врача и полицию, и до смерти перепугалась, когда Ивонна принялась стучать во входную дверь и орать, как ненормальная. Она убила Веронику или нет, но мое собственное положение оставляло желать лучшего. Ведь я никогда не питала нежных чувств к покойной. Я потеряла всякое желание звонить в полицию и пришла к выводу, что если не лезть в это дело, то и выбираться не придется. В десять минут десятого я тихонько выбралась из дома через чердак. Тогда Жак как раз сам собрался уходить и заметил, как я кралась в темноте, — я не удивляюсь, что у него возникли самые черные подозрения, когда он на следующий день узнал о случившемся.

— И эти подозрения, — язвительно вставил Хенрик, — улетучились после вашего вчерашнего разговора?

— Да. Я… я думаю, что да.

К величайшей досаде Хенрика, Кристер был, похоже, удовлетворен этим, мягко говоря, бездоказательным объяснением.

— Скажите, фру Юнг, вы внимательно рассмотрели труп?

— Да-а, внимательнее некуда.

— Ножницы по-прежнему торчали в груди?

— Нет, точно нет. Иначе бы я это заметила.

Мария задрожала и спросила испуганно:

— Так вы приподнимали ткань, которой она была накрыта?

— Белую? Нет, ее тогда там не было. — Это я накрыла ее тканью, прежде чем уйти. Я вовсе не имела в виду ничего плохого — наоборот, я подумала, что саван из чистого шелка — как раз то, к чему Вероника Грен стремилась всю жизнь.

— Очень странный душевный порыв, — прошипел Хенрик.

— Хм-м… — протянул Кристер Вик. Это хмыканье прозвучало как-то странно — словно он понял и принял этот очередной выпад гордой портнихи.— Четверть девятого,— добавил он, и голос его звучал почти мечтательно. — Ибо я исхожу из того, что преступление не могло произойти в то время, когда вы, фру Юнг, сидели в соседней комнате и шили.

— Со слухом у меня всегда было в порядке.

— Итак, четверть девятого. Промежуток времени сужается, не так ли, херр Турен? В четверть восьмого ваша жена умчалась на своей машине из Лидинге, а час спустя она уже была мертва. Если теперь просуммировать кое-какие очень важные детали, то мы, возможно, приблизимся к решению этого уравнения с одним неизвестным.

Хенрик неловко сунул сигарету в рот, но прикурил только с третьей спички.

— И что же это за детали?

— Ваша ссора с женой. Тот факт, что она выскочила из машины и помчалась наверх в такой спешке, что даже оставила в машине свою сумочку. То обстоятельство, что она была убита не в холле, не в салоне, а именно в комнате закройщицы — в комнате Марии Меландер.

— Я не вижу никакой связи,— пробормотал он.

Однако по тому, как посерело лицо Марии, можно было догадаться, что она эту связь видит.

— А связь между тем самая прямая, — беспощадно продолжал Кристер. — Вы уже слепили две разные версии происшедшего в тот вечер. А сейчас я расскажу вам третью. Ваша ссора с Вероникой возникла на почве вашей неверности, а не ее. Иными словами, вашей связи с Марией. Вероника угадала или знала, что вы должны встретиться с Марией, и последовала за вашим такси сюда, на Кунгсхольмен, чтобы застукать вас вместе и призвать к ответу. И когда ее впустили сюда — вы или Мария, это все равно, хотя Жак не понял этой простой вещи, — она в ярости накинулась на Марию, которая отступила в свою комнату. А там на видном месте лежали ножницы.

— Вы имеете в виду, что это Мария…

На лбу у Хенрика Турена выступили капли пота. Ни он, ни Кристер Вик не смотрели на женщину, о которой шла речь, словно ее и не было в комнате.

— Да, — спокойно ответил Кристер. — Она ненавидела Веронику задолго до того, как повстречала вас. В тот самый вечер, когда произошло убийство, ваша супруга оскорбила и унизила ее в присутствии всех нас. Для дочери Карла Эрика Меландера это было, как соль на рану. А теперь Вероника накинулась на нее чуть ли не с кулаками. Убийство было отчасти вызвано рефлексом самообороны, но только отчасти. Подсознательно она давно стремилась совершить нечто в этом духе.

— Значит… значит, вы обвиняете Марию в непреднамеренном убийстве, а меня — в том, что я стоял рядом и пассивно созерцал всю эту сцену?

— Нет, — неожиданно ответил Кристер. — Я с трудом могу себе представить, чтобы вы вели себя подобным образом. Я скорее допускаю мысль, что вас в тот момент вообще здесь не было.

— Послушайте, комиссар! Я приехал в ателье около половины восьмого…

— Да, вы так говорите. Вы и Мария.

В этот момент самообладание внезапно изменило Хенрику Турену, и он прорычал:

— И мы, конечно же, лжем! А этой женщине вы верите! Хотя она явно была здесь, на месте преступления, и в тот вечер, когда была убита Вероника, и вчера. И если у кого-то были веские причины ненавидеть Веронику, так это у нее. Ее муж, который покончил с собой, долг, который ей пришлось выплачивать за него в течение многих лет, а теперь еще… Ульф!