Читать интересную книгу Скандинавский детектив. Сборник - Мария Ланг

— Фи! Убийство — такое ужасное слово. Я назвала бы это иначе — приблизить естественную смерть. Ты должна помнить, что не только я придерживалась такого мнения — об этой странной истории шептались еще тогда, девять лет назад, и слухи ходят до сих пор. Но если, я повторяю, если она подбила Фольке проплыть более длинную дистанцию, чем он мог выдержать, или если толкнула его обратно в воду, когда он начал задыхаться, то теперь весь ее миллионный выигрыш уже сведен к нулю, потому что настал ее черед… О, да, если уж выбирать черный цвет, то он должен быть оформлен только так. Платье и плащ. Плащ из вышитого шелка, строгий покрой, узкий китайский воротник. «Буду» — хорошее название. А платье, какое оно? Великолепно, мы подадим его как гвоздь программы.

Аста Арман холодно молчала, но Пирет Густафссон тут же вернулась к прерванной теме.

— Нет, дорогая, согласись, что это более чем странно, что ее убили здесь, в твоем ателье! Она, наверное, договорилась с кем-то о встрече — это единственная причина, объясняющая, почему она оказалась здесь. Мужчина? Что за мужчины ходят здесь у тебя по ночам? Жак, наш друг Жак? Знаешь, он подозрительно часто и настойчиво появлялся в последнее время в ее обществе. Перед тем как они с мужем уехали за границу, я видела…

Ее перебила Мария Меландер, которая незаметно появилась в салоне и объявила бесцветным голосом:

— А теперь фрекен Карстен покажет последнюю модель осенней коллекции — «Вале». Оно сшито из шерстяной ткани ручной работы от Бернара Кляйна.

В салон вплыла Ивонна, красная, как осенний георгин. Журналистка восхищенно вскрикнула, Аста Арман снова превратилась в благодушную любезную хозяйку, серые глаза Марии напряженно разглядывали Кристера Вика. Би рассеянно надкусила седьмое за день яблоко и пробормотала:

— Какое платье! Прикольно, правда? Если кто-нибудь захочет подарить мне такое, я не откажусь.

— Би! — позвала ее Аста. — Проводи, пожалуйста, фру Густафссон… Ну, я считаю, мы все заслужили по стаканчику шерри. Боже, Кристер! Ты стоял там и все это время смотрел на нас?

— Не только смотрел, но и слушал.

— Фрекен Меландер, принесите, пожалуйста, стакан комиссару Вику. Ну и что ты думаешь о светских манерах?

Он предложил сигарету ей и Ивонне, которая в своем ослепительно красном «Вале» едва осмелилась присесть на краешек стула.

— Би наверняка сказала бы, что манеры «забойные». Тебя это шокировало?

— Ты имеешь в виду ее чудовищные обвинения против Вероники? Да-да, честно говоря, я была весьма шокирована. Надо же насочинять такое! Только из-за того, что она унаследовала массу денег…

Тут неожиданно резко вмешалась Ивонна.

— Да, и еще потому, что она была молода, а он совсем старик. Потому что она хотела освободиться от него. Потому что он утонул у нее на глазах.

— Что это такое, — спросил Кристер, — слухи, сплетни или факты? Если факты, то должны быть какие-то доказательства.

Перламутровые губы скривились в циничной улыбке.

— Это цитата.

— И кого же вы процитировали?

— Мою маму. Они с папой дружили с Фольке Фростеллем задолго до того, как на сцене появилась Вероника. Маме с самого начала не нравился этот брак, и когда он умер, она была совершенно убеждена, что тут что-то не так. Если говорить честно, я думаю, что именно от нее исходят все эти мрачные слухи.

— А вы? Что думаете вы сами?

— Я, в общем-то, верила в них. Прежде всего потому, что у Вероники всегда был отвратительный характер.

— Не далее как вчера вы грозились убить ее. Точно так же, как однажды убила она.

— Я? Угрожала?

Ее глаза стали невинно голубыми.

— А, комиссар прослушал запись нашей вчерашней сцены здесь, в салоне. Да, тогда я была просто в ярости — на нее и на Жака.

— Вы ревновали?

— Да, — спокойно согласилась она. — Я до сих пор на него ужасно сердита.

— Потому что он разорвал вашу помолвку?

Мария Меландер принесла им шерри и скромно удалилась, Асте Арман позвонили из Сундсвалля, и она ушла с телефонным аппаратом в другую комнату. Он остался наедине с Ивонной Карстен, в опасной близости от нее.

