Но пресс-агент Уильям Питерс был на седьмом небе. Он взахлеб твердил, что такое масштабное освещение невозможно купить ни за какие деньги. И, конечно, он оказался прав. Ее пригласили участвовать в известных телевизионных ток-шоу Донахью и Опра, и она согласилась, но с условием, что через две недели телевидение покажет демонстрацию ее моделей одежды. Продюсеры обоих шоу были готовы на все.
Ее также волновала и судьба компании „Эдвина Джи", так как Лео Флад был ее партнером.
Но она напрасно волновалась. Разногласий оказалось немного, и их легко уладили, поскольку она подписывала контракт не лично с Лео Фладом, а с компанией „Бек, Флад и Кронин". Ее контракт с ними все еще имел силу. Корпорация сохранилась, и ее директора Саул Бек и Дэвид Кронин внесли в нее только одно кардинальное изменение: из названия исчезло слово „Флад".
Бутики „Эдвины Джи" имели колоссальный успех, все просто помешались на ее моделях, так что „Рибок" и „Своч" отошли на второй план. Уже через год объем продаж фирмы составил триста миллионов долларов.
Но еще раньше Эдвина и Р.Л. связали себя брачными узами. Это была скромная свадебная церемония, на которой присутствовали лишь близкие друзья, Ал и Лесли. Невеста сохранила свою девичью фамилию.
После замужества в жизни Эдвины и Р.Л. произошли некоторые изменения. Эдвина дала объявление о продаже своей квартиры в Сан-Ремо, а Р.Л. продал свой дом. Теперь они могли позволить себе все и, решив ни в чем себе не отказывать, принялись за поиски нового дома. В том же квартале, где находилась клиника Купера, они купили большой особняк с гаражом, бассейном и огромным с высоким потолком залом для балов, который Эдвина тут же переделала в свой домашний офис.
Через год, образовав филиал фирмы, она разработала целую серию моделей мужской одежды. Успех был фантастический. Затем она занялась созданием образцов постельного белья и дизайном предметов интерьера.
Как Ральф Лорен.
У Аллилуйи Купер не было проблем в общении со своей знаменитой матерью, знаменитым отцом и знаменитой мачехой. Она не отказалась от карьеры манекенщицы и, как и предсказывала Олимпия Арпель, стала последней сенсацией со времен Бруки Шилдс. Несмотря на экстравагантный стиль, обаяние молодости взяло верх.
Вскоре ее фотографии запестрели на обложках ведущих журналов мод по обе стороны Атлантики. Перед ее обезоруживающей улыбкой не мог устоять никто. Аллилуйя просила — и получала — большие деньги, ее годовой доход выражался шестизначной цифрой. И это при том, что она была занята неполный рабочий день.
Если она и могла пожаловаться, то лишь на то, что ей приходилось подстраивать свою работу под расписание школьных уроков. И, кроме того, Эдвина настоятельно потребовала, чтобы заработанные деньги оставались пока на счету ее фонда.
— Они тебе могут понадобиться в будущем, детка, — предупреждала она. — Жизнь сложна…
К замужеству матери и Р.Л., равно как и к отношениям своего отца с Билли Дон, она относилась без всяких комплексов. Она любила обе семьи, и возможность жить то в одном доме, то в другом наполняла ее счастьем. Аллилуйя обожала близнецов, а иметь такого брата, как Лесли, доставляло ей огромное удовольствие. Они прекрасно ладили друг с другом.
Конечно, Лесли сначала должен был „дозреть", прежде чем Аллилуйя смогла изменить его внешность. Она уже не находила в ней ничего экзотического. Вскоре она отправилась с ним по магазинам Ист-Виллиджа, где выбрала все необходимое, а потом затащила к своему любимому парикмахеру в центре „Астор".
Лесли изменился до неузнаваемости. Теперь он носил прическу в стиле 50-х, смазывая волосы бриллиантином, модные пластиковые „авиаторские" очки, вместо прежних, которые от тяжести постоянно съезжали на нос, умело разорванные и нужным образом обтрепанные джинсы „Ливайс" и потертую кожаную мотоциклетную куртку.
— Ты классно выглядишь, Лес! — восторгалась Аллилуйя.
Так же, как и Аллилуйя, он чувствовал себя непринужденно в обоих домах.
И, конечно, Руби была по-прежнему с ними. Теперь, правда, ее знаменитое „одевается, как Бог знает что", уже относилось не только к Аллилуйе.
Олимпия Арпель покинула сумасшедший мир моды и ушла на покой. Свою компанию вместе с контрактами с Билли Дон, Аллилуйей Купер и остальными манекенщицами она продала Эйлин Форд, а себе купила квартиру на Гавайях.
Олимпия не была замужем и жила одна, поэтому, познакомившись со своим соседом, вдовцом Ирвином Гинзбергом, который тоже приехал из Нью-Йорка, и влюбившись в него, она сама не переставала удивляться. Ему недавно исполнилось шестьдесят, и он вышел на пенсию, а до этого занимался производством одежды. Как выяснилось, и он и Олимпия двадцать лет прожили в Манхэттене буквально в двух шагах друг от друга, но впервые узнали друг о друге, только приехав на Гавайи.
Ирвин Гинзберг сделал ей предложение, и она приняла его, после чего они продали свои квартиры и купили большой дом с участком пляжа на побережье, откуда открывался прекрасный вид на океан.
Замужняя жизнь пришлась Олимпии по душе, и она ни капельки не скучала по Нью-Йорку. Она обрела душевный покой.
Но так и осталась заядлой курильщицей.
Фред Кочина наконец-то понял, что лишний вес и богатая холестерином пища чуть не сделали свое дело. Когда он гнался за подозреваемым в убийстве, с ним случился обширный инфаркт и ему пришлось провести двенадцать часов в реанимации. Жизнь его висела на волоске.
После того как он вышел из больницы, на его груди красовался здоровый шрам — память о перенесенной операции.
Вернувшись в свой участок и мечтая вновь заняться любимым делом, он с горечью обнаружил, что его перевели на более легкую работу, то есть попросту посадили на бумаги. Кроме того, ему пришлось отказаться от еды на ходу и начать заниматься спортом. Все это заставило Фреда принять кардинальное решение: он подал в отставку, получил лицензию и открыл частное сыскное агентство, состоящее из одного человека — его самого.
Он добросовестно выслеживал неверных мужей и жен, он готов был делать, что угодно, только не перекладывать бумаги и убивать остаток дня, смотря по телевидению очередную мелодраму для домохозяек.
И все же ему безмерно недоставало прежней работы. Полицейский — это уже на всю жизнь. Он им родился.
Карьера детектива Кармен Толедо круто пошла в гору. То, что она была пуэрториканкой и женщиной-полицейским, выделяло ее среди других. Поэтому, продвигая ее по службе, нью-йоркское отделение патрульной службы сразу убивало двух зайцев, и вскоре Кармен стала образцом женщины-полицейского испанского происхождения, на который всегда ссылалось начальство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});