— Нет, — отмахнулась она.— Не потому, что он порвал со мной — для меня это не трагедия, мне поклонников и без него хватает. Но я не люблю, когда меня просто отодвигают в сторону — без всякой разумной причины, без объяснений. Это меня раздражает и вызывает жгучее желание докопаться до истины. Конечно, он всегда был легкомысленным и капризным, но всему есть предел.

— Разве не напрашивается очень простое объяснение — что он влюбился в другую, в Веронику Турен, например?

— Да, разумеется. Но я знаю, что это не так.

— Вчера вы утверждали прямо противоположное.

— Это потому, что я была вне себя от злости,— вздохнула Ивонна. — В таком состоянии можно наговорить что угодно.

Она наклонилась к нему за новой сигаретой, и его обдало запахом духов «Карвен». Ивонна нахмурила идеальной формы брови.

— Я абсолютно не понимаю, в чем дело. Тут что-то не так. Он постоянно шляется по ресторанам с танцорами, художниками, актерами и эстрадными певцами, а не с нашими прежними знакомыми. И потом, откуда у него столько денег? Новая машина, новая мебель в квартире, дорогие рестораны каждый вечер. Я знаю, сколько он зарабатывает, таких денег у него не может быть.

— А вам не кажется вполне правдоподобным, что его дополнительные доходы взяты из туренского кошелька?

— Возможно… Но почему? Зачем Веронике платить Жаку? Она всегда, была очень прижимиста с финансами и вообще ужасно скупа!

Этот жалобный тон шел ей гораздо больше, чем наигранно вызывающий. Но душевное равновесие Кристера было спасено благодаря Би, которая закричала откуда-то из холла:

— Уффе пришел!

Ивонна встала.

— Сын Гунборг Юнг. Он обожает Жака. Возможно, вам что-то удастся из него выжать.

Однако Кристеру Вику мало что удалось почерпнуть из этого разговора.

Ульф и впрямь был похож на разорившегося итальянского маркиза, как говорила его мать. Худощавый, узкоплечий и изнеженный черноглазый юноша был настолько потрясен смертью обожаемой им Вероники, что буквально выпаливал свои ответы. Но это не могло компенсировать того обстоятельства, что он был слишком слабой и мечтательной натурой, чтобы чувствовать других людей и понимать их.

Он рассказал, что ему двадцать четыре года и он скоро Окончит университет по специальности «история театра». Благодаря маме у него нет долгов, однако денег у него, ясное дело, немного, и он мечтает поскорее получить работу — лучше всего интересную и с хорошим жалованьем.

— Как здорово было бы стать богатым! — говорил он с наивной откровенностью. — Таким, как Вероника, или Жак, или Камилла Мартин. Вы же знакомы с Камиллой Мартин, верно? Удивительная женщина!

Комиссар криминальной полиции Кристер Вик вовсе не собирался это отрицать, однако в данный момент ему куда больше хотелось поговорить о двух других личностях, упомянутых Ульфом.

— Значит, по вашему мнению, Жак — человек состоятельный?

— Разумеется, он не идет ни в какое сравнение с Вероникой — ведь она владела миллионами, но он, конечно же, богат. У него всегда много денег, он добрый, щедрый, часто брал меня с собой в «Рихе», «Странд» или «Оперный бар» и угощал за свой счет.

— У вас не создалось впечатления, что у Жака слишком много денег?

— О нет. Что вы имеете в виду? Разве денег может быть слишком много?

— Часто вам доводилось общаться с фру Турен и Жаком? В каких отношениях они были?

— Отношениях? Что комиссар имеет в виду? Они были лучшими друзьями, Вероника считала, что Жак веселый, заводной, остроумный — и так оно и было на самом деле. Так что нет ничего удивительного, что ей нравилось с ним общаться.

Нет, Хенрик Турен не всегда составлял им компанию, но ведь он такой нудный, такой серьезный и совсем не вписывается в то шумное веселое общество, которое всегда окружало Жака. Он такой сдержанный и старомодный — в точности как мама Уффе, она считает, что роскошь и вечеринки с выпивкой — прямая дорога в ад. И потом, она зла на Веронику за то, что отец Уффе когда-то давно, сто лет назад, был должником отца Вероники. Но ведь все мамы такие, ничего тут не поделаешь.

Кристер убедился, что эта наивность, к сожалению, не наигранная, подумал о разительном контрасте между матерью и сыном и постарался как можно скорее отослать свидетеля. У него попросту не было времени объяснять элементарные житейские истины глупым молодым парням.

Он отправился в полицейское управление, суховато сообщив Марии Меландер, что официант в ресторане «Ла Ронд» подтвердил их с Туреном алиби от четверти девятого до часу ночи в тот вечер, когда произошло убийство.

— Фрекен Меландер не остается жить в ателье?